Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)

Вот чёрт.

Осторожно спрашиваю, а Сидней, это где? А это далеко. А вы давно по свету ездите? А-а, работа у вас такая… а я что должен делать? А-а, корреспондент…

– Уважаемые пассажиры, просьба пристегнуть ремни…

Кто-то врывается в самолёт, стюардессы снуют по салону. Люди-граждане, человека не видели, худой такой, высокий, глаза голубые, шерсть тёмная…

Ёкает сердце.

Вижу свой кейс.

Прячу лицо в ладонях, делаю вид, что сплю. Кейс проходит мимо, до конца салона, идёт назад…

Господи, пронеси…

2013 г.

– Это ещё что за новости?

Смотрю на таможенника, будто это он виноват. Таможенник тоже на меня смотрит, будто это он виноват, видно, привык уже, что как у кого что просрочено, так бросаются на таможенника с кулаками.

– Ну, это у вас надо спрашивать, что за новости. Как права качать, это мы можем, а как паспорт просроченный продлить, так не судьба…

Действительно хочется качать права. Орать, что у меня самолёт через пять минут. Требовать компенсацию, и всё такое.

И чувствую, что здесь это всё не прокатит. Сам виноват. То есть, от того, что я буду грозить судом и следствием, паспорт мой не продлится.

– И что мне… теперь?

– Ну, запрос посылайте в паспортный стол…

– И долго они там запрашивать будут?

Таможенник разводит белыми крыльями: а я почём знаю…

– А сам я теперь куда?

Таможенник снова разводит крыльями: а я почём знаю… Тут же спохватывается:

– Ну, можете в зале ожидания пока посидеть…

Киваю, а что мне ещё остаётся. Пропади он пропадом, этот аэропортишко, пропади он пропадом, этот зал ожидания, пропади оно пропадом всё… и я в том числе со своим паспортом.

– Большой хоть зал ожидания? Или в четырёх стенах сидеть?

– Да немаленький. Пятьсот миллионов квадратных кэ-мэ будет.

– Нехило.

Пытаюсь представить себе зал ожидания, не могу.

– А вы сходите туда, хорошо там… там у нас лес есть, и море… и пляж…

Киваю, море так море, пляж так пляж. Хоть искупаюсь, нет худа без добра…

– И что там?

– Ваш запрос обрабатывается, – кивает таможенник.

Сжимаю кулаки. Вот, блин…

Обустроился я неплохо. Конечно, неплохо – громко сказано. Но что-то лучше, чем ничего. Выстроил себе в лесу хижину, выложил ограду от диких зверей. На днях подфартило, соседняя роща загорелась от молнии, так я даже принёс на свою стоянку огонь. Уже подумывал, как бы найти каких-нибудь коз, будет молоко, будет сыр, будет шерсть, знать бы ещё, как с этой шерстью управляться…

Сколько они ещё будут мой паспорт делать…

Враг отступает, уходит от моего города. Аг-га, струхнул, аг-га, кишка тонка… только не на того ты напал, что, думаешь, я тебя так просто отпущу, что ли?

Чёрта с два.

Выпускаю свои войска, подгоняю коней, пшли, пшли, н-но-оо, посылаю вдогонку врагу тучи стрел, врёшь, не уйдёшь…

Тёмная тень проносится высоко в небе. Замираем все – и наши, и ненаши, и враги, и недруги. Смотрим в звёздные выси, на пролетающий самолёт…

Во, блин…

Прикидываю, когда они доделают мой паспорт…

Покидаю смрадный городишко, ухожу в чистое поле, по которому бегают огни. Тайные силы ждут меня, где-то там, там, где земля встречается с небом.

Тайные силы зовут. Тайные силы сегодня уже посылали мне сигнал: бросай всё, иди к нам, будем с тобой говорить… И это после стольких лет бесплодных поисков, когда я звал тайные силы, а они не отвечали мне…

Дрожащими руками рисую на земле пентаграмму, дрожащими руками зажигаю свечи. Жду.

Ничего не происходит. Нет никакого ледяного ветра, никаких замогильных голосов, разверзшейся земли и бездонной пропасти. Сам не понимаю, как оказываюсь где-то незнамо где, в тёмной комнате за столом, по ту сторону стола сидит кто-то, не вижу его лица…

– Ещё раз, пожалуйста… ваши паспортные данные…

– А?

– Ваши паспортные данные.

С трудом припоминаю.

– Кто имеет ум, сочти число зверя… ибо число это человеческое… шестьсот шестьдесят шесть…

– Большое спасибо. Когда будет готово, мы вам сообщим…

Прячу в подвале библиотечные фолианты, спасаю то, что ещё можно спасти. С минуты на минуту Дрезден запылает, охваченный пламенем. Страшное возмездие за мечты о Тысячелетней Империи. Страшная расплата за всё.

Американцам нет дела до библиотек и картинных галерей. И до людей тоже…

Прячу в подвале то, что ещё можно спрятать. То, что я лет десять назад спасал из костров на площадях, рискуя жизнью. Гёте, Шиллер, Рильке. На глаза попадается неприметная брошюрка, открываю, листаю…

Не понимаю.

Перечитываю.

Всё равно не понимаю. Номер билета, номер посадочного места, паспортные данные, пункт отправления, пункт назначения…

Гудит небо, вздрагивает земля.

Ага, вот оно, началось…

Хватаю фолианты, бегу в подвал, что-то с грохотом врезается в стену библиотеки…

Думаю, что будет, если меня здесь завалит. Совсем. Почему-то чувствую, что моя собственная судьба меня уже не волнует. Книги… может, кто-то найдёт их… может…

Вспоминаю про брошюру, хочется сказать – чёрт с ней, и почему-то не говорится чёрт с ней.

Выбираюсь из подвала в ревущее пламя. Перехватывает дыхание. Брошюра светлеет на полке, огонь уже касается её рыжими пальцами…

Бегу к полкам, хватаю книги, чувствую, как огонь взвивается на моих волосах. Не спускаюсь – падаю в подвал, книги ворохом валятся из рук. Сбиваю пламя, на глаза выкатываются слёзы, хочется разреветься, как в детстве, когда залезал на стол и падал, у, как не стыдно, такой мальчик большой, и плачет…

Снова перелистываю то, что осталось от брошюры…

Ряд, место… пункт назначения…

Чёрт возьми, что-нибудь это да и значит…

– Это он и есть?

Смотрю на человека, щуплого, прыщавого, какого-то неказистого. Не верится, что этот человечек может погубить весь мир.

А ведь чуть не погубил…

– На кого работаешь? – спрашиваю.

Молчит. Ладно, молчи дальше, не моё дело, на кого работаешь… Моё дело, вернуть на место заряд, который ты спёр. А уж кому ты его нёс, это не мои проблемы, террористам, или какой малоразвитой стране, или ещё кому.

Мне, главное, успеть вернуть заряд на базу. Пока весь этот мир не полетел ко всем чертям. А он полетит, можете не сомневаться, мне уже ясно сказали, что на базе сработала машина судного дня, отсчитывает минуты до конца света.

Гоню машину, выжимаю из неё остатки лошадиных сил, скорей, скорей… а на кого всё-таки работает этот типчик, а то, может, и ни на кого, есть такие, которые мечтают уничтожить мир… сейчас всякие есть… сейчас, когда люди валятся из окон, как спелые груши, не оставляя предсмертных записок. В мире, который сошёл с ума и сам вот-вот бросится из окна…

Выскакиваю из машины. Кто-то хватает меня: пустите-пустите-пустите, да я должен штуку эту вернуть, пока вся база к чертям на воздух не взлетела и весь мир за собой не грохнула…