Брайан Ламли - Психосфера

Он покинул свой кабинет, прошёл через мысле-лабораторию, миновал разветвление центрального коридора Замка и направился в командный Центр в своих личных покоях. Хотя весь маршрут длиной был не более чем тридцать шагов от начала до конца, Губва, пока шёл, строил планы на будущее, перебирая те уже возделанные умы, в которые собирался ещё раз проникнуть, и семена, которые должен посеять в них.

Каддафи, например. Оказав небольшое давление, Губва может обратить внимание Ливии на юг, на Нигерию, Чад и Судан. Давление не должно быть слишком большим, чтобы не нарушить хрупкий баланс. Этот разум был достаточно взрывоопасным и без внешних воздействий; слишком глубокое зондирование может вывести всё из равновесия. Лучше держать положение на грани, чтобы горшок просто продолжал кипеть.

Затем были генералы Чан Тан Масунг и Ли-Пан Данг на китайско-советской границе. Там не помешал бы инцидент или два. А ещё, чтобы Франция предложила Аргентине новые ракеты воздух-море Excism III с безотказной помехоустойчивой системой. Это заставило бы Фолклендские острова и британское правительство призадуматься; конечно, Губва позаботится, чтобы новость о продаже «просочилась» по всему миру.

Также он не должен забывать ООП: с тех пор как Израиль почти год [13] Ливанская война (1982) назад нанёс их войскам сокрушительный удар, они были слишком тихими. Стоит пару раз слегка надавить — внедряя убеждения — на сознания в настоящее время залёгших на дно лидеров организации, и молодой Али Зуфта может преуспеть, в одночасье получив известность и власть! Но там был и человек, разум которого следовало держать под наблюдением. Губва должен быть осторожным, чтобы не создать то, что может выйти из-под его контроля. Но в то же время с его стороны было бы упущением отказаться от небольшой телепатической агитации в определённых израильских правящих кругах…

Он добрался до Командного Центра и дал указание его не беспокоить, затем взял свой портативный терминал и уселся перед большим глобусом.

С чего бы начать?

Улыбнувшись, Губва набрал на клавиатуре: «ГЛОБУС» и «ВАШИНГТОН». И пока глобус вращался, постепенно останавливаясь, он устремил взгляд и мысли на север американской столицы. В своем воображении он сформировал образ Белого Дома, словно рассматривал издалека его внутренние покои. Человек, разум которого он искал, был в резиденции, он… дремал! Решил отдохнуть перед напряжённой вечерней работой. Что было к лучшему.

Губва начал зондирование…

Тот видел во сне зерно, пшеницу… бесконечные конвейерные ленты, нагруженные бесчисленными мешками с зерном… вёдра, бушели, тонны пшеницы… золотистое зерно для заполнения урчащих от голода желудков населения СССР…

…Мир и добрая воля… в стакане с коктейлем под названием «Холодная война» раскалывается и тает лёд…

…Лидеры стран улыбаются, пожимают друг другу руки через стол… их флаги рядом на стене позади них…

…Деньги для крестьян, бедняков… работа для всех… мир… процветание… голоса избирателей!

«НЕТ!» — Губва начал внедрять собственные мысли. — «НЕУЖЕЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ КОРМИТЬ ЭТИХ ЛЖИВЫХ УБЛЮДКОВ И СДЕЛАТЬ ИХ ДОСТАТОЧНО СИЛЬНЫМИ, ЧТОБЫ ВОЕВАТЬ С ТВОЕЙ СТРАНОЙ? НЕУЖЕЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БУДЕШЬ КЛАНЯТЬСЯ РАЗГРЕБАТЕЛЯМ ГРЯЗИ, ПОТАКАТЬ ТУНЕЯДЦАМ РАДИ НЕСКОЛЬКИХ ГОЛОСОВ? И В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, КТО, НАХОДЯСЬ В ЗДРАВОМ УМЕ, БУДЕТ ГОЛОСОВАТЬ ЗА ТАКОГО СЛАБАКА?»

…Хаос!.. Мечта, которая становится кошмаром… картины, следующие одна за другой в бесконечной процессии… зерно портится… пустые советские корабли поворачивают обратно… исхудавшие лица русских… голодные дети… зерно опять кучами лежит в доках, гниёт, кишит крысами… хаос и ужас!

«НЕТ!» — Губва представил огромную железную руку, крушащую, ломающую стоящие без дела ленточные конвейеры, расшвыривающую горы гниющего зерна влево и вправо. Он представил российские заводы, рабочих, собирающих ракеты; показал, как останавливается производство, когда заканчиваются запасы продовольствия. Ракеты ржавеют в своих пусковых установках. Танковые войска замирает на равнинах Европы, их скелетоподобные экипажи бросили машины и бродят, протягивая руки, выпрашивая еду. — «ГОЛОДНЫЙ ВРАГ СТАНОВИТСЯ СЛАБЫМ!»

… Слабый враг… казаки, падающие с лошадей… монгольские орды, бросающие оружие, их руки слишком слабы, чтобы нести его…

«МОРИ УБЛЮДКОВ ГОЛОДОМ!»

И снова: «МОРИ ИХ ГОЛОДОМ!»

И опять: «МОРИ ИХ ГОЛОДОМ!»

… Рельефная карта мира, Россия и прочие советские республики, заполненные морем голодающих беженцев; ввалившиеся глаза, измождённые лица…

«И НАКОРМИ ИХ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ОНИ ПРИПОЛЗУТ К ТЕБЕ НА КОЛЕНЯХ!»

… Всемогущий Даритель, раздающий еду склонившейся перед ним молчаливой толпе… СССР, весь мир на коленях, прославляющий великую, могущественную, всемогущую Америку, скандирующий: «А-ме-ри-ка!»…

…Звёздно-полосатый флаг… Белый Дом…

… Удаляющийся теперь от мысленного взора Харона Губвы. Он открыл глаза, вздохнул, улыбнулся.

Хорошо! Очень хорошо!

Теперь на очереди Москва, где сейчас раннее утро. Что ж, это время ничем не хуже любого другого, чтобы увидеть то, что ему хотелось. Губва набрал «ГЛОБУС, МОСКВА» на своём портативном терминале, его разум искал Кремль, глаза сузились, пока подвешенная сфера поворачивалась, повинуясь его желанию…

Самолет, кружась, покидал небо, словно ленивый падающий осенний лист или огромная серебряная моль, подпаленная жаром свечи. С момента взрыва прошло секунд десять. Внутри, пол, наклоненный под сорок пять градусов и перегрузка, скрепили Гаррисона и Вики, расплющили друг о друга и о прогибающуюся стену, около их сидения и окна. Двигатели встали, их завывание сменилось негромким шипением рассекаемого воздуха. Давление в салоне так или иначе поддерживалось, но управление самолетом было нарушено полностью. Ситуация была безнадежна, вращение усиливалось, поскольку угол спуска становился все более отвесным.

Впереди, дверь в кабину пилотов распахнулась, провернувшись на петлях, и через мгновение стюардесса перевалилась через развевающееся шторы, буквально перетащила себя или, скорее, вскарабкалась по проходу небольшого салона. Кровь хлынула и ее носа. Глаза были широко раскрыты, раскрасневшееся лицо наполнено страхом.

— Падаем! — задыхаясь промолвила она очевидное.

Гаррисон приподнял и придвинул Вики назад в ее собственное место и спросил:

— Всё совсем плохо?

Прежде, чем она могла ответить, он прочитал ее мысли: «Всё очень плохо». Она была страшно испугана, разум наполнен хаосом и мыслями о неизбежной смерти. И все же ее обучение вернуло ее к реальности, четко командующее как по книге.

— Ваши ремни безопасности… — она задыхалась: — Спасательные жилеты…