Владимир Царицын - Пленники замкнутой бесконечности

— И знаешь, парень… — Унк придвинулся к Айгуру и посмотрел ему в глаза. — Я помню выражение лиц этих сумасшедших убийц в моменты, когда сталь кромсала мою плоть. Я помню ликование и злорадство в их взглядах… Однажды меня чуть было не убили, но я отделался лишь этим, — Унк поднял перед собой трёхпалую руку. — Моего противника звали Мрак. Не знаю, имя у него такое было или прозвище… Вот с кем бы я хотел поквитаться!.. Я заигрался с Мраком. Здоровенный детина, наверное, на голову выше меня и в плечах много шире, но слишком неповоротливый. Я был много проворней. Мраку никак не удавалось меня поразить, он свирепел. Я понимал, что мне давно пора раскрыться, но тянул… какой-то дурацкий азарт овладел мною… Я подставился слишком поздно и получил удар булавой по голове. Этот удар немного смягчил мой кожаный шлем, но он был так силён, что поверг меня на камень тренировочной площадки.

Мой соперник держал булаву в левой руке, а меч — в правой. Когда я упал, Мрак отбросил булаву в сторону и, перехватив меч обеими руками, занес его надо мной. Сквозь пелену крови, заливающей глаза, я увидел его дикий взгляд и стал прощаться с жизнью… К счастью, правилами фехтования определен момент когда поединок должен быть остановлен — любое учебное сражение длится до первой крови. Боги, контролирующие поединок, остановили Мрака… Но он, всё-таки, напоследок нанёс мне удар, хотя и не вкладывал в него всю свою силу. Он отсек два пальца на моей левой руке. Думаю, Мрак сделал это в отместку за моё долгое сопротивление и непокорство… — Унк замолчал, наливая в кружки вино. — Выпьем, парень, за бесславную кончину Богов.

— Лучше за начало жизни без них, — Айгур поднял кружку, наполненную до верху.

— Ты останешься на какое-то время? — спросил Унк.

Айгур отрицательно покачал головой.

— Я должен идти, Унк. Меня ждут люди моей деревни.

— Небось, невеста заждалась?

Айгур смущённо улыбнулся и кивнул.

Дорога, по которой ты возвращаешься, кажется вдвое легче и короче того же самого пути, когда ты покидаешь родной дом.

Короткий отдых в доме Унка не мог полностью восстановить затраченные в схватке с бывшими Богами силы Айгура, но он не замечал усталости. Душа его ликовала. Свобода! Жизнь! Будущее! Эти простые слова вдруг обрели для парня какой-то иной волнующий смысл…

Вороной конь, которого рыжий конюх Тонда, по указанию старосты, привёл под уздцы к его дому — взнузданного и осёдланного под верховую езду — громко цокал копытами по широким валунам дорожного полотна. Айгуру никогда прежде не доводилось ездить верхом, он и лошадей-то видел всего лишь пару-тройку раз за всю свою двадцатипятилетнюю жизнь. Однако, оказалось, что это не такое уж мудрёное дело — управлять конем. Да и коня Тонда подобрал спокойного, послушного, не норовистого.

Верный Гай тяжелой рысью бежал рядом, с левой стороны от Айгура и на полкорпуса впереди коня. Пёс изредка взбрасывал кудлатую голову и искоса поглядывал на друга. Айгур весело подмигивал и непроизвольно ускорял шаг коня. Тогда Гай оборачивался и бросал на хозяина укоризненный взгляд явно говоривший: «Ты что делаешь? Я же не конь! У меня лапы не такие длинные, как у твоего скакуна». Айгур нехотя притормаживал. Его душа рвалась в родную деревню, к людям долины, к Лиэне, к его любимой Лиэне! Он нёс весть об окончании власти Богов над людьми и о начале новой эры — эры Человека.

Но будет ли эта весть радостной? Как воспримут односельчане то, что Богов больше нет?.. Из опыта общения с людьми, живущими в посёлке у Врат Рая, Айгур уяснил, что далеко не все они и не сразу поверили в возможность дальнейшего существования без Богов. Собственно, Айгур и не рассчитывал на что-то другое. Веру в Богов, которая жила и развивалась на протяжении полутысячи лет, не так-то просто победить. И привычный уклад жизни поменять не легко.

Но то были слуги божьи. Они никогда не сеяли, не пахали и не ходили на охоту, а всё, что им было нужно, они получали от Богов и не задавались вопросом, откуда берется хлеб и мясо. Они занимались совершенно другими делами, а теперь все их знания и умения стали в одночасье невостребованными, никому не нужными. Естественно, многие люди были растеряны, а некоторые даже недовольны происшедшим. В душах каждого из них жил страх перед будущим.

Другое дело крестьяне. Скоро весна, она уже почти наступила. У крестьян будет много работы и мало времени на думы и переживания. Время… Оно должно всё расставить по своим местам. В этом Айгур не сомневался…

…Айгур ответил отказом на предложение Унка переночевать в поселке. День клонился к вечеру, когда они похоронили Гудзора. Постояв у могилы и простившись со своим старшим товарищем, отдавшим жизнь за правое дело, Айгур отправился в путь, сопровождаемый Гаем. Жители посёлка вышли его провожать. Сегодня вечером, сразу после его отъезда, они должны будут решить свою судьбу. Айгур не сомневался, что Унк будет для них хорошим советчиком и примет на себя бремя ответственности за жизни односельчан.

…В долине стало темнеть. Второе солнце неумолимо приближалось к западному краю каменного кольца гор. Айгур решил не делать остановки на ночь, а двигаться вперед. К утру они с Гаем должны были добраться до дома.

Забежавший вперед Гай вдруг остановился и рыкнул. Тревоги в рычании пса не прозвучало, но Айгур машинально ощупал рукоятку квантера, засунутого за пояс и внимательно вгляделся в белёсую пелену вечерних сумерек. За поворотом дороги темнело что-то бесформенное — ни то каменная глыба (хотя, откуда ей здесь взяться?), ни то копна сена… Подъехав ближе, Айгур разобрал очертание повозки, съехавшей с дороги на обочину. Повозку стащили с полотна дороги два запряжённых в неё буйвола, которые уже выщипали всю траву под собой и теперь пытались дотянуться до новых участков, однако им не позволяли этого сделать зацепившиеся за ветви фруктовых деревьев и намертво застрявшие оглобли.

Айгур спешился и, подойдя к повозке, заглянул внутрь. На дне, скорчившись на охапке соломы и обхватив руками живот, лежала молодая беременная женщина. Она не двигалась и казалась мёртвой, глаза её были закрыты. Айгур дотронулся до руки женщины, рука оказалась тёплой.

Жива! Почувствовав его прикосновение, роженица слабо застонала и приоткрыла глаза.

— Кто бы ты ни был, Бог или человек, помоги мне, — прошептала она. — Отвези меня в Рай.

— Рая нет больше, — сказал Айгур так же шепотом. — И Богов тоже нет.

— Как это нет Богов? — удивилась роженица и заплакала. — Почему?.. Я должна рожать… Кто мне поможет? Ведь я умру…

Айгур растерянно огляделся, словно искал кого-то, кто сможет прийти на помощь и взять инициативу в свои руки. Но вокруг не было ни души.