Роберт Сильверберг - Железная звезда

— Идите со мной, — говорю я Марта. — Ты и Пол. Я сделаю все, что полагается, но хочу, чтобы вы были рядом.

— Нет, — отвечает Марти. — Ты пойдешь один.

— Би Джи? Дэнни?

— Нет, — отвечают они.

И их улыбки становятся натянутыми, а глаза ледяными. Внезапно мне перестает здесь нравиться. Быть может, мы и приятели, но идти я должен один. А может, я вообще неправильно понял ситуацию и мы вовсе не такие уж и большие приятели. Как бы то ни было, мне предстоит пройти своего рода тест. Или ритуал посвящения, инициацию.

Не знаю. Стоило мне начать думать, что они, за исключением нескольких пустяковых различий в обычаях и языках, точно такие же люди, как и мы, как я осознал, насколько они, в сущности, чужие. Не дикари, вовсе нет. Но они даже отдаленно не напоминают современных людей. Они нечто совершенно другое. Их тела и умы — чистейшие homo sapiens, но их и наши души разделяют двадцать тысяч лет.

— Расскажи мне о людях-стервятниках, — прошу я Сэлли.

— Они как животные, — отвечает она, — Они умеют разговаривать, но уханьем и хмыканьем. Они плохие охотники и едят всякую падаль, если найдут, или же крадут добычу у других.

— От них воняет отбросами, — добавляет Дэнни. — Как от старой кучи мусора, где все сгнило. И они не умеют рисовать или вырезать фигурки.

— А трахаются они вот так, — говорит Марти, хватает ближайшую женщину, ставит ее на четвереньки и изображает, будто заходит в нее сзади. Все смеются, гикают и притоптывают.

— Вот как они ходят, — продолжает урок Би Джи, горбится по-обезьяньи, шаркает ногами и бьет себя кулаками в грудь.

Мне еще много чего рассказывают об уродливых, грубых, тупых, вонючих и отвратительных людях-стервятниках. Какие они грязные, какие примитивные.

Как их беременные женщины носят ребенка в животе двенадцать или тринадцать месяцев и дети рождаются уже покрытыми шерстью и с полным ртом зубов. Все это древние байки, перелагаемые из поколения в поколение племенными бардами вроде Пола. Никто из них не видел стервятника своими глазами, но все дружно ненавидят.

— Они все мертвы, — поясняет Пол. — Мы убили их очень давно, когда перебрались сюда. Должно быть, возле нас бродит дух.

Конечно, я уже догадался, кто он такой. Я никакой не археолог. Я четвертый в нашей семье, закончивший Вест-Пойнтскую военную академию. Моя область — электроника, компьютеры, физика перемещений во времени.

Археологи развели такую запутанную политическую возню из-за права побывать в прошлом, что в результате никто из ни» не добился успеха, а отдуваться пришлось военным. Все же меня успели накачать сведениями по археологии в достаточной мере, чтобы я понял — стервятники есть те, кого мы называем неандертальцами, раса неудачников, проигравшая на скачках эволюции.

Выходит, здесь, в Европе эпохи ледникового периода, и в самом деле прошла война на уничтожение между тугодумами-стервятниками и умными homo sapiens. Но несколько проигравших, должно быть, уцелело, и один из них бог знает почему бродит теперь возле нашего поселка.

Теперь мне предстоит найти этого уродливого чужака и поймать его. Или, не исключено, убить. Этого ли от меня хочет Зевс? Обагрить мою голову кровью чужака? Да, они очень цивилизованное племя, хотя охотятся на огромных мохнатых мамонтов и строят дома из их костей. Настолько цивилизованное, что не хотят убивать сами, а посылают на грязную работенку меня.

— А я не думаю, что он стервятник, — говорит Дэнни. — Наверное, он пришел из Наз-Глесима. У людей там серые глаза. К тому же зачем духу понадобилась рыба?

Наз-Глесимом они называют земли на северо-востоке, примерно в том месте, где когда-нибудь построят Москву. Даже в палеолите мир разделен на тысячи маленьких наций. Дэнни однажды совершил в одиночку великое путешествие по окрестным землям и приобрел репутацию местного Марко Поло.

— Смотри, чтобы тебя не услышал вождь, — предупреждает его Би Джи, — Он тебе яйца оторвет. К тому же в Наз-Глесиме люди не уродливые. Они такие же, как мы, только глаза у них серые.

— Да, это так, — признает Дэнни. — Но все же я думаю…

Пол качает головой. Этот жест тоже очень древний.

— Это дух стервятника, — настаивает он.

Би Джи смотрит на меня.

— А ты как думаешь, Пумангиап?

Таким именем он меня называет.

— Я? Что я могу об этом знать?

— Ты пришел издалека. Видел когда-нибудь таких людей?

— Да, я видел много уродливых людей.

Люди в этом племени все высокие, худощавые, с темными волосами и такими же глазами, широкими лицами и крепкими скулами. Будь у них зубы получше, получились бы просто красавцы.

— Но о таких я ничего не знаю. Мне нужно его увидеть.

Сэлли приносит новую миску жареной рыбы. Я нежно провожу ладонью по ее обнаженному бедру. В доме из мамонтовых костей никто не носит лишней одежды, потому что вся конструкция хорошо изолирована и в ней тепло даже в разгар зимы. В моих глазах Сэлли самая красивая женщина в племени: высокие крепкие груди, длинные гладкие нош, живое, любознательное лицо. Она была женой человека, которого прошлым летом пришлось убить из-за того, что в него вселились духи. Дэнни, Би Джи и двое других проломили ему голову, убив быстро и милосердно, а потом все племя шесть дней бодрствовало возле тела, приплясывая и завывая. От нее отвернулась удача, поэтому племя и отдало меня Сэлли (или наоборот), рассудив, что на блаженном дурачке вроде меня наверняка лежит благословение богов. Мы с Сэлли воистину обрели друг друга. Когда нас свели, мы были двумя потерянными душами, и каждый из нас помог другому не погрузиться во мрак еще глубже.

— Все будет в порядке, — говорит Би Джи. — Справишься. Боги тебя любят.

— Надеюсь, — отвечаю я.

Ночью мы с Сэлли обнимаем друг друга так, словно каждый из нас понимает — эта ночь может оказаться нашей последней. Сэлли ласкает меня, горячая и нетерпеливая. В костяном доме уединение невозможно, и нас слышат остальные — четыре другие пары и множество детей, но нам все равно. В доме темно, и постель из лисьих шкур становится нашим маленьким миром.

Кстати, нет ничего особенного и в том, как эти люди занимаются любовью.

Число возможных способов соединения мужского и женского тел не так уж и велико, и все они, кажется, были изобретены еще в ледниковую эпоху.

На рассвете с первыми лучами солнца я отправляюсь в одиночную охоту на человека-стервятника. Выхожу из костяного дома, провожу для удачи ладонью по его странной шершавой стене и делаю первый шаг.

Поселок протянулся на несколько сотен ярдов вдоль берега холодной быстрой реки. Три круглых костяных дома, где живет большинство из нас, стоят рядком, а чуть в отдалении — четвертый, продолговатый, в котором обитает Зевс со своей семьей. Он также служит святилищем и местным парламентом. Еще дальше виден новый, пятый дом, он строится уже целую неделю. Следом расположены мастерские, где делают орудия и инструменты и скребут шкуры, затем бойня для разделки туш, а рядом с ней — гигантская мусорная куча и целая гора мамонтовых костей для будущих строительных проектов.