Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Ты видел их?

— Нет.

— Тебе кто-нибудь уже говорил о них?

— Нет. — Улыбался Курл чуть насмешливо и снисходительно.

— Самое время. Это же ясно.

Те пошептались между собой, смущенные словами этого великана, и тоже улыбнулись.

— Пошли, — сказал Курл, — покажите мне.

Лаг оглянулся на остальных.

— Пошли, — сказал Курл, выходя из своего шалаша.

— Зачем? — спросил Лаг. — Ты хочешь говорить с ними?

Курл потянулся, сорвал два плода кхарбы и протянул их мальчику и девочке.

— Нет, — сказал он, — просто посмотрим. — Он сорвал еще два плода и дал Лагу. — Раздели.

Лаг пожал плечами, и все тронулись в путь между деревьями. Плоды разделили поровну. Двое обезьяноподобных мальчишек стали кидать друг в друга зернами, потом с хохотом затеяли возню. Курл оглянулся, и они тут же прекратили.

— Зачем нам идти? — снова спросил Лаг. Ребячья возня и хохот были ему привычны, и он их не замечал. — Ты уже знаешь, что это люди, — слово «люди» он произнес с почтением, — и знаешь, что они делают. Зачем тебе на них смотреть? Разве мы поможем им строить? А не связано то, что они строят, с войной?

— Сегодня утром шел дождь, — сказал Курл. — Ты знаешь, как выглядит озеро в утреннем тумане после дождя?

Лаг с удовольствием выпрямил плечи.

— Знаю, — сказал он, открыв желтые зубы.

— Вот поэтому мы и идем смотреть, — сказал Курл, хлопнув Лага по плечу.

Позади них лента пересекла вершину стофутового столба, ясно видимого над деревьями.

Заря пробиралась сквозь джунгли, тени отступали, и лента все сильнее блестела, пока наконец не воспарила над песком, отмечавшим берег моря.

В пятидесяти ярдах ниже бухты и последнего поддерживающего пилона, на песке, рыбак Сайгон вышел из своей лачуги.

— Тил! — позвал он. Это был жилистый человек среднего роста. Лицо его избороздили грубые морщины от песка и ветра. — Тил! — Он повернулся к хижине. — Куда опять запропастился этот парень?

Грелла уже сидела за ткацким станком, ее сильные руки летали над нитями, нога нажимала на педаль.

— Куда он делся? — спросил Сайтон.

— Он давно ушел, — спокойно сказала Грелла, не глядя на мужа. Она следила за челноком, сновавшим между зелеными нитями.

— Я и сам вижу, что он ушел, — рявкнул Сайтон, — но куда? Солнце уже встало. Он должен быть со мной в лодке. Когда он вернется?

— Не знаю.

Услышав какие-то звуки, Сайтон резко повернулся и пошел за угол хижины. Мальчик умывался, склонившись над желобом.

— Тил!

Тил быстро повернулся к отцу. Это был худощавый мальчик лет четырнадцати, с ежиком черных волос и зелеными, как море, глазами, широко распахнувшимися от страха.

— Где ты был?

— Нигде. Я ничего не сделал.

— Где ты был?

— Нигде, — снова промямлил Тил. — Просто ходил, собирал морские ракушки…

Рука Сайтона внезапно поднялась, и усаженный заклепками ремень дважды хлестнул мальчика по мокрому плечу.

— Иди в лодку.

Челнок в руке Греллы на миг остановился, но затем снова засновал между нитями.

К югу от бухты транзитная лента двигалась над водой; она казалась тусклой в сравнении со слюдяной поверхностью моря.

Заря шагала по воде, пока наконец не достигла берега острова. Лента парила высоко в воздухе над пирсами и утренней суматохой верфи. За пирсами городские башни окрасились золотом, и по мере того как солнце поднималось, золото опускалось по фасадам зданий вниз.

У дамбы разговаривали двое торговцев, стараясь перекричать рев лебедок и гул транспортера, работающего на тетроновой энергии.

— Похоже, твои лодки везут рыбу, — сказал тучный мужчина.

— Может, рыбу, а может, что-нибудь другое, — ответил второй.

— Скажи, приятель, — спросил тучный в хорошо сшитом пальто, говорящем о респектабельности своего хозяина, — зачем ты посылаешь лодки на материк и покупаешь там рыбу у рыбаков? Мой аквариум в состоянии снабдить провиантом весь город.

Второй торговец посмотрел в конец инвентарного списка.

— Моя клиентура несколько отличается от твоей.

Первый торговец засмеялся.

— Ты снабжаешь тех островитян, которые все еще убеждены в сомнительном превосходстве твоих привозных деликатесов. Ты же знаешь, приятель, что я во всех отношениях превосхожу тебя. Я кормлю больше народу, и, значит, моя продукция лучше твоей. И беру за нее дешевле, вот и выходит, что я великодушнее. Зарабатываю больше, следовательно, и в этом превосхожу тебя. Сегодня моя дочь возвращается из Островного университета, и вечером я устраиваю прием, такой большой и такой пышный, что в благодарность она станет любить меня еще больше.

Торговец снова самодовольно рассмеялся и пошел к верфи взглянуть на груз тетроновой руды, пришедший с материка.

Торговец рыбой листал другой инвентарный список, когда к нему подошел еще один человек.

— Чего это смеялся старый Кошер? — спросил он.

— Хвастался своей дурацкой затеей с аквариумами. И еще пытался заставить меня завидовать его дочери. В ее честь он дает сегодня бал, на который меня, конечно, пригласят, но приглашение придет вечером, когда у меня уже не будет возможности им воспользоваться.

Собеседник покачал головой.

— Он гордый человек. Но ты можешь поставить его на место. В следующий раз, когда он упомянет о дочери, спроси его о сыне и увидишь, как краска стыда зальет его лицо.

— Он, конечно, гордец, — ответил торговец, — но я человек не злой. Зачем мне доставлять ему неприятности? Об этом позаботится время. Начнется война — увидим.

— Возможно, ты прав, — сказал его приятель.

Над островным городом Тороном — столицей Торомона — транзитная лента спустилась и пошла между башнями, среди высотных шоссе и наконец пересекла почти голый бетон, огороженный длинными блоками ангаров. Несколько воздушных кораблей только что прибыли. У пассажирских ворот столпились встречающие.

Среди них выделялся молодой человек в военной форме. Коротко стриженные волосы, темные глаза казались еще темнее на бледном лице. С первого взгляда было видно могучее телосложение офицера, сильные ноги, косая сажень в плечах. Но еще больше поражало то, что этот совсем молодой человек носил на своем кителе нашивки майора. Он жадно следил за пассажирами, идущими к воротам.

— Тумар! Я здесь!

Он улыбнулся, бесцеремонно пробился сквозь толпу и остановился, смущенный и счастливый, перед девушкой.

— Я рада, что ты пришел, — сказала она. — Пойдем, проводишь меня к отцу?

Ее черные волосы падали на широкие восточные скулы. Она улыбалась.

Тумар покачал головой. Они пошли рука об руку сквозь толпу.

— Нет? Почему? — спросила она.

— Нет времени. Я улизнул на часок, чтобы встретить тебя, и через сорок минут должен быть в Военном министерстве. У тебя есть багаж?