Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

Джона вдруг охватил ужас.

— Это вы, Петра? — мысленно спросил он.

— Как я уже сказала, я прямо за вашей спиной.

— Как я попал в это тело?

— Не знаю, дорогой, но выглядите вы потрясающе!

— Спасибо, — сказал он, воображая насмешливую улыбку на ее лице. — Где Эркор и К°?

Музыка смолкла. Слышалось только пение трехголовой птицы.

— Вон они.

Духовые инструменты снова взревели, и у входа в зал народ расступился в обе стороны. В дверях стоял Тлтлтрит. Он был высок и смугл, в его плаще было гораздо больше черных нитей, чем в платье Джона. В руке он держал обнаженный меч.

— Ваше правление окончено, дочь Солнца, — объявил он, сделав шаг вперед. — Наступает время нового цикла.

— Прекрасно, — сказал Джон.

Тлтлтрит двинулся вперед; народ, толпившийся в зале, в ужасе всплеснул руками и попятился. Джон выпрямился.

Тлтлтрит шел, а тем временем плечи его становились уже. Он откинул капюшон и выпустил на волю копну черных волос. С каждым шагом бедра его расширялись, талия становилась тоньше. Под черной туникой вполне определенно обозначилась грудь. Подойдя к лестнице, Тлтлтрит поднял меч.

— Думай о нем, — пришла мысль Эркора из птичьей клетки.

— Думай о нем, — мысль Петры.

Джон увидел мелькнувшее лезвие и почувствовал, как оно вонзается ему в живот.

— О ней, — поправил он.

— О ней, — согласились они.

Падая на ступени, умирающий Джон спросил:

— Где это, черт побери?

— Мы живем в очень развитом виде лишайников, — объяснил Эркор со спокойствием телепата, которого ничем не смутишь. — Каждый индивидуум в своем развитии сначала проходит стадию мужчины и в желаемое время превращается в женщину.

— Лишайник? — удивился Джон, стукнулся головой о нижнюю ступеньку и умер.

— Вот он…

Волна с грохотом набежала на берег. Джон отпрянул назад, когда она запенилась на песке. Небо было сине-черное. Он поднес к губам пальцы — семь длинных зубцов, соединенных перепонками, — и завыл. Он поднял прозрачные веки с громадных светящихся глаз: не видно ли вдали судна? В глаза летели брызги, и он хлопал поочередно всеми тремя веками. Он снова завыл, перед ним выросла вторая волна.

Он открыл два непрозрачных века, и ему показалось, что вдали замаячил пятиугольный парус, синий, мокрый, надутый. Джон снова поднял прозрачные веки и увидел как будто фигуры на волокнистой люльке судна. На синем парусе белый круг Мастера Рыбака. Мастер Рыбак — его родитель, и он плывет за ним. Джоном.

Налетела новая большая волна, и он согнулся в пене, глубоко вонзив ноги в галечный берег.

Судно царапнуло по отмели; все выскочили. У одного на шее была цепь с печатью Мастера Рыбака; другой нес семизубец, еще двое были просто рабочими и носили отличительные черные пояса из раковин килпода.

— Мой отпрыск, — сказал тот, что с печатью, — мои плавники болели за тебя. Я думал, что нам уже никогда не плавать вместе.

Он наклонился и поднял Джона на руки. Джон прижался к родительской груди.

— Я испугался, — сказал он.

— Я тоже, — засмеялся родитель. — Зачем ты заплыл так далеко?

— Я хотел увидеть остров. Но пока плыл, увидел…

— Что?

Джон опустил веки. Родитель снова засмеялся.

— Ты спишь. Пошли.

Джон чувствовал, как его несут в волны. Брызги казались теперь теплыми. Страха уже не было, он распустил жаберные щели, и вода проходила в них. Все поднялись на судно.

Ветер надул парус. Продолговатые облака кружились вокруг лун-близнецов, как зубья рыболовных вил, которыми рыбаки салютовали священным утренним звездам, возвращаясь с лова. Он качался на волнах. Родитель привязал его за судном, и он так и плыл на веревке. Вода окатывала его плечи, скользила вдоль вялого спинного плавника. Ему приснилось существо, которым он был, когда рос сначала под водой, а потом наверху… Он вдруг застонал и тряхнул головой.

Он услышал, как на судне шлепали перепончатыми ногами по мокрым доскам. Он открыл глаза и взглянул вверх. Двое гребцов, держась за распоры, указывали на воду. Его родитель подошел к ним с гарпуном, и к ним присоединился Второй Рыбак.

Джон вылез на палубу. Родитель обнял его одной рукой и притянул к себе, а другой коснулся печати власти, словно она давала ему какую-то защиту.

— Вот оно! — закричал Джон. — Это я и видел! Поэтому я и боялся плыть обратно.

— Он идет сюда, — сказал Эркор.

— Он уже здесь, — сказал Джон.

Под поверхностью воды мерцал фосфоресцирующий диск. Второй Рыбак поднял гарпун.

— Что это? — спросил он.

— Какой он на этот раз? — спросила Петра.

Нечто неопределенное, сверкающее, размером с судно плыло почти в трех гребках от них под самой поверхностью воды.

— Я хочу посмотреть, — сказала Петра.

Второй Рыбак вдруг нырнул и исчез. Джон и его родитель, держась за киль, ушли под воду, где можно было лучше видеть.

В воде Джон увидел Второго Рыбака, подплывающего к огромной светящейся полусфере, которая покачивалась вдали. Второй Рыбак остановился почти рядом с полусферой.

— Не могу понять, что это такое, — сигнализировал он.

— Это огромная медуза, — сказала Петра.

Второй Рыбак вытянул семизубец, вонзил его в оболочку и тут же вынул. Медуза быстро двинулась. Щупальца, свисавшие с нижней части мешка, переплелись наверху, как нити. Тело раздулось и всплыло боком. Два щупальца били по воде, пытаясь ухватить Второго Рыбака, который отплывал подальше.

— Ох, — сказала Петра, — это опасно!

Родитель Джона, стоя на палубе, выкрикивал команды гребцам. Судно повернулось к медузе, плавающей сейчас на поверхности.

— Давайте покончим с этой штукой навсегда. Сосредоточьтесь, — сказал Эркор. — Вот он…

Они почувствовали, как Петра тянется мыслью к пульсирующей туше. Вот он…

Когда щупальца обхватили ее, а она снова и снова втыкала копье в сочащуюся оболочку, она ощутила, что мозг Джона присоединился к ее мозгу. Вот он…

Судно протаранило медузу; оболочка разорвалась, вонючий фонтан взлетел вверх. Медуза почти перевернулась, щупальца бились над водой. Одно из них схватило Второго Рыбака.

Вдруг медуза ушла под воду. Голова Второго Рыбака поднялась на поверхность, трясла семизубцем, венчающим череп, и смеялась.

Частота колебаний Джона была от трех до шести, когда он плыл сквозь облака раскаленного газа.

Повышение. Кто-то идет. Приближается. Они прошли один сквозь другого, и частота понизилась.

— Привет! — сказала Петра. — Вы имеете какое-нибудь представление, где мы?

Кто-то прошел сквозь Джона и Петру. Эркор.

— Мы на полпути между поверхностью и центром звезды вроде нашего солнца, — сказал он. — Обратите внимание на странность элементов вокруг.

— Они превращаются один в другой, — сказала Петра.