Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]

— Еще я читаю и в мозгу твоем, и в голосе, как сильно ты хочешь, чтобы я поверил тебе…

— Это правда. Читай дальше.

— Я уже прочел. Я хочу, чтобы ты понял, Джон. Ты думаешь, что основное различие между мной и тобой состоит в том, что я знаю твои мысли, а ты моих не знаешь. Дело не в этом. Главное различие между вами, людьми, и нами, стражами, — в восприятии. Разница между людьми и лесными стражами — это разница между слепыми и зрячими. Разница между стражами-телепатами и стражами-нетелепатами — это разница между нормально видящими и дальтониками.

— И значит…

— И значит, что то, что я слышу, неважно. А вот то, что я воспринимаю, тебе не понять.

Они шли к центру города. Небо на востоке потемнело. Они вдруг остановились.

— Лорд Пламени, — сказал Джон.

— Даже ты чувствуешь его.

Джон кивнул.

— Ты можешь точно указать, где он или в ком?

— Пока нет.

Они пошли дальше.

— Что ты слышишь сейчас?

— Я слышу администратора одного из предприятий твоего отца, размышляющего о том, не отразится ли убийство Черджила на его жалованье. Он разговаривает об этом со своей женой…

— Лорд Пламени, — снова сказал Джон.

— Приближаемся.

— Ты видишь, что он делает теперь?

— Пока нет.

Они шли мимо знакомого Джону особняка.

— Там твой отец, — сказал Эркор. — Он собирается вызвать своего секретаря и продиктовать письмо интенданту Тилфара с выражением своей полной уверенности в военных успехах и присовокуплением дара в полмиллиона. Получит ли рекламу, равноценную дару? — думает он.

— А думает он обо мне или моей сестре?

Эркор покачал головой.

Они все ближе подходили к королевскому дворцу. Наконец они свернули под каменную арку, и Джон открыл дверь старинным ключом, какими до сих пор пользовались во дворце. Они прошли по коридору и свернули к широкой мраморной лестнице.

Поднявшись на пятый этаж жилой башни, они вошли в апартаменты герцогини.

Петра стояла у окна и смотрела на вечерний город. Она повернулась, когда они вошли.

— Вы опоздали. Я чувствую Лорда Пламени, словно он в комнате.

— Он во дворце, — сказал Эркор.

— Близко? Ты можешь сказать, что он сделал на этот раз? Я анализировала правительственные рапорты за неделю и не нашла ничего, во что можно ткнуть пальцем.

— Пока еще все не ясно. Может быть, он причастен к убийству Черджила?

— Возможно, — сказала Петра. — На это я тоже не могла пролить никакого света.

— Ты говоришь, он во дворце, — сказал Джон. — В каком направлении?

Эркор подумал и указал:

— Там.

Они вышли в коридор, прошли мимо незанятых теперь комнат королевы-матери и других королевских апартаментов и поднялись по короткой лестнице в коридор, уставленный с обеих сторон статуями.

— Мы идем к тронному зал, — сказала Петра.

— Правильно, — кивнул Эркор.

Коридор вывел в одну из ниш тронного зала. На пятнадцатифутовых окнах висели тяжелые драпировки.

— Подойдите, — шепнул Эркор.

В слабом освещении они видели, как его лоб собирался в складки. Он указал по диагонали через зал на одну из многих других ниш.

— Мы разделимся, — прошептала Петра. — Не забудьте, нам надо увидеть его всем вместе.

Она двинулась влево, а Джон вправо. Держась в тени гобеленов, изображавших морской пейзаж, он прошел к пустому трону.

Раздался глухой голос:

— Что это? Кто тут?

Глаза Джона метнулись к нише.

— Кто тут? Я вызову стражу… — Белая фигура прошла через полосу света, неуверенно оглядываясь вокруг. — Кто здесь?

Король! Джона полоснула боль узнавания, и он отступил от гобеленов. В то же время Эркор и герцогиня тоже вышли из укрытия. Сначала король увидел только герцогиню и сказал:

— Петра! Вы меня напугали. Я на секунду подумал, что вы…

Затем…

Изумруд пчелиных крыльев… Красный цвет полированного карбункула… паутина серебряного огня. Молния ударила в глаза Джона, и он нырнул в синий туман. Его мозг швырнуло через парсеки.

Кругом был серый цвет, просто серый, с оттенками лавандового, красного, желтоватого, оранжевого. Джон быстро сообразил, что он в пустыне под тусклым серым небом. Ветер пульсировал, и оттенки менялись: оранжевый отливал зеленым, красный светился желтым, голубоватый цвет углубился, но серый главенствовал над всем, бесконечный, зыбкий.

Усики Джона скользнули вверх. Корни вошли глубоко в песок, к потоку чистой фтористоводородной кислоты, питательной и холодной. Но здесь, на поверхности, разряженная атмосфера была холодной, сухой и серой.

Три горячих чувствительных щели в его оболочке зарегистрировали присутствие двух других кактусов поблизости. Он снова зашелестел усиками, и те прошелестели в ответ.

— Следи, — прошелестел Эркор, — он здесь…

Другой кактус (Петра) качнулся, усики прошуршали по песку.

За ближайшей дюной поднялась чья-то голова. Три глаза мигнули и исчезли.

Усики Джона бессильно повисли.

Голова (черный оникс) поднялась снова, снова мигнули три глаза. Ящерица зашипела, острые, как иглы, зубы окаймляли зубчатую пасть. Она снова зашипела, и яркий песок закружился перед ее ртом. Ящерица ползла по дюне на шести черных лапах, направляясь к Джону.

Джон внезапно вытянулся и схватил животное за шею. Задыхаясь, ящерица дернулась назад, но высокий кактус, которым был Эркор, наклонился, и три гибкие вайи окружили тело рептилии. Герцогиня схватила две бьющиеся лапы, и когда все трое подались назад, шипение ящерицы перешло в визг. Он прекратился, когда горло ящерицы сжали усики. Все.

Темно. Влажная почва скользила под грубой кожей Джона, когда его бескостное тело втискивалось в землю. С одной стороны чувствовалась вибрация (да, это Петра). Он пошел под углом, пока не пробил разделяющий их слой земли, и дальше они двигались вместе, соприкасаясь боками.

— Где Эркор? — спросил Джон.

— Он ушел вперед к храму.

— Он снова в милости у жрицы?

— По-видимому. Она послала ему вызов горячий цикл назад.

— Его проступок был очень серьезен, она вряд ли простила его. Боюсь, что и мы вляпались в историю.

Дрожь прошла по телу длинного червя рядом с Джоном.

— Надеюсь, что нет, — нервно провибрировала она. — Но все равно нам надо быть там. Будем ждать конца цикла, и я надеюсь, что дело обойдется без открытого обвинения.

Затем они молча пробивались к храму, где должна была проходить церемония конца цикла.

Храм был участком мягкой почвы, влажной от ароматизированной жидкости, бьющей из всех уголков подземного мира. Джон почувствовал экзотический запах еще до того, как изменилась текстура земли, и он оказался в роскошном иле. Они свернулись у края, дожидаясь, когда соберутся остальные участники церемонии и начнутся молитвы.

Когда наконец храм заполнился, по земле пошли знакомые вибрации жрицы. Она общалась со своей паствой посредством хитроумной системы из двух металлических колец, окружавших храм; когда она двигалась вокруг колец и говорила, ее слова слышали везде.