Конни Уиллис - Книга Страшного суда

Он взял ее руку в свою. Она была холодной и каменной. Под грязью виднелась красная кожа вся в ссадинах и трещинах. Нет, это не может быть Киврин, а если да, то через что ей пришлось пройти за эти две недели, чтобы стать такой?

Все будет на диктофоне. Дануорти осторожно развернул руку, ища шрам от операции по вживлению, но все скрывала облепившая запястье корка грязи.

А если диктофон там и есть, то что? Послать Колина за ножом на мажордомову кухню и отсечь мертвую кисть, чтобы услышать голос Киврин, рассказывающий о пережитых здесь ужасах? Он не сможет этого сделать, как не может перевернуть труп и выяснить окончательно и бесповоротно, она ли это.

Дануорти бережно уложил руку обратно вдоль тела, взялся за локоть и перевернул.

Она умерла от бубонной формы. На боку синего киртла расплылось жуткое желтое пятно, там, где лопнул и вытек подмышечный бубон. Черный распухший язык не помещался во рту и торчал между зубами, словно кляп, задушивший ее, раздувший и обезобразивший ее бледное лицо.

Не Киврин. Шатаясь, Дануорти распрямился, а потом запоздало сообразил, что лицо женщины следовало бы чем-то прикрыть.

— Мистер Дануорти! — Колин несся к нему со всех ног, и Дануорти посмотрел на него потухшим отрешенным взглядом. — Что случилось? — спросил мальчик требовательно. — Вы ее нашли?

— Нет, — ответил профессор, загораживая труп от Колина. «Мы ее никогда не найдем».

Колин глядел мимо него на женщину. Ее лицо казалось сизым на белом снегу и на фоне грязного голубого платья.

— Это она, да? Вы ее нашли?

— Нет, — повторил Дануорти. «Но могла быть она. Могла быть. А я не в силах больше переворачивать трупы, понимая, что это может быть она». Колени вдруг ослабли, будто отказываясь его держать. — Помоги мне дойти до сарая.

Колин не двинулся с места.

— Если это она, так и скажите, — упрямо повторил он. — Я выдержу.

«Зато я не выдержу. Я не вынесу, если она мертва».

Он двинулся обратно к мажордомову жилищу, придерживаясь за холодную каменную стену церкви и думая, как быть, когда стена кончится.

Колин, подскочив к нему, взял его под руку.

— Что такое? Рецидив? — с тревогой спросил мальчик.

— Просто нужно немного отдохнуть, — проговорил он и добавил безотчетно: — На Киврин было голубое платье, когда она отправлялась в прошлое.

Когда она легла на пол и закрыла глаза, беззащитная и доверчивая, и исчезла навсегда в этом царстве кошмаров.

Колин распахнул дверь сарая и провел Дануорти внутрь, поддерживая его обеими руками. Конь вытащил морду из мешка с овсом.

— Я не нашел сена. Поэтому дал ей овса. Лошади ведь едят овес?

— Да, — ответил Дануорти, усаживаясь на мешки. — Только не давай ему весь, иначе он объестся и лопнет.

Колин принялся оттаскивать мешок с овсом подальше.

— Почему вы решили, что это Киврин?

— По голубому платью. У нее было такого же цвета.

Мешок оказался слишком тяжел для Колина. Он рванул обеими руками, но рогожа треснула, и зерно полилось густой струйкой на солому. Конь тут же потянулся туда губами.

— Нет, я не про то. Они ведь все умерли от чумы? А у Киврин прививка. Значит, от чумы она не могла погибнуть. От чего тогда?

«От этого, — подумал Дануорти. — Ни одному человеку не под силу пережить такое, смотреть, как дети и младенцы гибнут, будто скот; стаскивать трупы в канавы и забрасывать землей, волочить окоченевшие тела на веревке. Как могла она такое пережить?»

Колин оттащил мешок от коня. Привалив его к небольшому ларчику, он, слегка запыхавшись, вернулся к Дануорти и пристально посмотрел ему в глаза.

— У вас точно не рецидив?

— Нет, — ответил профессор, чувствуя начинающийся озноб.

— Может, вы просто устали, — согласился Колин. — Вы отдохните, а я сейчас.

Он вышел, прикрыв за собой дверь сарая. Конь, шумно фырча, подбирал просыпавшийся из мешка овес. Дануорти встал, придерживаясь за грубый опорный столб, и подошел к ларчику. Медные полосы потускнели, на кожаной крышке виднелась вмятина, однако в целом он выглядел почти как новый.

Присев рядом, Дануорти откинул крышку. Мажордом использовал его под инструменты. Внутри лежал моток кожаной веревки и ржавая головка мотыги. Голубая обивка, о которой разглагольствовал в пабе Гилкрист, порвалась под мотыжным острием.

Колин вернулся с ведром.

— Я принес воды. Из ручья, — поставив ведро, он поискал по карманам пузырек. — У меня всего десять таблеток аспирина, так что вы с рецидивами поаккуратнее. Аспирин я прихватил у мистера Финча.

Он вытряхнул две таблетки на ладонь.

— Еще я стащил синтомицин, но боялся, что его еще не изобрели. А аспирин у них наверняка уже должен быть. — Колин выдал таблетки Дануорти и подтянул поближе ведро. — Зачерпывать придется рукой. Местная посуда, наверное, вся в бациллах, поэтому я ее не стал брать.

Дануорти проглотил аспирин и запил водой из пригоршни.

— Колин… — начал он.

Мальчик подвинул ведро к коню.

— И еще, по-моему, это не та деревня. Я зашел в церковь, там только одна могила, и в ней похоронена какая-то дама. — Он вытащил из другого кармана карту и навигатор. — Мы слишком забрали на восток. Вот, мы, кажется, здесь, — он ткнул в какую-то из пометок Монтойи, — а значит, если отъехать на ту, первую дорогу, и оттуда срезать прямо на восток…

— Мы возвращаемся на переброску. — Дануорти медленно поднялся, стараясь не касаться ни стены, ни сундука.

— Почему? Бадри сказал, что день у нас точно есть, а мы всего одну деревню проверили. Их ведь тут навалом. Киврин может оказаться в любой.

Дануорти отвязал поводья.

— Я могу взять лошадь и поискать, — предложил Колин. — Я поскачу быстро-быстро, осмотрю все окрестные деревни, потом вернусь и сообщу, как только найду ее. Или можем разделить деревни пополам, а тот, кто найдет первым, подаст какой-нибудь сигнал. Зажжет костер, например, и тогда второй увидит дым и придет.

— Она умерла, Колин. Мы ее не найдем.

— Не говорите так! — по-детски звонко воскликнул Колин. — Она не умерла! У нее были прививки!

Дануорти показал на кожаный окованный медью ларчик.

— Вот, это из ее реквизита.

— И что? — не уступал Колин. — Таких сундуков, может, миллион. Что, если она убежала, когда началась чума? Нельзя вернуться и бросить ее здесь! А если бы это я потерялся и ждал, ждал, пока меня кто-нибудь заберет, и никто бы не шел? — Он начал хлюпать носом.

— Колин, — сказал Дануорти беспомощно, — бывает так, что человека все равно не спасти, как ни старайся.

— Как у бабушки Мэри. — Колин вытер слезы тыльной стороной ладони. — Но ведь не всегда.

«Всегда», — подумал Дануорти.

— Нет, не всегда.

— Иногда все-таки получается спасти, — не сдавался Колин.

— Да. Хорошо. — Дануорти замотал поводья вокруг столба. — Мы пойдем и поищем ее. Дай мне еще две таблетки, я немного посижу, пока они подействуют, и мы отправимся на поиски.