Конни Уиллис - Книга Страшного суда

— Можно я позвоню? — попросил Колин, задирая голову.

— Ты не достанешь.

— Достану! — Мальчик подпрыгнул и уцепился за самый кончик под узлом, повисел пару секунд и разжал пальцы, но веревка почти не шелохнулась, а колокол слабо тренькнул в вышине, будто кто-то запустил в него камешком. — Тяжелый…

Подняв руки, Дануорти ухватился за грубую пеньку, холодную и колючую. Он резко дернул веревку вниз, сомневаясь, что справится лучше Колина, и пенька врезалась в ладони.

Бом-м-м!

— Громкий! — Колин, зажав уши ладонями, восхищенно запрокинул голову.

— Раз, — сосчитал Дануорти. Раз и вверх. Вспомнив американок, он согнул колени и потянул веревку вертикально вниз. Два. И вверх. И три.

Как же Киврин умудрилась прозвонить целых три раза — со сломанными-то ребрами? Колокол был гораздо громче, гораздо тяжелее, чем он думал, звон гудел и вибрировал в голове и в надсаженной груди. Бом-м-м!

Он представил мисс Пьянтини, сгибающую пухлые колени и считающую про себя. Пять. Как же это, оказывается, тяжело. Каждый удар словно выкачивал воздух из легких. Шесть.

Остановиться бы и передохнуть, но он не хотел, чтобы Киврин, слушающая в церкви, подумала, будто он перестал, будто он прозвонил только недостающее число ударов. Покрепче стиснув узел, он прислонился на секунду к каменной стене, пытаясь ослабить тугой обруч в груди.

— С вами все хорошо, мистер Дануорти? — встревожился Колин.

— Да. — Он дернул веревку с такой силой, что легкие чуть не разорвались. Семь.

Не следовало прислоняться к стене. От ледяных камней его снова начало знобить. Дануорти представил мисс Тейлор — как она пытается доиграть «Малый Чикагский сюрприз», считая оставшиеся удары и борясь с нарастающим звоном в ушах.

— Я могу закончить, — предложил Колин, и Дануорти едва его расслышал. — Я могу сбегать за Киврин, и мы добьем оставшиеся два удара. Будем тянуть вдвоем.

Дануорти покачал головой.

— Звонарю нельзя отпускать веревку, — выдохнул он, дергая изо всех сил. Восемь. Не отпускать. Мисс Тейлор потеряла сознание и отпустила, и веревка вылетела из рук, будто живая, и захлестнула шею Финча, едва не задушив его. Не отпускать, что бы ни случилось.

Он потянул веревку вниз, удерживая до тех пор, пока не убедился, что устоит на ногах, и только потом поднял руки.

— Девять.

Колин сердито сдвинул брови.

— У вас рецидив? — спросил он подозрительно.

— Нет. — Дануорти отпустил веревку.

В двери торчала коровья голова. Дануорти бесцеремонно отодвинул ее, прошагал до церкви и вошел внутрь.

Киврин по-прежнему стояла на коленях рядом с Рошем, сжимая его окоченевшую руку.

— Я позвонил в колокол, — сообщил Дануорти, подходя.

Киврин подняла голову.

— Наверное, пора уже ехать, — сказал Колин. — Темнеет.

— Да, — ответил Дануорти. — Я думаю, лучше… — Голова закружилась так неожиданно, что он пошатнулся и чуть не упал на Роша.

Киврин выставила руку, Колин нырнул профессору под локоть, и луч фонарика заметался по потолку. Дануорти успел подставить колено и ладонь, а второй машинально хотел схватиться за Киврин, но она резко отпрянула.

— Вы заболели! — Это было обвинение. Приговор. — Вы заразились чумой, да? — Впервые за все время в ее голосе прорезались эмоции. — Да?!

— Нет, — ответил Дануорти. — Это…

— У него рецидив, — констатировал Колин, кладя фонарик на согнутую руку статуи и помогая Дануорти сесть. — Вот не надо было отмахиваться от моих плакатов.

— Это вирус, — объяснил Дануорти, приваливаясь спиной к статуе. — Не чума. Нам обоим кололи стрептомицин и гамма-глобулин. Чума нам не грозит.

Он коснулся статуи затылком.

— Это вирус. Все будет в порядке. Я только передохну немного.

— Говорил же, не надо звонить в колокол, — сокрушался Колин, вытряхивая на пол содержимое рогожного мешка и укрывая пустым мешком плечи Дануорти.

— Аспирин еще остался? — спросил профессор.

— Его можно принимать только раз в три часа и обязательно запивать водой.

— Так принеси воды! — отрезал Дануорти.

Колин оглянулся на Киврин, ища поддержки, но она застыла по другую сторону от мертвого Роша, настороженно глядя на Дануорти.

— Ну?

Колин выбежал, стуча сапогами по каменному полу. Дануорти перевел взгляд на Киврин, и она отступила еще на шаг.

— Это не чума, — заверил он. — Это грипп. Мы боялись, что ты успела им заразиться еще до переброски и заболеешь здесь. Ты болела?

— Да. — Девушка снова опустилась на колени рядом с Рошем. — Он спас мне жизнь.

Киврин разгладила пурпурное покрывало, и Дануорти только сейчас увидел, что это бархатный плащ с нашитым посередине большим шелковым крестом.

— Он уговаривал меня не бояться. — Киврин подтянула плащ повыше, к скрещенным рукам усопшего, но тогда открылись ноги в грубых толстых сандалиях. Дануорти снял со своих плеч рогожный мешок и аккуратно расправил поверх торчащих ног, а потом встал, придерживаясь за статую, чтобы снова не свалиться.

Киврин погладила руки Роша под плащом.

— Он не нарочно меня ушиб.

Вернулся Колин с половиной ведра воды, видимо, зачерпнутой из лужи. Он тяжело дышал.

— На меня напала корова! — Грязным ковшом мальчик набрал воды из ведра и высыпал таблетки на ладонь Дануорти. Их оставалось пять.

Дануорти взял две и запил крошечным глотком, остальные отдал Киврин. Она забрала их с мрачным видом, не вставая с колен.

— Лошадей я не нашел, — сообщил Колин, передавая Киврин ковш. — Только мула.

— Осла, — поправила Киврин. — Пони Агнес украла Мейзри, — вернув ковш, она снова взяла Роша за руку. — Он звонил по всем усопшим, провожая их души на небо.

— Надо, наверное, ехать? — прошептал Колин. — Там уже совсем стемнело почти.

— Даже Розамунду, — будто не слыша, продолжала Киврин. — Хотя он уже был болен. Я говорила, что некогда, что нам нужно отправляться в Шотландию.

— Надо выезжать, — согласился Дануорти, — пока еще хоть что-то видно.

Киврин не шевельнулась и не выпустила руку Роша.

— Он держал меня за руку, когда я умирала.

— Киврин, — позвал Дануорти.

Она погладила Роша по щеке и поднялась с колен. Дануорти хотел ей помочь, но девушка встала сама, держась рукой за бок, и пошла по проходу.

У двери она остановилась, обернувшись в темноту.

— Он сказал мне, умирая, где переброска, чтобы я могла попасть обратно на небеса. Просил оставить его и возвращаться к себе, чтобы встретить его там, когда он дотуда доберется.

Киврин вышла под падающий снег.

Снег ложился плавно, мягко, укрывая коня и ослика, дожидающихся у калитки. Дануорти подсадил Киврин на вороного, и она не стала, вопреки его опасениям, противиться, но уже оказавшись в седле, высвободилась и решительно сжала поводья. Однако стоило Дануорти отпустить ее, как она снова ссутулилась, хватаясь за бок.