Конни Уиллис - Книга Страшного суда

Дануорти отчаянно пытался унять дрожь, стискивая зубы, чтобы Колин не заметил. На осла он залез лишь с третьей попытки и сильно опасался, что не удержится.

— Сдается мне, лучше я его поведу, — неодобрительно посмотрев на это дело, сказал Колин.

— Некогда, — возразил Дануорти. — Темнеет. Садись позади Киврин.

Колин подвел скакуна к калитке, забрался на столбик и вскарабкался на спину коня позади седла.

— Навигатор у тебя? — спросил Дануорти, понукая ослика и стараясь при этом не упасть.

— Я знаю дорогу, — подала голос Киврин.

— Да, — ответил Колин, демонстрируя навигатор. — И фонарик. — Он щелкнул кнопкой и обвел лучом погост, будто проверяя, все ли они взяли. И кажется, только теперь заметил могилы. — Это здесь всех похоронили? — полюбопытствовал он, высвечивая гладкие белые холмики.

— Да.

— А они давно умерли?

Киврин развернула коня и направила его на пригорок.

— Нет.

Корова протопала за ними до середины склона, покачивая раздутым выменем, потом остановилась и начала горестно мычать. Дануорти оглянулся. Неуверенно промычав напоследок, она развернулась и побрела обратно к деревне. На макушке холма снегопад слегка поутих, но внизу, в деревне, снег сыпал по-прежнему густо. Он укрыл все могилы, и церковь с колокольней почти пропали за его плотной завесой.

Киврин не оглянулась ни разу. Выпрямив спину, она смотрела строго перед собой. Примостившийся сзади Колин держался не за ее талию, а за высокую луку седла. Снег поредел до отдельных хлопьев, и на въезде в густой лес прекратился почти совсем.

Дануорти правил за размашисто идущим вороным, стараясь не отстать и не поддаваться температуре. Аспирин не действовал — надо было лучше запивать — и в голове снова сгущался туман, скрывая из виду деревья и костлявую спину осла, заглушая голос Колина.

Мальчик оживленно рассказывал Киврин про эпидемию, и в его изложении она казалась захватывающим приключением.

— Тут бац — карантин, и говорят — езжайте назад в Лондон, но мне-то неохота обратно. Мне нужно к бабушке Мэри. Поэтому я пролез через кордон, а охранник увидел меня и кричит: «Стой, куда ты?» Он за мной, а я со всех ног по улице и ныряю в переулок…

Вороной остановился, и Киврин с Колином спешились. Колин снял шарф, Киврин приподняла свою заскорузлую от крови куртку, и мальчик замотал шарф вокруг ее ребер. Дануорти понимал, что ей, наверное, еще больнее, чем кажется, что нужно хотя бы попытаться ей помочь, но боялся, что, сойдя с ослика, обратно уже не заберется.

Киврин, подсадив Колина, вскарабкалась в седло, и они поехали дальше, останавливаясь на каждом повороте и у каждого ответвления — Колин склонялся над навигатором и тыкал пальцем, а Киврин утвердительно кивала.

— Вот здесь я упала с осла, — сказала она у очередной развилки. — В первую ночь. Мне было так плохо. Я принимала его за разбойника.

Они доехали до другой развилки. Снег давно кончился, но небо над деревьями было темным и хмурым. Колину приходилось светить на экран навигатора фонариком. Ткнув в правую тропку, он снова пристроился позади Киврин и продолжил рассказ о своих приключениях:

— Мистер Дануорти говорит: «Вы потеряли привязку!», а потом как повалится на мистера Гилкриста, и оба упали.

Мистер Гилкрист как будто назло все делал, даже не разрешил мне его укрыть. А он дрожит весь, и жутко горячий, я его зову: «Мистер Дануорти, мистер Дануорти!», но он меня не слышит. А мистер Гилкрист только твердил: «Вы лично за все ответите».

Ветер усиливался, снова бросая пригоршни снега в лицо. Дануорти, дрожа, вцепился в жесткую ослиную гриву.

— Они все от меня скрывали, — пожаловался Колин. — А когда я хотел прорваться к бабушке Мэри, сказали: «Дети не допускаются».

Теперь они ехали против ветра, который ледяными порывами задувал под плащ Дануорти. Профессор наклонился вперед, чуть не ложась на ослиную шею.

— Вышел доктор, — рассказывал Колин, — и начал шептаться с медсестрой, и я понял, что бабушка умерла.

Дануорти почувствовал, как сжимается сердце. «Ох, Мэри…»

— Я не знал, что делать, и я просто сидел там в коридоре. И тут подходит миссис Гаддсон — это жутко некрозная тетка — и начинает зачитывать мне из Библии, что на все воля божья. Ненавижу миссис Гаддсон! — воскликнул он со злостью. — Это ей надо было заболеть гриппом!

Голос Колина зазвенел в ушах Дануорти, слова разнеслись эхом по лесу и запутались в ветвях, теряя смысл, но при этом почему-то не таяли в холодном воздухе, и, казалось, могли долететь через семь столетий до самого Оксфорда.

И тут Дануорти осенило, что Мэри ведь еще не умерла — что здесь, в этом жутком году, в этом страшном веке, который тянет на десятку с гаком, она еще жива, и он почувствовал облегчение, какого совсем не ожидал здесь найти.

— И тогда мы услышали колокол. Мистер Дануорти сказал, что это вы, зовете на помощь.

— Так и было, — ответила Киврин. — Нет, так нельзя. Он упадет.

Дануорти осознал, что они снова спешились и стоят рядом с осликом, а Киврин держит веревочную уздечку.

— Нужно посадить вас на лошадь, — сказала Киврин, обхватывая Дануорти за пояс. — Иначе вы свалитесь с осла. Слезайте, я вам помогу.

Помогать пришлось обоим — Киврин обхватывала его рукой (наверняка превозмогая дикую боль в ребрах), а Колин подпирал почти всем своим телом.

— Мне бы посидеть чуть-чуть, — выбивая зубами дробь, проговорил Дануорти.

— Некогда, — попытался возразить Колин, но все же они отвели его на край тропки и осторожно усадили спиной к валуну.

Киврин вытащила из-под полы три таблетки аспирина и протянула на раскрытой ладони профессору.

— Вот, возьмите.

— Это же для тебя. Чтобы ребра…

— Со мной все будет хорошо, — заверила Киврин, глядя на него суровым немигающим взглядом, и пошла привязывать коня к кусту.

— Может, воды? — предложил Колин. — Я могу разжечь костер и растопить снега.

— Я сейчас, ничего страшного. — Дануорти закинул таблетки в рот и проглотил.

Киврин поправляла стремена, уверенной рукой развязывая кожаные ремни. Подтянув их и закрепив заново, она вернулась к Дануорти, чтобы помочь ему подняться.

— Готовы? — спросила она, подхватывая его под руку.

— Да, — ответил профессор и попытался встать.

— Плохо мы придумали, — сказал Колин. — Нам его никогда не поднять.

Однако у них все же получилось — Дануорти поставил одну ногу в стремя и ухватился за луку, а Киврин с Колином подсадили его общими усилиями, и под конец он даже помог им слегка, протянув руку, чтобы Колин смог вскарабкаться впереди.

Озноб прекратился, но Дануорти не знал, хорошо это или плохо, и когда они тронулись дальше, за Киврин, трясущейся на ослике, и Колин с ходу продолжил рассказ, Дануорти прижался к его спине и закрыл глаза.