Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 6

— Мы опять вернулись к вопросу бомбардировки Земли, Мэтт, — с упреком заметил отец.

— Я всего лишь отвечаю на вопросы, папа.

— Боюсь, что я не должен был задавать тебе такие вопросы. Дело в том, что твоя мать не может беспристрастно относиться к таким проблемам. Кэтрин, уверяю тебя, нет ни малейшей опасности бомбардировки Северо-Американского Союза. Скажи ей, Мэтт, мать поверит тебе.

Мэтт молчал.

— Ну говори же, Мэтт. Послушай, Кэтрин, ведь это наша Патрульная Служба. Большинство офицеров Космического Патруля — американцы. Ведь это правда, Мэтт?

— Раньше мне не приходило в голову задумываться над этим.

— Хорошо. Понимаешь, Кэтрин, разве можно представить себе, что Мэтт согласится участвовать в атомной бомбардировке Де-Мойна? Да скажи ей это, Мэтт!

— Но, папа, ты просто не понимаешь, о чем говоришь!

— Что? Что это значит, молодой человек?

— Я… — Мэтт беспомощно посмотрел по сторонам, внезапно встал из-за стола и вышел в коридор.

Через некоторое время отец вошел к нему в комнату.

— Мэтт?

— Да, папа.

— Извини, Мэтт, этот разговор зашел слишком далеко. Я признаю свою вину и не сержусь на тебя. Все дело в твоей матери. Мне нужно было успокоить ее.

— Ты ни при чем, папа. Прости меня за то, что я ушел из столовой. Мне следовало вести себя сдержаннее.

— Давай забудем о случившемся, Мэтт. Мне хотелось только задать тебе один вопрос. Я знаю, что ты предан Патрульной Службе и ее идеалам. Твои чувства достойны уважения. Однако ты еще слишком молод и не в состоянии понять политические аспекты этой проблемы. И все-таки ты не можешь не знать, что Патрульная Служба никогда не подвергнет атомной бомбардировке Северо-Американский Союз.

— Разумеется, если в этом не будет необходимости.

— Но как может возникнуть такая необходимость? Вздор! Даже если такая необходимость возникнет, ты никогда не согласишься бомбить свой народ — и твои сослуживцы тоже.

В голове Мэтта боролись противоречивые мысли. Он вспомнил капитана Риверу — одного из знаменитой Четверки, носителя гордых традиций Патрульной Службы, вспомнил, как Ривера, когда его послали на Землю, в столицу его собственной страны, для переговоров с ее президентом, не нарушил клятву офицера. Подозревая, что его могут захватить и удерживать в качестве заложника, Ривера распорядился, чтобы удар был нанесен, если только он лично не вернется на корабль и не отменит свое решение. Ривера, чье тело превратилось в радиоактивную пыль, но чье имя произносилось на каждой поверке всех подразделений Патрульной Службы…

— Разумеется, Патрульная Служба обязана следить за соблюдением законов на нашем континенте, точно так же как она следит за их соблюдением на всех планетах Солнечной системы, — продолжал отец. — В противном случае, это произвело бы неблагоприятное впечатление, верно?

— Мне не хочется говорить на эту тему, папа. Мэтт посмотрел на часы и увидел, что корабль скоро состыкуется с космической станцией Терра. Ему хотелось бы заснуть, как это сделали остальные. Теперь он знал, что именно повлияло на его решение остаться в Патрульной Службе.

В течение нескольких недель после возвращения из отпуска Мэтт был так занят, что ему некогда было размышлять. Нужно было снова впрячься в работу — так много требовалось усвоить и так мало времени для этого. Теперь ему приходилось участвовать в несении вахтенной службы и подменять офицеров, а также накопился большой объем лабораторной работы в области электроники и нуклеоники. К тому же вместе с другими старшими курсантами он помогал в воспитании юных курсантов, только что прибывших на «Рэндольф». До отпуска по вечерам Мэтт обычно был свободен и посвящал это время учебе, но теперь ему приходилось три раза в неделю обучать молодых курсантов астрогации.

Мэтт начал уже подумывать о том, что ему придется отказаться от космического поло, но в это время его выбрали капитаном команды Свинячьего закоулка, и нагрузка стала еще больше. Мэтт не задумывался над абстрактными проблемами, пока не встретился с лейтенантом Вонгом.

— Добрый вечер, — произнес его наставник. — Как успехи в обучении новичков астрогации?

— Ну видите ли… кажется странным обучать других, вместо того чтобы учиться самому, и постоянно проваливаться во время испытаний.

— Именно поэтому вам и поручили вести основы астрогации — вы все еще помните, что было самым трудным и почему.

— Пожалуй… наверно, я кое-что понимаю в этом предмете, но Эйнштейном мне не стать.

— Я был бы в этом случае невероятно изумлен. Ну а как у вас дела вообще?

— Неплохо, пожалуй. Вы знаете, мистер Вонг, когда я отправлялся в отпуск, думал, что не вернусь обратно.

— Я тоже думал, что ваша мысль о переходе в космическую пехоту была ничем иным, как попыткой ускользнуть от решения проблем, стоящих перед вами.

— Да? Скажите, мистер Вонг, вы настоящий офицер Патрульной Службы или психиатр?

— Я — обычный офицер, — на лице Вонга промелькнула едва заметная улыбка, — но закончил специальные курсы, необходимые для выполнения своей работы.

— Понятно. Так от чего я старался ускользнуть?

— Не знаю. Думаю, вам это куда понятнее.

— С чего же начать?

— Расскажите о своем отпуске, Мэтт. У нас достаточно времени.

— Хорошо, сэр, — кивнул Мэтт. Он рассказал Вонгу все, что смог припомнить. — Как видите, — закончил он, — это был самый обычный отпуск. Ничего серьезного. Вот только… я был дома, но казался себе гостем. Мы вроде бы говорили на разных языках.

Вонг засмеялся.

— Нет, не думайте, что я смеюсь над вашим рассказом, — извинился он. — Все совсем не смешно. Нам всем пришлось пройти через это. Неизбежно узнаем, что вернуться обратно невозможно. Это болезнь роста, однако для космонавта такой процесс является особенно мучительным и тяжелым.

— Даже мне это стало понятно, — кивнул Мэтт. — Что бы ни случилось, я не смогу вернуться, по крайней мере, не смогу вернуться навсегда. Может быть, перейду в космический торговый флот, но останусь космонавтом.

— На этом этапе вы уже вряд ли потерпите неудачу.

— Может быть. Но я все еще не уверен, что хочу сделать Патрульную Службу целью своей жизни. И это беспокоит меня.

— Попробуйте объяснить, в чем конкретно причина вашего беспокойства.

Мэтт попытался рассказать о своем разговоре с отцом, о том, что его рассказ о полете «Нобеля» расстроил мать.

— Короче говоря, дело в следующем: в случае крайней необходимости мне придется нанести ядерный удар по моему родному городу. Я не уверен, что справлюсь с таким заданием. Может быть, Патрульная Служба все-таки не для меня.

— Не думаю, Мэтт, что вам будет дано такое задание. Ваш отец совершенно прав.