Роберт Силверберг - Лорд Престимион

Акбалик начал мысленно составлять еще одно послание Септаху Мелайну:

"Уважаемый друг и достопочтенный Верховный канцлер! Прошло уже четыре месяца с тех пор, как я приехал в Стойен по твоему поручению, и все это время я преданно и усердно трудился над заданием..."

- Принц Акбалик! Прошу прощения, милорд...

Это был Одриан Кестивонт, вруун, который служил здесь у него секретарем. Маленькое существо стояло у двери и, как всегда, суетилось. Его многочисленные болтающиеся щупальца сворачивались и распрямлялись, к чему Акбалик вынужден был долго приучать себя. Он принес еще одну пачку бумаг.

- Еще бумаги мне на прочтение, Кестивонт? - спросил Акбалик и сделал кислое лицо.

- Эти я уже просмотрел, принц Акбалик. И обнаружил в них нечто весьма интересное. Они собраны с грузовых судов, которые отплыли в Зимроэль из разных портов Стойензара за последние две недели. Если позволите, милорд...

Кестивонт принес бумаги к столу начал раскладывать их, словно игральные карты в пасьянсе. Акбалик увидел, что это декларации груза, длинные списки товаров, пересыпанные замечаниями судовых капитанов об их состоянии на день погрузки на борт, о качестве упаковки и тому подобных вещах. Акбалик заглянул через покатые плечи врууна, пока маленькое существо раскладывало листы бумаги. Столько-то центнеров медового лотоса, столько-то мешков смолы дерева мадарат, столько-то фунтов орохалка, столько-то тесаных бревен, шил, топорищ, вьючных седел, кувалд...

- Нам действительно необходимо этим заниматься, Кестивонт?

- Еще секунду, умоляю вас, добрый принц. Вот. Теперь прошу вас обратить внимание на седьмую строчку первой декларации. Видите, что в ней написано?

- Анивуг истин рипливич радитикс, - прочел пораженный Акбалик. - Да. Вижу. Но не нахожу в этом никакого смысла. Что это, язык вруунов?

- Больше похоже на скандарский, чем на Какой-либо другой, но это не скандарский. И вообще, по-моему, это не похоже ни на один из языков Маджипура. Но продолжим, милорд, если не возражаете: строка десятая во второй декларации.

- Эмиджикук джибпиж яссин ис. Что это за абракадабра?

- Возможно, зашифрованное послание? Посмотрите сюда, милорд, строка тринадцатая в следующем документе: "Мурсез эбумит юмус гок". Девятнадцатая строка следующего, они идут по порядку из документа в документ, разве не так? - Вруун взволнованно перебирал бумаги, подносил их по очереди к самому носу Акбалика. - Эта чепуха повторяется последовательно в самых обычных текстах через интервалы в три строки.

Мне кажется, нам недостает первых двух строк послания, которые должны быть на первой и четвертой строчке отсутствующих деклараций. Но они продолжают появляться: пока что я обнаружил сорок таких строчек. Что это может быть, если не шифр?

- Действительно. Звучит слишком абсурдно для настоящего языка. Но есть шифры и шифры, - заметил Акбалик. - Это может быть всего лишь уловкой торговца, чтобы скрыть коммерческие тайны от конкурентов. - Он взглянул на следующий лист. - Зинукот тактамт иниагоги ногтуа. Что, если это значит: "Десять тысяч воинов выступят на следующей неделе"? - Он почувствовал внезапный прилив возбуждения. - Или, с другой стороны, перед нами может быть переписка Дантирии Самбайла с его союзниками.

- Да, - согласился вруун. - Очень может быть.

А шифры довольно легко взломать тому, кто является специалистом в этой области.

- Ты имеешь в виду себя? - Акбалик знал, что врууны обладают многими умениями в деле предсказаний.

Щупальца заклубились в вихре отрицательных жестов.

- Не я, милорд. Это выше моих сил. Но один мой знакомый, некий Гивилан-Клострин...

- Этоимясу-сухириса, не так ли?

- Да. Он безукоризненно честен, и такие тексты для него не проблема.

- Он живет здесь, в Стойене?

- В Траймоуне, милорд, в городе домов-деревьев.

Это всего в нескольких днях пути отсюда по берегу в сторону...

- Я знаю, где находится Траймоун, спасибо. - Акбалик на мгновение задумался. За месяцы совместной работы он проникся большим доверием к этому Одриану Кестивонту, но привлекать какого-то неизвестного су-сухириса к такой взрывоопасной тайне - совсем другое дело. Сначала надо тихонько навести о нем справки. Двухголовые люди все знают друг друга. Он попросит Мондиганд-Климда высказать свое мнение о Гивилан-Клострине, прежде чем вызовет его.

"Джиинукс таквиду экибин эсис. Эмбаджик юкиву ксткип ее".

Акбалик прижал кончики пальцев к ноющим вискам. Интересно, подумал он, неужели этот язык мумбоюмбо скрывает тайные планы Дантиии Самбайла? Или это просто личный жаргон какого-нибудь мохнатого скандара-морехода, занимающегося торговлей?

"Зудликик. Зигмир. Касаски. Фустус".

На Замковую гору отправили запрос магу Мондиганд-Климду. Из Замка через короткое время пришел ответ. В нем говорилось, что Мондиганд-Климду хорошо знаком Гивилан-Клострин: принц Акбалик может полностью доверять ему. "Я за него ручаюсь, - писал Мондиганд-Климд, - как за собственного брата".

Достаточно веская рекомендация, решил Акбалик.

И послал за Одрианом Кестивонтом.

- Пусть твой друг су-сухирис немедленно прибудет в Стойен, - приказал он.

***

Тем не менее при виде Гивилан-Клострина Акбалик усомнился в весомости рекомендации Мондиганд-Климда.

Сам Мондиганд-Климд, к которому Акбалик питал глубочайшее уважение, держался с большим достоинством, величавость его облика подчеркивала монашеская простота одежды. В Замке вкусы в одежде обычно склонялись к ярким цветам и причудливой оригинальности, но Мондиганд-Климд отдавал предпочтение строгим костюмам из черной шерсти или из темно-зеленого полотна с красным поясом, чтобы оживить их ярким пятном.

А этот Гивилан-Клострин явился в кабинет Акбалика в гротескном лоскутном наряде из золотого шитья, украшенного квадратами из яркого шелка полудюжины контрастных цветов, а его две удлиненные головы были увенчаны высокими пятиконечными шапками, концы которых почти касались потолка комнаты. Полдюжины огромных, круглых, широко открытых глаз под широкими кустистыми бровями были нарисованы на каждой из шляп - три спереди, три сзади. Жесткие, торчащие вверх эполеты возвышались на восемь-десять дюймов над каждым плечом оракула: их тоже украшали глаза, а вниз ниспадали узкие алые ленты.

Возможно, его наряд был рассчитан на то, чтобы внушить благоговение, но Акбалику он показался абсурдно комичным. Такой наряд мог носить торговец-факир, бродячий нищий, предсказывающий судьбу на базарах за пару крон. Кроме того, су-сухирис ужасно косил, левый глаз правой головы смотрел на правый глаз левой, и Акбалик внутренне содрогнулся.

Ручаюсь за него, как за собственного брата, писал Мондиганд-Климд. Акбалик пожал плечами. Он не пожелал бы иметь такого брата, как Гивилан-Клострин, но, с другой стороны, он не был су-сухирисом.