Роберт Силверберг - Лорд Престимион

Внезапно в комнате воцарилась оглушительная тишина, так как все пять металлических куполов одновременно прекратили издавать звуки. Казалось, Гивилан-Клострин впал в глубокий транс.

Он перестал трястись, раскачиваться и поднимать ноги. Теперь он стоял, словно статуя, неподвижно застыв на месте, правая голова вяло повисла, словно на сломанной шее, а левая, не мигая, смотрела в сторону Акбалика. Такое его состояние длилось минуту или чуть больше. Потом из повисшей правой головы начали доноситься тихие стоны, нечто вроде рокочущего завывания, диапазон которого составлял пять или шесть октав. Оно постепенно распалось на серию безударных силлабических фраз, таких же непонятных для Акбалика, как и зашифрованные строчки в грузовых декларациях.

Через мгновение поднятая левая голова тоже начала говорить: очевидно, она медленно переводила пророческие звуки, выходящие из другой головы, и все произносила ясно, точно и понятно.

- Человек, которого вы ищете, - сказала левая голова Гивилан-Клострина, - находится здесь, в этой самой провинции. Это послания из его тайного лагеря в южной части провинции Стойен сподвижникам на другой земле. Он провел много месяцев, собирая армию в отдаленном месте; скоро он соберет все свои силы здесь; его цель - свергнуть правителя планеты.

Произнеся последние слова, обессиленный су-сухирис упал ничком, с ужасным грохотом рухнув к самым ногам Акбалика. Долгое мгновение он лежал вниз лицом и дрожал. Потом поднял каждую из голов по очереди и уставился на Акбалика затуманенным, пьяным взглядом, словно не понимал, где он находится и кто этот стоящий перед ним человек.

- Вы закончили? - спросил Акбалик.

Су-сухирис слабо кивнул.

- Хорошо. - Акбалик сделал ладонью короткий рубящий взмах в сторону Вы должны забыть все, что говорилось здесь сегодня.

Изумленное выражение появилось на обоих бледных лицах су-сухириса. Слабым голосом левая голова произнесла:

- Разве что-то говорилось? Кем? Я ничего не помню, милорд. Ничего. Жилище Тунгмы опустело.

- Это правда, - прошептал вруун. - У них не остается никаких воспоминаний после транса. Как я уже объяснял, они всего лишь посредники для передачи того, что пожелает открыть им демон.

- Надеюсь, это правда, - сказал Акбалик. - Выведите его отсюда как можно скорее. - Он и сам чувствовал себя ослабевшим и потрясенным, словно это он, а не су-сухирис только что бился в спазмах и конвульсиях потустороннего транса. Голова его болела от неумолимого звона гонгов и звуков труб. А медленные, точные, ошеломляющие слова оракула беспрерывно звучали у него в мозгу: "Человек, которого вы ищете, находится здесь... Он провел много месяцев, собирая армию в отдаленном месте... Его цель свергнуть правителя планеты..."

***

Обычно из Замковой горы в порт Алаизор на западном побережье Алханроэля добирались по реке: вниз по склону в экипаже через Кресм и Ренноскдо Гимкандэйла, где брала начало река Уивендак, а затем на речном судне по Уивендаку мимо Городов Склона Стипула и Фурибла и нижних отрогов Горы через Эстотилоп и Вилимонг на великую центральную равнину континента. Река Уивендак, которая через тысячу миль меняла название и становилась рекой Клэрн, а еще через тысячу миль превращалась в реку Хаксим, в конце концов сливалась с могучей рекой Ийянн, которая текла вниз из влажной зеленой страны к северо-западу от пустыни Валмамбра и встречалась с Хаксимом у города под названием Три Реки, хотя никто не знал, почему он так именуется, так как здесь было всего две реки.

Оттуда до побережья слившиеся реки носили название Ийянн.

Этот последний отрезок Ийянн некогда славился медленным течением, и путешественники, плывшие по нему на запад, вынуждены были мириться с неторопливостью движения по последнему участку своего маршрута. Но после разрушения Мавестойской дамбы выше по течению от слияния с Хаксимом воды западной Ийянн стали гораздо более стремительными, чем в прошлые века, и речное судно, на котором плыли Престимион с Вараиль, продвигалось к Алаизору со скоростью, которой Престимион радовался бы больше, не напоминай она ему постоянно об ужасной трагедии - разрушении дамбы.

Теперь они находились всего в нескольких днях плавания от побережья. Мимо быстро проносились теплые, зеленые, плодородные сельскохозяйственные провинции, обитатели которых высыпали на берег, махали руками и выкрикивали приветствия, когда корабль короналя проплывал мимо. Престимион и Вараиль стояли рядом у поручней и махали руками в ответ.

Казалось, Вараиль поражало столь бурное проявление любви населения.

- Послушай, Престимион! Послушай! Можно буквально почувствовать их любовь к тебе!

- К должности короналя, ты хочешь сказать. Это не имеет ко мне почти никакого отношения. У них не было времени узнать обо мне ничего, кроме того, что лорд Конфалюм выбрал меня своим преемником, а значит, я того достоин.

- Думаю, дело не только в этом. А в том, что после долгих лет правления Конфалюма появился новый корональ. Все любили лорда Конфалюма и восхищались им, да, но он просидел на троне столько лет, что все начали воспринимать его как нечто само собой разумеющееся, как солнце или луны. Теперь в Замке новый человек, и они рассматривают его как голос молодости, надежду на будущее, человека свежего и полного энергии, который преумножит достижения лорда Конфалюма и поведет Маджипур в славную новую эру.

- Будем надеяться, что они правы, - заметил Престимион.

После этого они некоторое время молчали, глядя на запад, где золотисто-зеленый шар солнца начал скользить к горизонту. Здесь местность была ровной, а река очень широкой. Людей на берегах стало меньше.

Потом Вараиль сказала:

- Скажи мне одну вещь, Престимион. Возможно ли по закону, чтобы сын короналя стал короналем после него?

Этот вопрос его поразил:

- Что? О чем ты говоришь, Вараиль? - резко спросил он, поворачиваясь к ней лицом с такой яростью во взгляде, что она с испуганным видом попятилась.

- Ничего. Я только хотела узнать...

- Этого не может быть никогда. Никогда не было, и никогда не будет! У нас на Маджипуре монархи назначаются, а не получают титул по наследству. В доказательство я могу показать тебе исторические записи, которым тысячи лет.

- Тебе нет нужды это делать. Я тебе верю. - Она все еще казалась испуганной его яростной реакцией. - Но почему ты так рассердился, Престимион? Я всего лишь задала вопрос.

- Очень странный вопрос, должен заметить.

- Неужели? Я выросла не в Замке, как ты знаешь.

Я не специалист по конституционному праву. Но я знаю, что новый корональ обычно не бывает сыном предыдущего. Вот почему я задала себе вопрос: что, если...

Престимион понял, что этот вопрос был задан без какой-либо задней мысли. Она никак не могла знать о Корсибаре и его злосчастном восстании. Он попытался успокоиться. Она застала его врасплох, вот и все, задела чувствительное, скорее даже больное, место, но она ничего подобного не хотела.