Роберт Силверберг - Ночные крылья

Широкое лицо Олмейн не дрогнуло. Мне она показалась еще более красивой, чем обычно.

В гневном возбуждении Элегро теребил свою шаль. Его бородатое лицо потемнело от ярости. Он сунул руку под тунику и достал крошечную глянцевую видеокапсулу, которую протянул на ладони к виновным.

– Зачем понапрасну сотрясаешь воздух. За вами следили. Неужели вы думали, что здесь, именно здесь можно спрятаться? Ты, Летописец Олмейн, как могла ты так думать?

Олмейн оглядела капсулу с расстояния, словно это была бомба, и с отвращением сказала:

– Как это похоже на тебя, Элегро – шпионить, тебе доставляло большое удовольствие видеть как мы наслаждаемся?

– Животное, – выкрикнул он.

Положив капсулу в карман, он приблизился к неподвижному Принцу. Лицо Элегро было искажено гневом. Стоя на расстоянии вытянутой руки от Принца, он заявил ледяным тоном:

– Ты понесешь ответственность сполна за это святотатство. С тебя сдерут одежду Пилигрима и тебя постигнет участь, уготованная для чудовищ.

Душу твою примет Воля!

Принц Энрик ответил:

– Попридержи свой язык!

– Придержать свой язык? Как ты смеешь со мной так разговаривать?

Пилигрим, который не может сдержать похоть по отношению к жене своего хозяина, который дважды нарушает святость – лжет и прелюбодействует! – Элегро весь кипел от гнева, от его холодности не осталось и следа.

Теперь его бешенство оно свидетельствовало о внутренней слабости и отсутствии самоконтроля. Мы трое стояли окаменев, оглушенные этим ливнем слов. Оцепенение прошло лишь когда вне себя от негодования, Элегро схватил Принца за плечи и принялся яростно трясти его.

– Ничтожество, – заорал Энрик, – ты еще смеешь касаться меня!

Двумя ударами в грудь он отбросил Летописца, тот покатился по комнате и ударился о подвешенную спальную колыбель, несколько фляжек с искрящимися напитками при этом упали и разлились, а ковер из живой материи издал жалобный протест. Задыхающийся, оглушенный Элегро прижал руку к груди и взглянул на нас, ища поддержки.

– Физическое нападение, – прохрипел он. – Позорное преступление.

– Сначала ты напал на него, – напомнила мужу Олмейн.

Протягивая к Принцу дрожащую руку, Элегро пробормотал:

– За это тебе не будет прощения, Пилигрим.

– Не смей меня больше называть Пилигримом, – заявил Энрик.

Он поднял руки и начал снимать маску. Олмейн вскрикнула, пытаясь помешать ему, но никто не мог остановить Принца, когда он был в гневе. Он бросил маску на пол и обнажил лицо с неприятными жесткими чертами и серыми механическими сферами.

– Я Принц Роума, – объявил он громовым голосом. – На колени! На колени! Быстро, Летописец, три раза растянуться и пять раз поклониться!

Казалось, Элегро был стерт в порошок. Он глядел, не веря своим глазам, затем, как куль опустился и как бы рефлекторно совершил ритуал поклонов перед соблазнителем своей жены. Впервые после падения Роума Принц заявил о своем статусе, и удовольствие его было так очевидно, что даже пустые глаза, казалось, сияли королевской гордостью.

– Вон! – приказал Принц. – Оставь нас.

Элегро убежал.

Я оставался ошеломленный и потрясенный. Принц любезно кивнул мне головой.

– Извини нас, старик, нам нужно немного побыть наедине.

Слабого человека можно обратить в бегство внезапным нападением, но затем он передохнет, успокоится и начнет придумывать планы возмездия. Это и произошло с Элегро. Изгнанный из своих апартаментов Принцем, он остыл и хитрость снова вернулась к нему. Позже, той же ночью, когда я укладывался спать, Элегро позвал меня в свою комнату для исследований на нижнем этаже здания.

Там он сидел в окружении атрибутов своей гильдии: катушек и шпулек пленки, информационных кассет, капсул, чашек, нескольких соединенных черепов, ряда экранов, небольших украшенных орнаментом спиралей и другой символики собирателей информации. В руках он держал кристалл из Облачных Миров, который служил для снятия стрессовых состояний. По мере того, как кристалл вытягивал из Элегро напряжение, камень приобрел молочный цвет.

Элегро сидел с притворным видом всевластия, как будто я не был свидетелем его унижения.

– Ты знал, кто этот человек, когда ты пришел с ним в Перриш? спросил он.

– Да.

– Ты не сказал об этом.

– Меня никто не спрашивал.

– Ты знаешь, какому риску ты подвергаешь всех нас из-за того, что, ничего не зная, мы дали пристанище Властителю?

– Мы все земляне, – сказал я. – Разве мы уже не признаем верховенство Властителей?

– С момента завоевания – нет. Указом завоевателей все бывшие правительства распущены, а их руководители подлежат аресту.

– Но мы, без сомнения, должны оказывать сопротивление подобному приказу.

Летописец Элегро насмешливо взглянул на меня.

– Разве дело Летописца вмешиваться в политику? Мы подчиняемся тому правительству, которое у власти. Мы здесь не оказываем никакого сопротивления.

– Понимаю.

– Поэтому мы должны немедленно избавиться от этого опасного беглеца.

Томис, я поручаю тебе немедленно отправиться в штаб завоевателей и проинформировать Человекоправителя Седьмого о том, что мы захватили Принца Роума и держим его здесь.

– Почему старик должен идти ночью как посланец? Достаточно поднять обычный мыслешлем.

– Слишком рискованно. Могут подслушать. Нашей гильдии будет нанесен вред, если эта новость распространится.

– Но выбрать для этого ничтожного ученика – это странно.

– Об этом знают двое – ты и я, – сказал Элегро. – Я не пойду. Значит идти должен ты.

– Без предварительного оповещения Человекоправителя Седьмого, меня туда не пустят.

– Ты сообщишь его подчиненным, что у тебя имеется информация, которая будет способствовать задержанию Принца Роума. Тебе поверят.

– Должен ли я упомянуть ваше имя?

– Если возникнет необходимость. Ты можешь сказать, что Принц содержится с помощью моей жены пленником в моих апартаментах.

Я чуть не расхохотался, услышав это. Но сохранил серьезное выражение лица перед этим трусливым Летописцем, который даже не осмеливался пойти выдать властям человека, наставившего ему рога.

– Послушайте, – еще раз попытался я остановить его. – Принцу станет известно о том, что мы сделали. Честно ли с вашей стороны просить меня предать человека, который был моим спутником в течение долгих месяцев?

– Это не предательство. Это наш долг перед правительством.

– Я не чувствую себя в долгу перед правительством. Я все еще верен гильдии Властителей. Вот поэтому в минуту опасности я оказал помощь Принцу.

– За это, – сказал Элегро, – ты можешь поплатиться жизнью. Ты в силах искупить вину, только способствуя аресту Принца. Иди. Немедленно.