Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

— …Я буду готов вовремя.

Это было кровавое зрелище. У каждого охотника был свой робот. Для каждого зверя было приготовлено особое ружье, которое роботы без шума и суеты подавали охотнику. Опасных зверей окружали энергетическим экраном, чтобы охотники могли не спеша целиться в самые уязвимые места.

Красивое животное с серебристой шкурой и копытами поняло после первой попытки, что ему некуда деться. Припав к земле, оно жалобно завыло. Его убил сам Энро, попав точно в глаз. Несколько секунд зверь катался по траве, жалобно скуля и дергаясь, потом затих. Представление окончилось.

Они вернулись во дворец, который одновременно являлся охотничьим клубом и министерством иностранных дел. Рыжеволосый гигант подошел к послу Галактической Лиги.

— Прекрасный спорт, — проворчал он. — Вы не находите? Я заметил, вы не стреляли.

— Я первый раз на охоте, — признался посол. — Поразительное зрелище.

Он не солгал. Это действительно было поразительно, ужасно, омерзительно, не поддавалось никакому описанию. Краешком глаза он заметил, что гигант иронически уставился на него.

— Представители Лиги все одинаковы, — заявил Энро. — Горстка жалких… — Он умолк, видимо, тоже не желая обострять отношения. — Слишком миролюбивые! — сказал он.

— Вы не должны забывать, — холодно ответил посол, — что Лига была организована девятнадцатью галактическими содружествами, которые в древности отдали дань бессмысленным войнам, ни к чему не ведущим и только уничтожающим людей. Основной закон Лиги — мир. Это настолько прочно укоренилось в нашем сознании, что мы не можем думать иначе.

— Мне иногда кажется, — с гордостью произнес Энро, — что я предпочитаю войну, пусть самую разрушительную.

Посол промолчал, и через некоторое время Энро, глубокомысленно покусывая нижнюю губу, резко спросил:

— Итак, что вам угодно?

— Недавно мы узнали, — дипломатично ответил посол, — что ваше министерство путей сообщения несколько переусердствовало.

— Не понял?

— Я имею в виду звездную систему, которую ее разумные обитатели называют Солнечной.

— Название ни о чем мне не говорит, — сухо ответил Энро.

Посол наклонил голову.

— Несомненно, сведения хранятся в вашем архиве, да и сама проблема достаточно проста. Примерно пятьсот лет тому назад ваше министерство создало там транзитную базу без разрешения Лиги. Солнечная система была открыта после подписания нами соглашений о разведке и эксплуатации новых звездных систем.

— Гм-м!

Взгляд императора стал еще более ироничен, и посол подумал: «Энро все знает!»

— Вы хотите сказать, что привезли нам разрешение оставить базу на месте? — спросил гигант.

— Ее надлежит немедленно свернуть, — твердо ответил посол Лиги, — согласно пунктам договора.

— Стоит ли ломать копья, — задумчиво произнес Энро. — Оставьте памятную записку секретарю министра, и я посмотрю, что можно сделать.

— Можно ли считать вопрос решенным? — спросил посол. — Вы свернете базу?

На лице Энро не дрогнул ни один мускул.

— Не обязательно. В конце концов, прошло много времени. Нам придется подбирать место для другой пересадочной станции. Если это окажется невозможным, мы обратимся к Лиге с просьбой разрешить нам пользоваться базой и впредь. Такие инциденты могут произойти где и с кем угодно — галактика велика. Мне кажется, тут надо действовать гибко и не забывать о прогрессе.

Посол, в свою очередь, иронически посмотрел на императора.

— Я уверен, Ваше Превосходительство первый заявили бы Лиге протест, если бы кто-нибудь вознамерился случайно присоединить к своим владениям еще одну звездную систему. Законы Лиги ясны. Сделавший ошибку обязан ее исправить.

Энро вспыхнул.

— Я вынесу этот вопрос на обсуждение на следующем заседании Лиги.

— Но оно состоится только через год.

Казалось, Энро не расслышал.

— Кажется, я припоминаю, — сказал он. — Маленькая система с кровожадными обитателями. Сейчас там творятся какие-то беззакония — может быть, даже идет война. Он хмуро улыбнулся. — Мы попросим разрешения примирить враждующие стороны. Уверен, что делегаты Лиги одобрят столь разумный подход к делу.

Госсейн мрачно смотрел, как его враг входит в комнату. Лучше бы это был Кренг или, на худой конец, Прескотт. Но перед ним стоял Джим Торсон — гигант с тяжелыми чертами лица, серо-зелеными глазами и ястребиным носом. Губы его слегка кривились в усмешке, ноздри раздувались. Наклонив голову, он кивнул, приглашая Госсейна сесть в кресло, но сам остался стоять и с некоторым участием спросил:

— Вы не ушиблись при падении?

Госсейн пожал плечами.

— Нет.

— Рад слышать.

Наступило молчание, которое позволило Госсейну собраться с мыслями. Он постепенно успокаивался: человек во вражеском логове находится в постоянной опасности. К тому же он считал, что принял правильное решение отправиться к жителям Венеры.

Он сосредоточился, оценивая обстановку. Как ни странно, но До сих пор все его встречи с Торсоном кончались довольно благополучно. С самого начала он возражал против убийства Госсейна, а потом согласился отпустить его на свободу. Судя по всему, сейчас он тоже собирался сообщить нечто важное.

Торсон провел рукой по подбородку.

— Госсейн, — проговорил он, — наше вторжение на Венеру находится в несколько странной стадии. Я бы даже сказал, что оно провалилось… Ага, я так и думал, что это вас заинтересует! Не бойтесь, у нас хватит и сил, и возможности успешно завершить операцию, но тем не менее ее исход целиком зависит от того, согласитесь вы на мое предложение или нет.

— Провалилось! — как эхо, повторил Госсейн.

Дальше он не слушал. «Наверное, я неправильно понял», — подумал он, не решаясь поверить в искренность Торсона. Сотни раз он представлял себе картину захвата Венеры: планета подверглась внезапному штурму со всех сторон, десятки тысяч парашютистов в небе! Миллионы венериан, захваченных врасплох десантниками, владеющими всеми видами оружия! Неужели они могли потерпеть поражение?

— Кроме меня, никто не догадывается о неудаче, — медленно произнес Торсон. — Разве что, — он поколебался, — Кренг. — На мгновение он нахмурился, как бы что-то обдумывая. — Госсейн, как бы вы поступили, если бы вам пришлось защищать Венеру от противника, обладающего самым мощным оружием?

Госсейн думал об этом, и у него были свои соображения, но он не хотел говорить о них Торсону.

— Не знаю, — сказал он.

— Так. Допустим, завоевание началось. Как вы поступите в этом случае?

— Уйду в ближайший лес.

— А жена, дети? Куда вы их денете?

— Возьму с собой.

Он начал понимать, что произошло. От волнения пересохло горло.