Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

— Мы на окраине города! — прокричал Госсейн. — С другой стороны холма, наверное, никого нет. Возвращаться будем в обход.

Они подошли вплотную к стальному ограждению, сдерживающему натиск толпы. Охранники, размахивая оружием, пресекали все попытки перебраться за ограждение.

Пришлось рисковать.

— Держитесь ближе к дороге! — крикнул Госсейн. — Они не посмеют стрелять в грузовики!

Они выбежали на открытое место, и к ним сразу же кинулись двое солдат. Пистолеты сверкнули отраженным светом. Не колеблясь, Госсейн несколько раз нажал на курок, и оба охранника свалились, как мишени на стрельбище. Он бежал вслед за Литтлом, сам не понимая, что произошло. Никогда в жизни он не мог допустить и мысли об убийстве человека, хотя ему предоставлялась такая возможность. «Эти люди всего лишь символы, — холодно подумал он. — Символы разрушения. В них нет ничего человеческого, они варвары, уничтожающие беззащитных и обездоленных. О них надо забыть». Он остановился. Перед ним возвышалась Машина.

Госсейн пытался убедить себя, что плоды десятилетий творческого труда невозможно уничтожить за одни сутки. В какой-то степени так и было. Но здание оказалось не таким большим, как он ожидал. Основное разрушение произвели атомные торпеды. В изуродованных стенах зияли безобразные отверстия диаметром в тридцать, пятьдесят и девяносто футов, торчали обрывки проводов — нервной системы умершей Машины.

Впервые Госсейн подумал о ней как о живом существе, которое внезапно скончалось. В конце концов, что такое разумная жизнь, если не чувствительная нервная система и не память о пережитом? За всю историю человечества не было личности, которая обладала бы большей памятью и знаниями о человеке и человеческой природе, чем Машина. Как издалека услышал Госсейн крик Дана Литтла:

— Скорее! Здесь задерживаться нельзя!

Госсейн послушно пошел вперед, двигаясь, как в тумане. Он не мог думать о чем-то другом. Машину растаскивали по деталям. Целые секции уже увезли, увозили, собирались увозить. Люди с приборами, инструментами, металлическими пластинами выбегали из темных коридоров. Госсейн замер, пораженный этим зрелищем, и в очередной раз осознал, что стал свидетелем конца целой эры.

Литтл потянул его за рукав, и это простое движение подействовало на Госсейна лучше всяких слов. Очнувшись, он торопливо пошел вперед, стараясь не попадать в свет прожекторов.

— Нам сюда, — сказал он, огибая здание, и направился к сорванным с петель воротам, в которые въехал грузовик с искривителем. Они вбежали в тоннель. Здесь было не так шумно, хотя работа кипела.

Шипели атомные пилы, звенел металл, люди суетились, торопясь поскорее отхватить лакомый кусок. Они вошли в широкий подвал с дюжиной грузовиков, стоявших у разгрузочной платформы. В полумраке подвала можно было различить фигуры людей, согнувшихся под тяжестью ухваченной добычи.

В самом конце просторного помещения они нашли ящик с искривителем, как бы ожидавший, когда за ним придут. На нем крупными черными буквами было написано: НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ. ИНСТИТУТ СЕМАНТИКИ. ПЛОЩАДЬ КОРДЖИБСКОГО. ГОРОД.

Обратный путь они проделали быстро. Шум затих в отдалении, свет прожекторов заслонил пик холма. Они ехали в Город, к небольшому уютному дому Дана. Госсейн надеялся, что их встретит Патриция, но этого не произошло.

Он забыл о ней, как только они распаковали искривитель. Положив его на пол, он разглядывал запутанное переплетение электронных трубок и ламп. Неземной металл, уничтоживший мир землян, ярко сверкал. Этот прибор помог агентам галактического правителя занять на Земле самые высокие посты и долго оставаться неразоблаченными. Его вмешательство и захват искривителя ускорили развитие кризиса, который переживал мир ноль-А. После вторжения на Венеру война перекинулась на Землю.

Плохо это или хорошо, но уже началась или вот-вот начнется ожесточенная битва между силами захватчиков и людьми, которые в состоянии противопоставить им лишь свой ноль-А путь развития. Госсейна охватило отчаяние. Если рассуждать логично, битву заранее можно считать проигранной. Он посмотрел на Литтла. Молодой человек еле держался на ногах. Поймав на себе взгляд Госсейна, он выпрямился.

— Я так волновался, — признался он, — что всю предыдущую ночь не сомкнул глаз. Совсем вылетело из головы, что хотел купить сегодня пачку таблеток антисон.

— Ложитесь и постарайтесь уснуть, — ответил Госсейн.

— Тогда я пропущу самое интересное. Ни за что!

Госсейн улыбнулся. Он объяснил, что исследование искривителя займет много времени.

— Прежде всего необходимо обнаружить источник энергии, научиться включать и выключать прибор. Мне потребуются инструменты, хотя бы самые простые, которыми вы пользовались, когда сдавали курс ноль-А физики. Где у вас мастерская? И не волнуйтесь, спите спокойно.

Он остался один. Спешить было некуда. До сих пор торопливость не дала никаких результатов. Мир, который он хотел спасти, рухнул у него на глазах.

С чего же начать? Нужна зацепка, хоть небольшая. Ключик, который поможет раскрыть тайну искривителя. Патриция говорила, что им разрешено пользоваться только для транспортировки. Не совсем понятно, ну да ладно. Он взял энергосканер с датчиком и посмотрел в увеличитель.

Прежде всего необходимо найти провода под нагрузкой и какой-нибудь крупный узел. Ведь искривитель пространства был включен. Госсейн даже вздрогнул от изумления. Он не сомневался, что Машина первым делом выключит прибор, а потом уже начнет передавать сообщение о вторжении на Венеру.

Прошло десять напряженных минут, а он так и не понял, где находится основной источник питания. Машина с помощью специальных приспособлений быстро разобралась бы, что к чему. У Госсейна такой возможности не было. К тому же он обещал Литтлу, что все исследования они проделают вместе. Госсейн подумал и тоже решил лечь спать. Вполне возможно, что утром к ним придет Патриция Харди.

Он проснулся в четыре часа дня. На — кухонном столе лежала записка, в которой Литтл сообщал, что его автомобиль остается в полном распоряжении Госсейна. В конце он писал:

«…по радио передавали о „враждебно настроенных элементах“, которые саботируют „мирное производство“ и должны быть „безжалостно искоренены“ силами „охраны порядка“.

Если проголодаетесь, в доме полно всякой всячины.

Буду в 12.30.

Дан Литтл».

Наскоро перекусив, Госсейн вернулся в гостиную. Он был недоволен. «Не так уж трудно найти меня, — подумал он. — По крайней мере два человека в городе знают, где я нахожусь».

Нельзя сказать, чтобы он не доверял Патриции или Литтлу. До сих пор все поступки говорили о порядочности этих людей. Но в который раз он зависел от других. Допустим, что-нибудь сорвется. Допустим, как раз в эту минуту Патриция Харди давала вынужденные показания о том, где скрывается Госсейн.