Роберт Силверберг - Волшебники Маджипура

- Вам нельзя так кричать, - остановил его Свор. - Вы еще слишком слабы.

Престимион не обратил внимания на его слова.

- Кто еще уцелел? Вы знаете хоть что-нибудь?

- О, из тех, кто находился на западном берегу реки, думаю, большинство, - ответил Свор. - Отряды Корсибара по той стороне спускались медленнее, чем по нашей, и у Миоля и его людей было время, чтобы уйти, если, конечно, им удалось укрыться от потока.

- Значит, есть надежда, что и Септах Мелайн спасся?

- И даже гораздо больше, чем надежда, - сказал Свор. - Нам рассказывали он нем гэйроги и в Валмамбре и здесь, в Джаггерине. Он прошел танцующей походкой через пустыню, намного опередив нас, бодрый и спокойный, как будто совершал короткую увеселительную прогулку вроде тех наших поездок из Замка в Большой Морпин, и давно ушел отсюда. Он будет ждать нас в Триггойне.

- В Триггойне? - удивился Престимион. - Почему ему могло прийти в голову отправиться именно туда, в Триггойн?

- А помните видение, которое вам показали в замке Малдемар? В нем говорилось, что вам предстоит однажды, после некоего большого сражения, отправиться в Триггойн. И я тоже видел этот город во сне, - объяснил Свор. Он, скорее всего, решил, что Триггойн окажется тем самым местом, куда мы все направимся, если нам удастся уцелеть после преступного разрушения дамбы. Но так или иначе, он определенно отправился именно в Триггойн: гэйроги сказали, что он, покинув деревню, пошел по северной дороге.

- И, скорее всего, уже прибыл туда, - рассмеялся Престимион. - Септах Мелайн среди колдунов, что за неожиданное явление! Как вы думаете, добравшись туда, мы увидим его в мантии волшебника, и он будет приветствовать нас магическими телодвижениями? Он вполне способен найти в этом возможность для развлечения. - А затем он добавил уже совсем другим тоном: - Интересно, а как поживают мои братья?

- Абригант, конечно, убежал с Миолем, - ответил Гиялорис. - Как уже заметил Свор, у тех, кто находился на другой стороне реки, положение оказалось значительно легче.

А затем наступило напряженное молчание.

- А Тарадат? - спросил наконец Престимион. - Он был рядом со мной, когда дамба начала рушиться, а затем нас расшвыряло водой, и я больше его не видел.

- Я пытался спасти его, - чуть слышно проговорил Гиялорис, - клянусь перед Божеством, что пытался. Я держал одной рукой его, а другой Свора. Но тут накатила новая волна, и его у меня выдернуло. Поверьте, Престимион, я держал его, сколько мог, но еще немного, и я наверняка лишился бы руки, а потом его все равно смыло бы.

Престимион внезапно почувствовал, как на сердце опустилась свинцовая гиря. Но не подал виду.

- Но ведь даже и при таком сильном напоре воды он мог выплыть где-нибудь в безопасном месте, - сказал он, стараясь сохранить спокойный тон и бодрое выражение лица.

- Да. Конечно, это возможно, - тщательно подбирая слова ответил Гиялорис, но его голос не оставлял сомнений, что он сам не верит тому, что говорит.

- А теперь вы должны отдохнуть, - сказал Свор, прежде чем Престимион мог успеть задать следующий вопрос. - Вы еще далеко не в лучшем виде. А ведь сразу же после того, как вы окончательно придете в себя, нас ждет тяжелое путешествие.

2

Триггойн, город волшебников, лежал на изрядном расстоянии от северного края пустыни, удобно угнездившись в зеленой долине подле светлого, как стекло, круглого озера, над которым нависала густо поросшая лесом гора с раздвоенной вершиной. При взгляде с последнего поворота южного тракта, пересекавшего здесь холмистую гряду, он казался самым обычным местом, просто городом среднего размера, каких на Маджипуре было неисчислимое множество. Дул нежный прохладный свежий и благоуханный ветерок; заросшие травой обочины дороги блестели после недавно прошедшего дождя.

Всю жизнь Престимион то и дело слышал страшные рассказы о Триггойне, о пламенно-красных небесах и голубых блуждающих огоньках, которые днем и ночью светились в воздухе, о неумолчных стенаниях обитавших там во множестве бестелесных существ и о многом-многом другом. Но сейчас, когда он вместе со Свором и Гиялорисом спускался к приятному и даже веселому на вид городу, там не было видно ничего похожего на все эти ужасы. Впрочем, после однообразия и ужасов Валмамбры, скорее всего, чуть ли не любой город показался бы милым и симпатичным, отрезвляюще заметил он себе.

- Ну вот мы наконец-то здесь, - сказал Гиялорис. - Здесь мы найдем магов, к которым сможем наняться в услужение, и, возможно, даже сами научимся паре-другой волшебных уловок, с помощью которых заставим Корсибара в испуге спрятаться под материнскую юбку.

- Я завидую твердости вашей веры в волшебство, - отозвался Престимион. - Даже здесь, возле самых границ Триггойна, я все еще отказываюсь поверить, что в нем есть хоть какой-то прок.

- Да просто поверьте наконец своим глазам, Престимион! Всюду, куда бы вы ни кинули взгляд, вы увидите действие колдовства, и это действие является реальностью!

- Всюду, куда я только ни посмотрю, Гиялорис, я вижу лишь обман и иллюзии, которые уводят мир все глубже и глубже во тьму.

- А разве обманом маг вашей матери показал в своей чаше, как вы сами, собственной персоной, пересекаете Валмамбру? Разве иллюзорным был визит к нам в Лабиринте Талнапа Зелифора, когда он пришел, чтобы предупредить вас о существовании тайного врага, который поведет с вами борьбу за место в Замке, и об ужасной войне, которая вспыхнет в ходе этой борьбы? Разве было обманом, когда...

- Избавьте меня от продолжения, - попросил Престимион, загораживая лицо рукой. - У вас получится долгий и утомительный монолог, в котором вам придется перечислить все предзнаменования, которые я не смог или не захотел учесть на протяжении всего пути из Лабиринта сюда, а я и так изрядно устал за эти дни. Позвольте мне остаться самим собой, Гиялорис. По-видимому, моя душа не может слишком быстро избавляться от своих сомнений. Но ведь не исключено: то, что мне придется здесь увидеть, уменьшит мой скептицизм; кто знает?

- Если кто-нибудь из магов откроет мне заклинание, которое поможет вам поверить своим глазам, то я щедро вознагражу его за это, - отозвался Гиялорис.

- Да, - сказал Престимион, - думаю, что вы нашли верное решение: использовать колдовство, чтобы заставить меня в него поверить. Возможно, это единственный способ, которым это можно сделать. - И все трое рассмеялись. Но смеялись они по-разному. Свор и Гиялорис всю жизнь верили в магию и смеялись от всей души. Казалось, они были убеждены в том, что Престимион, выйдя из Триггойна, окажется совсем не тем человеком, который сейчас входил в него. Но смех Престимиона был принужденным. Вообще, все эти дни ему приходилось заставлять себя смеяться в ответ на какие-либо соответствующие реплики своих спутников. После трагедии у Мавестойской дамбы в его душе не осталось места для радости.