Елена Ванслова - Ралли «Конская голова»

— Расстояние до барьера не больше пяти миллиметров, — заключил Чифи. — Живой человек на это не способен!

Чифи поинтересовался также, с какой скоростью Шусс преодолевал наиболее опасные участки трассы. Автоматические датчики показали 152 км и 20 метров в секунду, 182 км и 40 метров, 192 км и 12 метров и 202 км и 853 метра. В техническом секретариате ему дали справку, что оптимальные скорости с учетом погоды, состояния трассы и возможностей на такой машине, какой была "девяносто третья" модель "Лабуджини", могли быть 150, 182, 192 и 203 км в час. Если бы гонщик чуть-чуть увеличил скорость, машина бы слетела с трассы.

Вечером из редакции "Фейерверка" пришла справка: "Десять лет назад Дэн Шусс выступал в балканских ралли. В Софии он был девятым из десяти, В Салониках — четвертым из шести, на острове Фаб — седьмым из восьми. Критики его охарактеризовали как неуверенного, импульсивного, непредсказуемого гонщика. Дважды имел аварии, один раз на совершенно ровном участке трассы".

Следующий этап соревнований состоялся только спустя два месяца в Нюрнберге. Чифи остановился в гостинице "Альпы", где забронировала для себя места и команда "Лабуджини". К сожалению, номер рядом с ними ему получить не удалось.

Когда красно-желтая машина "Лабуджини" выехала из бокса, на старте царила суета и толкотня, и Чифи, пользуясь этим, наклонился к гонщику.

— Привет, Дэнни! — завопил он. — Если ты сейчас на минутку снимешь шлем, обещаю, что навсегда отстану от твоей команды.

Гонщик делал вид, что ничего не слышит. Сквозь пласстмассовое забрало шлема нельзя было разглядеть ничего, кроме глаз и черной ниточки усов.

— Послушай, Шусс! Я знаю, что в балканских ралли ты занимал последние места.

Гонщик не шелохнулся. Чифи почувствовал руку на плече. Обернувшись, он увидел Плешивого и Обезьяну.

— На старте запрещается волновать гонщика, — резко сказал Плешивый. — Немедленно убирайтесь отсюда или я позову полицию!

Чифи не осталось ничего другого, как побыстрей унести ноги. На трибуне он встретил Штерна.

— Дэн Шусс в балканских ралли занимал последние места, — сказал репортер Штерну. — А в "Формуле-1" он побеждает. Скажи, разве это возможно?

— А, ты еще не забыл Шусса? — засмеялся Штерн. — Забудь, что мы с тобой видели в Акапулько. Дэн Шусс теперь главный герой телеэкрана.

На пресс-конференции команды "Лабуджини" в салоне отеля "Альпы" Чифи опять поднял руку.

— Чемпион все еще не ответил на вопрос, который я ему задал на старте.

— Какой вопрос? — удивился Шусс.

— Как понять, что в балканских ралли десять лет назад чемпион занимал исключительно последние места?

Шусс ненатурально рассмеялся:

— С каждым, кто ездит на плохих машинах, такое может случиться. Плохая машина всегда отказывает в решающий момент. Это еще одна из причин, по которым я никогда не уйду из команды "Лабуджини". Автомобили этой фирмы безотказны.

После пресс-конференции к Чифи подошел Штерн:

— Думаю, тебе не стоит больше цепляться к "Лабуджини". На этом не сделаешь материала для "Фейерверка".

Чифи стал его убеждать, что гонщик, проигрывавший ралли, никак не может побеждать в "Формуле-1". Но Штерн отмахнулся:

— В этом мире все возможно, — сказал он. — Не лучше ли испробовать знаменитого баварского пива?

В пивной, зал которой был похож на внутренность огромной бочки, они просидели почти до полуночи. В гостиницу возвращались пешком через лиственничную рощу.

— Брось ты этих "Лабуджини", — уговаривал Штерн Чифи. — Разве не может "Фейерверк" когда-нибудь кого-нибудь похвалить?

Вдруг из тьмы выступили две огромные фигуры. На головы у них были натянуты черные чулки, и казалось, что у тел нет голов.

— Что это?! — испуганно закричал Штерн. — Грабители?!

— Нет, всего-навсего сведение счетов с корреспондентом "Фейерверка", — ответил Чифи, становясь в боксерскую стойку.

Неизвестные бросились на Чифи. Сначала он держался хорошо и смело отвечал на удары, но силы были неравными. Его повалили на землю, толкали, пинали ногами, и когда Чифи уже перестал подавать признаки жизни, один из бандитов вспомнил про скованного ужасом Штерна.

— Только вякни! — погрозил бандит и, вырвав из рук Штерна камеру, изо всех сил ударил ею об асфальт. — В порядке предупреждения!

— Моя камера! — закричал Штерн. Корпус был сломан, а линзы разбиты.

Неизвестные скрылись за деревьями.

Штерн склонился над лежащим Чифи.

— Чифи, ты жив?

Чифи не отвечал. Штерн присел на корточки и приложил ухо к его груди.

Сердце билось.

— Он жив! — облегченно вздохнул Штерн и, склонившись еще ниже, крикнул в самое ухо: — Чифи! Ты меня слышишь?

Чифи что-то пробормотал.

— Что-что? — не расслышал Штерн.

— Зу… бы… — выдавил из себя Чифи.

— Они тебе разбили зубы?!

— Зу… бы… в… кар… ма… не…

— Не понимаю. — Штерн удивленно смотрел на Чифи.

Чифи попытался поднять руку и не смог.

— В кармане! — повторил он.

Штерн полез к нему в карман и нашел в нем маленькую коробочку. Открыв ее, он увидел искусственную челюсть на резиновых присосках и сунул ее Чифи.

— Такова жизнь в "Фейерверке"! — застонал тот. — Это уже шестая…

При помощи Штерна он попытался встать, но не смог. Все тело пронзила острейшая боль. Из ближайшей пивной Штерн вызвал "скорую помощь".

Санитары уложили Чифи на носилки.

— До встречи на гонках в Бельгии, — пробормотал он, и дверь санитарного автомобиля закрылась.

Бандиты сломали Чифи правую ногу, в двух местах левую руку, два ребра и повредили селезенку. Все это на много месяцев приковало его к больничной койке. Лежа в больнице, он по газетам следил за успехами Дэна Шусса в Бельгии, Франции и Италии. Он проклинал "Лабуджини" и вынашивал планы мести.

Чифи показался только на седьмом этапе, который проходил в местечке Харама, недалеко от Мадрида. Узнав, что лабуджиниевцы заняли целый этаж в отеле "Лола", он немедленно отправился туда. На этот раз ему повезло: удалось занять номер этажом выше.

Чифи знал, что именно в Хараме он должен посчитаться с "Лабуджини" и разоблачить их аферу с гонщиком. Любое промедление было для него опасно.

Когда утром команда спустилась в ресторан на завтрак, Чифи привязал к ножке кровати веревку, купленную для этой цели, и спустил ее за окно. До нижнего этажа было несколько метров. Чифи рисковал, но вдоль стены росли высокие пальмы, и он надеялся остаться незамеченным.

Чифи вылез из окна и стал спускаться по веревке. Правая нога все еще болела, и Чифи боялся сорваться, но ему удалось благополучно добраться до карниза нижнего этажа. Осторожно заглянув в комнату и убедившись, что в ней никого нет, он открыл окно, затем тихо опустился на пол.