Сэмюэль Дилэни - Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов

Я поднял голову и посмотрел в ту сторону, откуда раздавался шум, но сквозь листву ничего не увидел.

Тоща я наклонился к портфелю. Отомкнув внутреннее отделение, где хранились вещи, принадлежащие мне, я принялся торопливо в нем рыться.

Алексис протягивал джентльмену с воспаленными веками очередную порцию виски, тот в это время спрашивал: «Кто-нибудь видел миссис Сайлем? Что это там наверху жужжит?..» — а по камням, пошатываясь и пронзительно крича, шла полная женщина, закутанная в вуаль из выцветающей ткани.

Алексис выплеснул содовую себе на рукав, а джентльмен задал еще один вопрос:

— Боже! Кто это?

— Нет! — вопила женщина. — Нет! Помогите! — И морщинистые руки ее вскинулись множеством колец.

— Разве вы не узнаете? — шепнул кому-то по секрету Ястреб. — Это же Хенриетта, Княгиня Эффингемская.

Невольно услышав это, Алексис поспешил на помощь. Но княгиня шагнула в просвет между двумя кактусами и скрылась в высокой траве. Все гости бросились за ней. Они уже разыскивали ее в подлеске, когда лысеющий господин в черном смокинге с бабочкой и индийским кушаком откашлялся и взволнованным голосом произнес:

— Простите, мистер Спиннел?

Алексис резко обернулся.

— Мистер Спиннел, моя мать…

— А вы кто такой? — Алексис был явно раздосадован этой заминкой.

Господин вытянулся по стойке смирно и гордо объявил:

— Храбрейший Клемент Эффингемский! — При этом его штанины затрепетали так, точно он вознамерился щелкнуть каблуками. Однако сохранить внятность речи ему не удалось. Спесь с его лица точно ветром сдуло. Он залепетал.

— Ох, я… моя мать, мистер Спиннел. Мы были внизу, там, где другие гости, и вдруг она непонятно из-за чего-то огорчилась. Она убежала сюда — ах, я же говорил ей, что этого нельзя делать! Я знал, что вы будете недовольны. Но вы должны мне помочь! — И тут он взглянул наверх.

Все гости смотрели туда же.

Закрывая луну, на крышу медленно опускался вертолет, прикрывшись едва различимым зонтиком сдвоенных винтов.

— Ах, пожалуйста… — продолжал господин. — Ну куда же вы смотрите! Может, она опять спустилась вниз. Я должен, — он быстро огляделся, — ее отыскать.

И он торопливо пошел. В сторону, куда не направлялся ни один из гостей.

Внезапно синкопой жужжанию раздался мерзкий треск, перешедший в грохот, и пластмассовые осколки прозрачной крыши с дребезжанием посыпались сквозь ветви деревьев, со звоном разбиваясь о камни…

Я вбежал в лифт и уже расстегнул портфель, когда меж смыкающимися лепестками двери втиснулся Ястреб, и фотоэлемент вновь раздвинул створки. Я со всей силы шарахнул кулаком по кнопке, закрывающей двери.

Парнишка покачнулся, ударился плечом о стену, с трудом восстановил равновесие и дыхание.

— Слушай, в вертолете полицейские!

— И наверняка лучшие из тех, кого сумела подобрать сама Мод Хинкл.

Я отодрал от виска вторую прядь белокурых с синеватой проседью волос. Она полетела в портфель следом за пластидермовыми перчатками (крупные, изборожденные морщинами пальцы, синие вены, длинные сердоликовые ногти), которые были руками Хенриетты и покоились теперь в шифоновых складках ее сари.

И тут лифт резко остановился. Когда дверь открылась, на мне еще оставалось пол-лица Храбрейшего Клемента.

Весь в сером, с предельно мрачной физиономией, в лифт ворвался тот Ястреб. За его спиной, в причудливом павильоне, украшенном с восточным великолепием (и с разноцветной мандалой на потолке), танцевали люди. Арти толкнул меня на кнопку, закрывающую двери; потом бросил на меня странный взгляд.

Я лишь вздохнул и окончательно освободился от маски Клема.

— Наверху полиция? — задал неуместно банальный вопрос тот Ястреб.

— Похоже, Арти, — сказал я, застегивая брюки, — дело обстоит именно так. — Кабина неслась все быстрее. — А вы, судя по виду, расстроены не меньше Алекса.

Я стащил смокинг, вывернул его рукава наизнанку, свободной рукой сорвал с груди крахмальную белую манишку с черной бабочкой и запихнул ее в портфель с остальными манишками; вывернув смокинг до конца, я надел добротный серый пиджак «в елочку», принадлежащий Ховарду Калвину Эвингстону. Ховард (как и Хэнк) рыжеволосый (но не такой кудрявый).

Когда я стащил с головы лысину Клемента и встряхнул волосами, Арти поднял свои неповторимые брови.

— Кажется, при вас уже нет тех громоздких вещиц?

— О них уже позаботились, — резко ответил он. — С ними все в порядке.

— Арти, — сказал я, настраивая голос на вселяющий чувство уверенности, искренний баритон Ховарда, — наверное, только из-за моего беззастенчивого самомнения я вдруг решил, что все эти полицейские Регулярной службы прибыли сюда по мою душу…

Арти просто зарычал:

— Попадись им в руки заодно и я, они особенно не огорчатся.

А Ястреб из своего угла спросил:

— При вас здесь служба безопасности, верно, Арти?

— Ну и что?

— Ты сможешь выбраться отсюда только в одном случае, — зашипел, потянувшись ко мне Ястреб. Его куртка наполовину расстегнулась, обнажив изуродованную грудь. — Только, если Арти возьмет тебя с собой.

— Замечательная мысль! — заключил я. — Хотите, Арти, я верну вам пару тысяч за эту услугу?

Его это предложение ничуть не позабавило.

— От вас мне ничего не нужно. — Он повернулся к Ястребу. — мне нужно кое-что от тебя, малыш. Не от него. Слушай, к визиту Мод я не был готов. Если ты хочешь, чтобы я вывел отсюда твоего дружка, тебе придется кое-что для меня сделать.

Парень явно растерялся.

Кажется, на лице Арти промелькнула самодовольная усмешка, но через миг глаза отражали только крайнее беспокойство.

— Ты должен любым способом заполнить холл народом, и чем быстрей, тем лучше. Ясно?

Я хотел спросить — зачем? Но не спросил, и правильно сделал; ведь я и не догадывался тогда, каковы возможности охранников Арти. Я хотел спросить — как? Но не успел, потому что пол под ногами задрожал и подпрыгнул, а двери стремительно распахнулись.

— Ну, жми, малыш! — прохрипел тот Ястреб. — Жми — или никто из нас отсюда не выйдет. Никто!

Я понятия не имел, что может сделать парнишка; и — видит Бог! — я даже шагнул следом за ним, но тот Ястреб схватил меня за руку и прошипел:

— Стойте здесь, идиот!

Я сделал шаг назад. Арти давил спиной на кнопку, открывающую двери.

Ястреб сломя голову бросился к бассейну. И плюхнулся в воду.

Добравшись до установленных на двенадцатифутовых треногах жаровен, он принялся карабкаться наверх.

— Он же покалечится! — прошептал Арти.

— Ага, — сказал я, но не думаю, что цинизм моего междометия дошел до него. Ястреб дурачился под громадным огненным блюдом. Потом что-то внизу отвалилось, что-то громко лязгнуло, а еще что-то забило струей над водой. Вспенивая воду, в бассейн с оглушительным ревом хлынуло пламя.