Сэмюэль Дилэни - Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов

Почесав нос, расцарапанный уже до крови, она ответила:

— Пирит, — и хихикнула, — Совсем свежее, час как прикатили.

— Кто?

Она подумала.

— Ммм… парень, а ему… его парень, он только вернулся из Нью-Йорка… а там… понимаешь, Певец по имени Ястреб…

Трое бродяжек поблизости с нами старались на меня не смотреть. Те, кто подальше, позволили себе бросить пару косых взглядов.

— Да, — сказал я. — Большое спасибо.

Бритва Оккама, заодно с правдивой информацией о работе службы безопасности, напрочь отсекает всякую паранойю. Пирит. При таком роде занятий, как у меня, паранойя — всего лишь профессиональное заболевание. Во всяком случае, не сомневаюсь, что Арти (равно как и Мод) подвержен ей не меньше моего.

Лампы над входом в «Ледник» уже погасли. Я вспомнил об оставшемся внутри, и взбежал по ступенькам.

Дверь уже заперли. Я постучал в стекло, но, естественно, никто не отозвался. И хуже того — в оранжевом свете лампочки, я видел: вот оно, совсем близко, на гардеробной стойке. Скорее всего, его оставил управляющий, подумав, что я вернусь до закрытия. А завтра в полдень Хо Ки Эн заберет зарезервированный билет в каюту-люкс космолайнера «Платиновый лебедь» (время отправления: час тридцать; пункт назначения: Беллона). И сейчас за стеклянной дверью «Ледника» он ждал, снабженный всем необходимым: от очередного парика до маски, сужающей, едва ли не вдвое непроницаемо черные глаза мистера Эна.

Сказать по правде, я уже был готов взломать дверь. Но вовремя остыл, сообразив, что гораздо разумнее и проще отправиться в гостиницу и попросить портье поднять меня к девяти. А утром спокойно войти в кафе вместе с уборщиком. Я повернулся, пошел вниз по лестнице… и тут я понял. И стало так грустно, что по щеке поползла слеза — да-да, слеза — и я улыбнулся. Пусть себе лежит на стойке до утра.

Ведь нет там ничего, что мне бы не принадлежало.

Сэмюэль Дилэни родился в Нью-Йорке в Гарлеме в 1942 году. Учился в престижной школе для одаренных детей. С шестнадцати лет начал писать романы, выдерживая их в духе классической литературы (Хемингуэй, Фолкнер, Джойс). Рассылал их по издательствам и даже получал поощрительные стипендии, но ничего не издавалось.

Осенью 1961 года Дилэни бросил колледж и начал писать свой первый научно-фантастический роман «Драгоценности Эптора». Роман был издан и замечен критиками. До двадцатипятилетнего возраста Дилэни написал девять научно-фантастических романов, среди которых: «Вавилон-17» и «Пересечение Эйнштейна», ставшие лауреатами премии Небьюла в 1966 и 1967 годах; романы «Пленник огня» (1963), «Башня Торона»(1964), «Город тысячи солнц» (1965), позднее объединенные в трилогию под названием «Падение башен».

Два его рассказа, написанные в этот период, тоже удостоились премий. Это «Всегда и Гоморра…» — Небьюла 1967 и «Время, точно низка самоцветов», завоевавший сразу две награды — Небьюла 1969 и Хьюго 1970.

На этом и заканчивается первый условный период в творчестве писателя. Заканчиваются и премии. Проза Дилэни становится более плотной, насыщенной и сложной для восприятия. В 1975 году, после напряженной пятилетней работы выходит в свет роман «Далгрин» — самый крупный (около 900 страниц) и по сей день считающийся критиками центральным в творчестве Дилэни. Роман не завоевал никаких премий, но книга была распродана тиражом в 700 000 экземпляров. Читателей не остановило то, что роман очень напряженный, сложный по форме и стилю. Вокруг него разгорелось много споров: некоторые критики даже утверждали, что «Далгрин» вообще не относится к научной фантастике, а его герои неинтересны, и роль их в обществе незначительна. Сам Дилэни сформулировал суть романа так: «Книга утверждает, что „культура“ взаимоотношений в шайке преступников, во главе которой стоит человек, находящийся на грани безумия, не менее сложна, чем „культура“ взаимоотношений представителей среднего класса, собравшихся на званый обед».

В 1976 году появляется роман «Тритон». Как признавался сам Дилэни, работа над ним после «Далгрина» казалась очень легкой. В этом романе писатель попытался дать психологический анализ человека, не вызывающего никаких симпатий. Кроме того, в романе остро и глубоко исследуются гомосексуальные и гетеросексуальные взаимоотношения.

В восьмидесятые годы под влиянием творчества Джоанны Расс Дилэни создает четырехтомный сериал о Неверьене: «Легенды Неверьена»(1979), «Неверьен, или легенды знака и городов» (1983), «Полет из Неверьена» (1985), и «Возвращение в Неверьен»(1987). Этот сериал написан в жанре фэнтэзи. Действие происходит в далеком сказочном прошлом. Но и здесь Дилэни отступает от классических законов жанра, пересматривает их со своих оригинальных позиций, перерабатывает, и результат получается совсем неожиданным.

Дилэни пробует себя и в жанре классической оперы. В 1984 году из-под его пера выходит роман «Звезды в моем кармане, как песчинки», опять таки затрагивающий жизнь гомосексуалистов. И как продолжение и развитие этой темы — роман «Движение света в воде» (1988) — автобиографическое произведение, построенное на основе событий шестидесятых годов. В том же 1988 году Дилэни начинает преподавать литературу в Массачусетском университете.

Жизнь в Гарлеме, негритянская семья, гомосексуальный тип половых отношений — все это наложило отпечаток на темы и проблемы, которые так или иначе затрагивает в своих произведениях С. Дилэни. Почти во всех его произведениях существуют группы людей, обделенные и угнетенные с точки зрения общепринятой — царствующей в обществе — морали, — отщепенцы в том или ином смысле.

В романе «Вавилон-17» это «транспортники» — огромная прослойка, нет, целый мир, живущий по своим неписаным законам, замкнутый, но в то же время являющийся неотрывной частью всего мира, одной из его основ, не менее важной, чем мир «таможенников», аристократии, науки и искусства. И в тоже время это мир презираемый, грязный и чуждый в глазах всех остальных, сознательно ими отталкиваемый. Ридра Вонг — поэтесса, популярная в пяти исследованных галактиках — мостик к этому миру. Ее глазами, мыслями и чувствами мы проникаем в эту удивительную среду. Здесь мы видим первые попытки показать ту сложную «культуру» взаимоотношений, которую Дилэни раскроет позднее в «Далгрине».

Но если в «Вавилоне-17» он только касается этой темы, то в «Пересечении Эйнштейна» она проявляется крупным планом. Дифферентный (different) — другой, отличный, иной, разный… Какое богатство оттенков. «Я — иной», — говорит герой романа Чудик. Он и подобные ему чувствуют свое отличие от других —«нормальных». Но если в маленькой деревушке это воспринимается в порядке вещей, то в городе совсем наоборот. Огромные массы людей стремятся к обезличиванию, к единообразию, автоматически подчиняясь главенствующей в городе морали. Чудик оказывается чуждым, наивным и беспомощным, словно рыба, выброшенная на берег. Здесь «иное» — это клеймо. Дилэни нашел очень емкое слово. Оно заключает в себе всю боль одиночества, отчуждения и непонимания. Это мир, в котором кто-то считает себя выше, чище, лучше других. Это мир, в котором мы живем. Дилэни исследует его, выворачивает наизнанку. Но делает это не в явной форме. «Нам нужны художники, а не пропагандисты», — писали братья Стругацкие в романе «Гадкие лебеди». И Дилэни вторит им в интервью профессору Л. Маккафри: «Нельзя открыто пропагандировать свои политические взгляды в произведениях художественной литературы. Их нужно выражать не прямо, а с помощью аллегории, и притом сложной аллегории». Его аллегории и образы меняются от романа к роману. И сейчас творчество Дилэни ставят в один ряд с творчеством таких мастеров прозы как Курт Воннегут, Теодор Старджон, Рей Бредбери, Джеймс Баллард.