Александр Тюрин - Падение с Земли

— Если бы кактусы и крокодилы. Такую тварь немудрено просмотреть, потому что это иная форма материи, скорее всего, паразитирующая на нашей. С другой стороны, ее жизнедеятельность — я не боюсь этого слова и ты не бойся — напоминает о грибах и некоторых микроорганизмах.

— Что за ахинейство, ахинеанство, ахинеизм. Да вы, фемки, я посмотрю, девчонки с фантазией…

И попутно с ухмылкой пробудился у меня мыслительный пласт. Товарищам ментам во время полицейской экспедиции отнюдь не показалось, что на моем месте очутился вихрь. Может, это и была Шошанкина тварь, которая как-то попаразитировала на мне. И отпустила потом. А директор Медб К845? Он же влип каким-то схожим образом. Однако если его использовали на полную катушку, то меня, получается, лишь «задержали для опознания личности». А теперь стоп. Хватит бредить, башка. Пусть даже отличился какой-то «гриб», распространяться об этом происшествии не стоит. Неизвестно, каким боком мне еще выйдет «пребывание во вражеском плену»? Надо забыть. Имейся таблетка амнезина, запамятовал бы крепко, так, что потом многокиловаттный детектор лжи ничего бы не раскопал.

— Похоже, лейтенант, что эта, как ты выразился, живность прорастает сквозь планету, причем по законам системы симметрий, о которой я тебе когда-то говорила. Именно поэтому мы… я ее чувствую.

— Этого, наверное, достаточно, чтобы ее поймать каким-нибудь сачком.

— Этого мало, Терентий. Мне ее никак не понять. И даже неясно, чем закончится для меня понимание. Этот, с позволения сказать «гриб», не похож на нас, не пробуждает воспоминаний и ассоциаций. С ним связана иная математика, иная физика. Я его чувствую не в какой-то локальной симметрии, а в очень масштабной, выходящей далеко за пределы известного нам.

— И что из такой страшной фразы следует, Шошана?

— Что я не могу предсказать, по каким правилам играет эта тварь.

Пожалуй, Шошанины слова меня нервирует. Я — полицейский, а не зоолог. Меня интересует только одна тварь, которую пока что зовут Homo Sapiens. Я — мисс Марпл, а не Дуремар, охотник на пиявок… Однако, несмотря на свое антидуремарство, я все-таки считался с теми фокусами, которые проделываются в аномальных зонах.

— Ладно, в любом случае «грибы», пусть самые противные, не в состоянии налететь на караван с молодецким посвистом. Хотя, не спорю, какая-то флора-фауна могла и поучаствовала в нагнетании напряженки. Все эти полеты на метле, появления ниоткуда, проваливания в никуда, удары невидимых кулаков по видимой морде и прочие полтергейсты в аномальных зонах… Может, как попал туда, так в скафандре расцветает плесень ядовитая, от которой мозги начинают гнить?

Шошана даже своим каменным лицом ухитрилась выразить презрение к моим словам.

— От плесени и слышу. Напрягись и представь себе макромир — надеюсь, тебе известно это слово, — стоящий не на целочисленности и дискретности тел, а, например, на непрерывности. Полчайника — это что? Чайник то появляется, то исчезает? Или его вообще не видно, лишь проявляются его свойства? А легко ли жить в многополюсном мире? И что такое пространство, вобравшее в себя время?

— Ну-ка, дай и я поиграю. Это, когда прошлое становится видимым и расстилается у нас за спиной. Конечно, и в многополюсном мире, если умеючи, прожить можно. Например, мой кулак имеет полюс «плюс», тогда чья-то физиономия страдает «минусом». Получается притяжение, а следовательно, и преступление. Но допустим, чей-то кулак, владеющий «плюсом», движется к моей притягательной афише, а на ней вдруг вырастает еще больший «плюс». И тогда вражеский кулачище отлетает, не обидев меня — преступление предотвращено. Эх, все-таки напишем мы с тобой. Если не роман, так трактат под названием «Сексуальное поведение в многополюсном мире».

— Ты научись там хотя бы на горшок ходить.

Ничего, ничего, уважать себя заставим… Меня, кстати, как человековеда и психопатолога куда больше грибов и прочих поганок интересуют особые способности племени female-mutants.

— Значит, фемы проживают по законам симметрии, так же как и некие подколодные твари, которые, хоть и не видны в упор, но якобы виноваты во всем. Возникает больной вопрос: может, фемы и устраивают эти самые аномалии с полтергейстами? Я имел честь наблюдать, как дерутся ваши девушки, и торжественно заявляю — такой мордобой никак не укладывается в законы нормальной житейской физики. А если невидимые меркурианские гады и существуют на этом свете, то приручить их смогут только всепонимающие фемы. Нам, «несимметричным», на голову.

— Не устраивают ли фемы все сами… Так вот, директор Медб К845 была фемом.

— Баба? Ну и имечко. — Это еще круче, чем Мухин и Кравец.

— Фем, одна из лучших наших сестер.

Тут я понял и по тусклому пескоструйному голосу собеседницы, и как-то еще, что взаимосвязь у фемок действительно сильна, что злоключение с «сестрой» не просто запись в графе «невосполнимые потери». Кроме того, враг не просто запрятал куда-то их «сестру», но вдобавок «познал» ее. Отчего их уязвимость перед ним чрезвычайно увеличились. Дружный экипаж боевых девок получил пробоину, так же как и я. Мы братья и сестры по несчастью…

Я протянул свою граблю и погладил Шошу по руке — фемка не отстранилась.

«— Мы не просто попадем в долину Вечного Отдыха. Мы попадем туда с неожиданной стороны. Наше преимущество также в том, что мы будем спускаться с возвышенности и даже сквозь пыль поразглядываем, что там такое творится. Псевдолуна-то уже прибыла с ремонта и снова мерцает нам с орбиты… Ладно, пора прокладывать курс, два ориентира уже миновали, авось и третий встретим.

— Почему ты, в конце концов, а не я? Почему ты никогда не устаешь, хотя делаешь баиньки всего три часа в сутки? Почему тебе никогда не хочется мужика, как мне, например, бабу? Отчего обходишься только парочкой витаминно-белковых пастилок в день, да медитационными леденцами? Ты что, берешь энергию из этой самой системы симметрий? Я ведь уже догадался, как ты с ее помощью подкрепляешься. Где-нибудь из буфета в Васино испаряются сосиски и тут же объявляются в твоем пузике, пардон, в животе, затратив на нуль-транспортировку лишь небольшую часть кетчупа…»

Стоп. Запись окончена. Это было сегодня утром. А получилось так, что мы перлись целый день невесть куда. В заданную точку не попали, ничего узнаваемого нет. Марсианам поясняю, что ваши пустыни — пример живописности по сравнению с нашими. Наши невыразительны как физиономии китайцев на взгляд белого человека или наоборот. В общем, заехали мы не на бережок моря Старательские Слезы, а в какую-то Тьмутаракань. Шошана, штурманка бесова, еще ковыряется как ни в чем не бывало в компьютере. Сейчас я ей скажу пару теплых… Нет, пока умолчу.