Карен Симонян - Сицилианская защита

Ваган вышел, а я закурил еще одну сигарету и тут действительно вконец взбесился.

Что делать?.. Опять идти за Асмик?.. Опять уговаривать?..

А она снова выпроводит, меня?.. Нет, не пойду!..

Сидеть и ждать ее возвращения?

Сколько ждать? Один, два дня?.. Может, месяцы?.. А что, если она больше не хочет жить со мной?..

Что мне делать?..

Открыл форточку. Но долодный зимний воздух не помог мне прийти в себя. И вообще теперь мне уже ничего не поможет. Пропащий я человек.

Вошел Ваган, поставил на стол ополовиненную бутылку коньяка, хлеб, колбасу.

- А кофе? - спросил я.

- Кофе потом,- ответил Ваган,- поешь сначала.

- Не мог колбасу прилично нарезать! - придрался я.

- Торопился,- сказал Ваган,- да и боялся, как бы Арус не разбудить.

Я наполнил рюмки до краев.

- Будем здоровы! - сказал я и сам себе удивился.

- Будем! -чокнулся Ваган.

Я не смог втолкнуть в себя больше одного бутерброда.

Мы снова выпили.

- А может случиться, Ваган, чтобы Арус вдруг взяла и ушла? - спросил я.

- Не знаю,- пожал плечами Ваган.- Кто их разберет, женщин? Иная такое выкинет!..

- Значит, не исключено?

- Ну как тебе сказать? - сник Ваган.- Все бывает. Только...

- Что только?..

- Только... Я хочу сказать, что Арус такого не сделает!..

- Потому что очень тебя любит?

- Не знаю.

- Выпьем еще, Ваган, по одной.

- Ты пей, а я схожу за кофе.

Я осушил рюмку. Комната поплыла перед глазами.

Взял еще бутерброд. Но он не шел в горло.

- Не поедешь за Асмик? - спросил Ваган, внося кофе. - Хочешь, и я с тобой... Уговорим. Я извинюсь перед ней...

- Не пойду! - решительно объявил я.- А ты с чего это решил извиняться?

- Да ведь и мы вроде немного виноваты. Не развесь Арус на кухне пеленки, вы бы не поругались и Асмик бы на тебя не обиделась?.. Понимаешь, по-моему, она из-за этого и ушла. Что скажешь?

- Нет, дорогой, Асмик ушла не из-за этого. Пеленки - только предлог.

- Эх, Левон-джан, что было делать? Ведь в такие холода Арус нельзя то и дело выскакивать на балкон. Она кормит, простудится, тогда... А в комнате развесить- влажность, ребенку вредно. Можно ведь потерпеть, Левон-джан, пока потеплеет? Что же, из-за такого пустяка и нам ссориться и вам чуть не до развода?.. Ужасно. И все из-за нас!..

- Нет, дорогой,-повторил я.-Для того чтобы уйти, если человек на это решается, повод всегда найдется. Я за ней не пойду. Ни за что.

- Как знаешь.

- Сигареты есть? Мои кончились.

- Найдутся.

Он положил на стол пачку.

- Что же, выходит, и впрямь разойдетесь? - спросил Ваган.

- Не знаю,- пожал я плечами.- Но то, что за ней не пойду,- это точно. Даже если дойдет до развода.

- Не дело это.

- Дорогой, ты, счастливый человек,- сказал я.- А счастливым людям в таких закавыках не разобраться. Я, например, нисколько не удивился бы, если ты вдруг завтра объявил бы, что разводишься с Арус.

- Типун тебе на язык! - испуганно вскинулся Ваган.

- Да это я так, прости... Пропащий я человек, Ваган, ничего у меня не клеится.- Говорю и чувствую: сейчас заплачу, до того мне стало, жалко себя.

- Не падай духом, Левой,- принялся успокаивать меня сосед.- Все проходит. Помиритесь. Все кончится как нельзя лучше.

- Кончится, говоришь?.. Уже кончилось. Понимаешь? Кончилось...

Я был пьян ужасно.

- Не говори так, Левой. Не говори. Выпей кофе.

- Ты меня не поймешь, потому что ты счастливый человек!..

Я повалился ничком на кровать и заснул.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

По вечерам я читал фантастические романы. Но чаще садился заниматься. И как ни трудно бывало оторваться от Конан Дойля, Бредбери и Уэллса, я тем не менее столь же самозабвенно погружался в теоретические вопросы, сухие формулы и числа.

После ухода Асмик одно обстоятельство доставляло мне, как, вероятно, и любому мужчине, особое неудобство свалившуюся на их голову беду мужчины по-настоящему осознают тогда, когда вспоминают, что .существует еще и желудок, который методично требует своего, не считаясь с тем, дома жена или ушла.

Несколько дней я обходился так называемым швейцарским сыром и сметаной из гастронома напротив.

Потом решил обедать в ресторане. Но это не оправдало себя. Официанты быстро разочаровались во мне, потому что к обеду я заказывал только лимонад лли "Джермук".

К счастью, по путл в научно-исследовательский институт, точнее, на химзавод л обнаружил скромную закусочную, помещавшуюся в подвальчике старенького двухэтажного дома. Внешне она была малопривлекательна. Но закусочную бойко посещали, и в конце недели я тоже решился заглянуть в нее. Неожиданно мне там понравилось, может, потому, что ждал я худшего. Маленький зал оказался очень чистым и уютным.

В первый день я чувствовал себя в закусочной чужим, белой вороной среди людей, лица которых большей частью были мне знакомы,- наверное, с завода.

Моего появления никто, понятно, не отметил. Больше того, меня вообще не замечали. Пышноусый мужчина за стойкой, лицо которого под лампой дневного света казалось средневековым и которого все звали Зулум, Зулум-джан, даже бровью не повел, когда я попрасил всего одну порцию шашлыка и бутылку минеральной воды.

Я сел за стол в углу, у стены. Спустя несколько минут Зулум, протянул мне бутылку минеральной воды, завернутый в лаваш[Лаваш - тонко раскатанный хлеб, выпекаемый в тонире - специальной печи, устроенной в земле. ] шашлык и небрежно нарезанный на тарелке салат из парниковых помидоров и огурцов.

Я растерялся: салата ведь я не просил, не чужой ли дали, не ждет ли его кто-то?

- На, бери, дорогой,- тоненьким голоском произнес пышноусый Зулум.

- Но я салата не заказывал...

Неожиданно Зулум улыбнулся и подмигнул мне, дескать, понимаю, первый раз пожаловал сюда. И сказал:

- Возьми, дорогой. Как же можно без зелени?

Шашлык был вкусный.

Я ел медленно, разглядывая сидящих вокруг людей, которые, наверное, приходят сюда из разных концов города.

По-видимому, это - почитатели Зулума, считающие настоящими и безупречными именно его шашлыки.

Потом мне надоело изучать этот люд. Ничего интересного: едят, курят, расплачиваются и уступают свое место другим.

Есть на свете одна Седа, и это Седе я на следующий же день рассказал об уходе Асмик. Она не поверила, решила, что я шучу.

- И это уже не впервые, - сказал я,- потому никакая не случайность. Асмик стала просто невыносимой...

- Знаешь, Левхш? - прервала меня Седа.- Избавь меня от подробностей ваших семейных неладов.

Действительно, зачем я рассказал это Седе? Зачем? Наверно, оттого, что у каждого человека есть на свете кто-то близкий, кого вспоминаешь, когда тебе особенно трудно. Так разве мне нельзя поделиться с товарищем?..

- Ты уже зрелый мужчина, Левой,- устало проговорила Седа.- Даже опытнее иных, потому что ведь не от всякого мужчины уходит жена.