Карен Симонян - Сицилианская защита

- Счастливчик! - с завистью вздыхаю я.- Надо, чтоб человеку хоть немного везло.

- Везло? - Мальчик смеется, а мне досадно.- Счастье во власти самого человека,- добавляет он.

- Это только красивые слова.

- Нет, нет! Счастье человека - в его характере.

- Ты пытаешься умничать, и это тебе удается, - язвлю ему в ответ.

- Комплименты ты делаешь сам себе,- невозмутимо говорит мальчик.- Ведь в конце-то концов я же стал тобою?..

"Счастье человека - в его характере",- повторяю я про себя и думаю, что в этом есть определенная доля истины.

А возможно, и не только доля, но полная истина?...

- Да, да! А характер окончательно складывается в зрелом возрасте. Ты взял с собою в зрелость боязнь всего, трусость. Мама этого не заметила. Не то бы она воспрепятствовала, я в этом уверен.

- И видно, трусость-то во мне все и перевесила! - предполагаю я.

А мальчик не унимается:

- Между тем ты с равным успехом мог бы взять с собой мое озорство, мою нетерпимость, даже в отношении к самому близкому другу, если он ради собственной шкуры или ради того, чтобы возвыситься в глазах учителя, может наябедничать, предать, а то и оклеветать. Тебе не повезло, по ошибке ты взял из моего огромного мира в третье десятилетие только трусость.

- Трусость, говоришь?.. Нет, все же ты не прав, я не трус.

- Нет, трус! - горячо возражает мое детство.

- Помнишь ту девушку, она еще носила платье с подставными подушечками, подплечиками, и у нее была маленькая сумочка в руках? - спрашиваю я.

- Я вижу ее каждый день. Она проходит мимо нашего дома, и я смотрю на нее в щель забора.

- А Седу ты знаешь?

- Естественно, нет,- отвечает он.

- Жаль... Я бы очень хотел знать твое мнение о Седе. Я бы очень хотел знать, похожи ли они - Седа и та девушка?

- Ничем не могу тебе помочь.

- Очень жалко, - говорю я. - Кажется, стучат в дверь?

- Вроде да. Ну, я исчезаю.

- Чао-чао, бамблно...- прощаюсь я с ним нараспев.

- Это тоже новая песня?

- Тоже.

- И тоже чужая? - спрашивает он.

- Тоже чужая...

Мальчик говорит: - Попробуй вспомнить колыбельную, которую тебе-пела мама.

- Так и вертится на уме, - оправдываюсь я, - но пропеть ее мне что-то мешает... Не ты ли?..

- Что значит "чао"1?

- Чао - значит прощай. Это по-итальянски.

- Что ж, Левой, чао! - насмешливо улыбаясь, говорит мое детство и этим ужасно меня злит.

Но мальчик действительно готов удалиться.

- Я хочу почаще с тобою встречаться, - говорю ему, присмирев.-При тебе на душе как-то легче. Прошу тебя, вспоминай меня и навещай по возможности чаще.

Он повторяет: - Чао, Левой.

- Стучат в дверь. Открой, пожалуйста.

- Не могу, - отказывается мальчик.- Я ведь твое прошлое. Я только воспоминание, как мне открыть дверь?

- Ах, ленивец! - грожу я ему пальцем.

- А в лошадки ты со мной так и не поиграл, - говорит он и опять пытается ущипнуть меня.

Я сержусь.

- Тебе чужие песни мешают! - задумчиво произносит мальчик. - Я бы так не сказал, если б ты помнил мамину песню. "Спи, мой голубок..." - напел он...-Скоро ты все позабудешь. И меня тоже. И мы уж больше никогда не встретимся...

- Не позабуду. Буду помнить... Всегда...-испуганно обещаю я.- Вот погоди... Вспомнил: "Спи, мой голубок..."

- Так ведь это же я тебе подсказал? - смеется мальчик.

И напоминает: - Слышишь, стучатся в дверь.

Я неохотно поднимаюсь и иду отворить, бормоча при этом: - Чао-чао, бамбино!

...Пятьсот одиннадцать тысяч девяносто слонов плюс восемьсот двадцать семь тысяч семьсот слонов - будет миллион триста тридцать девять тысяч триста шестьдесят слонов.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

В коридоре стояли Ваган и Араик. Ваган был в пижаме.

- Здравствуй, Левой, - сказал Араик.- Ты что, спал?

- Спал? Нет. Просто лежал и думал.

- Мы уже целый час стучимся к тебе,- удивился Ваган.- О чем же ты так задумался?..

- Который час?

- За полночь перевалило - Может, и поспал,- зевнул я.

- Ты, брат, не удивляйся,- говорит Ваган Араику, - сосед у меня со странностями. С восьми часов заперся в комнате и не издавал ни шороха, а еще говорит - не спал.

Я наконец совсем очухался и сообразил, что пора и пригласить Араика в комнату.

Когда мы остались одни, он, положив на стол авоську, которая была у него в руке, глупо улыбнулся.

- Я вот пришел...- сказал он.

- Очень хорошо, что пришел.

- Садись, - предложил мне Араик.

Я удивленно посмотрел на него. Потом невольно сел.

- Знаешь, почему я пришел?

- Не знаю.

- Не сердишься, что я с тобою на "ты"? - спросил он.

- Не сержусь.

- Я ночевать к тебе пришел, - сказал Араик.

Я растерянно огляделся. Ночевать?.. Вот так новость!

- Не смотри так на авоську. Там у меня бритвенный прибор. Ты ведь небось электрической бреешься?

- Да, ты угадал, - подтвердил я.

- А я безопасной. Отец недавно из Ленинграда привез "Жиллетт". Говорит, в парикмахерской с рук продают...

- Ты всерьез пришел ко мне ночевать?

- Всерьез. К Седе зашел, она дала твой адрес. Сказала, что у нее условия не позволяют.

- Боюсь, что я сейчас закачу тебе сцену ревности,высказал я предположение.

- Нет ли у тебя мацуна?

- Нету.

- Я привык перед сном есть мацун, - объяснил Араик. - Ну ничего. Обойдемся хлебом и сыром. А чаю можно?..

- Чай можно поставить, - сказал я.-А вот насчет хлеба и сыра тоже едва ли...

- Ну знаешь, чтобы у человека в доме ни хлеба, ни сыра? - развел руками Араик.

- Я не люблю, когда гость...

- Ведет себя не как гость? - досказал Араик.- Прости, но если я не буду сейчас пороть чушь, то начну озверело ругаться.

- О господи! С чего бы это? В чем моя вина?

- Я зол на свою планиду!

- А знаешь, счастье человека в его характере,- выпалил вдруг я.

- Ты извини, Левой. У меня на. душе очень муторно,проговорил Араик.- А у соседа твоего не найдется куска хлеба с сыром?

- Даже если ты умрешь с голоду, я не стану будить Вагана,-объявил я.-Но, может, тебя устроит вареная баранина?

- О чем речь, хоть сырую давай.

Я направился на кухню в надежде обнаружить в какой-нибудь из многочисленных кастрюль кусок вареного мяса.

Но не тут-то было, все кастрюлл и миски как вылизаны. Не теряя надежды, я двинул в ванную, и чутье не обмануло меня. Кастрюля стояла в ванне с водой. Поставили в воду, чтобы мясо не испортилось. Чудаки. Ведь сколько таержу, что холодильник у меня совсем пустой. Придется, видать, серьезно поговорить. А вообще правильнее будет вынести холодильник из комнаты в кухню.

Я вынул из кастрюли большой кусок мяса и прихватил еще хлеба на кухне.

- Наконец-то,-обрадовался Араик.-А я уже думал, что ты удрал.

- Чего бы это вдруг?

- Может, от стыда, что в доме ни хлеба, ни сыра,хмыкнул незваный гость.

- Ой, не выношу, когда голодные точат лясы, вместо того чтобы работать челюстями, - сказал я.

- Благодарю,- улыбнулся Араик.- А у тебя тут, оказывается, большое хозяйство. Дает доход?