Ант Скаландис - Вторая попытка

- А чего я такого сказал? - почтя как нашкодивший мальчишка, вскинулся Антон. Вторую, самую ядовитую часть вопроса он практически пропустил мимо ушей. - Бросьте вы эти ваши интеллигентские штучки: не убий, не укради, гуманизм-онанизм. Вы начинаете стрелять, когда вашу жену уже отправили в концлагерь или когда на ваших детей уже падают бомбы, а стрелять надо начинать раньше, чтобы ничего этого не произошло. Надо наносить упреждающие удары. Для этого только необходимо правильно выбрать цель. Сегодня мы выбрали ее. Но времени осталось предельно мало. Ислам это не религия, ислам - это болезнь, эпидемия, распространяющаяся с чудовищной скоростью. Здесь не дискуссии нужны, а дезинфекция. Вы хотите весь остаток жизни молиться Аллаху или вы все-таки предпочтете нашу веру?

- Вы верующий? - быстро спросил Виктор, подняв брови.

- Нет, я употребил слово "вера" в самом широком смысле.

- Ну а в самом широком смысле, мне, честно говоря, все равно, кому молиться. И если меня будут заставлять каждый день ходить в костел, я, пожалуй, тоже закричу "Джихад!". Антон, не бросайтесь такими словами, как "вера". Лучше объясните мне, кто же будет выбирать кандидатов на уничтожение: лично господин президент или начальник его охраны? И по каким признакам будут отличать мусульман? По отсутствию крайней плоти? Ну, тогда я вам расскажу, что будет: в первую очередь, как всегда, расстреляют евреев, потом не успеют остановиться и по какому-нибудь недоразумению вырежут всех армян, при этом, разумеется, пострадают чеченцы, калмыки, сербы, афганцы и крымские татары, в меньшей степени, но тоже достанется тамилам, баскам, абхазам, корейцам и эскимосам. Ну а совершенно под ноль вырежут без различия национальности столь ненавистных вам правозащитников, то есть в основном ученых, священников и писателей. Меня, соответственно, тоже убьют, за что я вам заранее говорю "большое спасибо".

- Шутите? - несколько оторопел Антон от такой контратаки.

- Нисколько. К сожалению. И если я вас правильно понял, вы тоже говорили вполне серьезно.

- В общем, да.

- Тогда, _с _в_а_ш_е_г_о _п_о_з_в_о_л_е_н_и_я_, я лучше выпью джину, - медленно проговорил Виктор и, поднявшись, пошел к стойке, чтобы лично заказать у Тэдди порцию любимого напитка со льдом.

Когда он вернулся, Антон сидел как ни в чем не бывало, все такой же белый, отутюженный и довольный собой. На гладко выбритом лице не отразилось и тени сомнения в только что высказанных идеях. А в серо-стальных глазах полыхало адское пламя превосходства и причастности к страшной тайне. Виктор представил себе вдруг, как капитан Думбель вот в этих самых белоснежных брюках идет вдоль ряда лежащих на асфальте тел и методично производит контрольные выстрелы в голову. Картинка нарисовалась настолько яркая, что его даже замутило слегка.

Банев сел, выпил джину и зачем-то спросил, хотя уже не собирался возвращаться к разговору:

- А детей мусульманских вы тоже предполагаете уничтожать?

- Я так и чувствовал, что вы не поймете главного. Я же сказал упреждающий удар. Но относительно возраста, начиная с которого человека следует считать опасным, конечно, потребуется отдельное, тщательно продуманное решение, лично я не могу взять на себя такую ответственность, никто ведь не может...

"Господи, - думал Виктор, - в какое странное время мы живем! Всем разрешили говорить все: государственным служащим, занимающим важные посты, журналистам с экрана, рядовым гражданам на улицей в магазине - разрешили говорить абсолютно все: от нецензурной брани в адрес господина президента до открытых призывов к свержению строя и массовым убийствам по Национальному или религиозному признаку. Разрешили говорить все, но говорят почему-то одни только гадости, во всяком случае те, кто говорит громко. А сделать ничего нельзя, потому что делать пока еще не разрешили, то есть разрешили, но не дают. Странное время".

В ресторане появилась извечная пара - молодой человек в сильных очках и его долговязый спутник.

"Интересно, - подумал Виктор, - а эти тоже ненавидят бедуинов или они как раз, наоборот, представляют бедуинскую секьюрити сервис? Бороды сбрили и косят под европейцев".

Виктор еще раз взглянул на выразительную парочку за угловым столиком, и какое-то неясное мучительное воспоминание промелькнуло у него в голове. Какие они, к черту, бедуины! Он же их знает, хорошо знает, вот только...

- Вы меня не слушаете, Банев, - сказал Антон.

- Что вы, что вы, я вас очень внимательно слушаю, вы только что говорили о паломничестве в Мекку.

- Действительно, - удивился Думбель, - как раз об этом я и говорил. Но у вас было совершенно отсутствующее лицо.

- Не обращайте внимания. Как говорит один мой приятель, у меня все друзья - шизоиды.

- Ну зачем же вы так о себе, господин Банев, шизоиды у нас за колючей проволокой.

Виктор допил джин и пристально посмотрел на Антона:

- Что это вас сегодня так разбирает, господин капитан?

Вопрос был риторический в общем-то, и Думбель не ответил.

- А скажите, - поинтересовался Виктор, - эта ваша инспекция по национальным вопросам - военизированная организация?

- Нет никакой инспекции, - сказал Антон. - Есть администрация губернатора, и я занимаю в ней одну из ответственных должностей. Капитаном я был, когда работал в Министерстве внутренних дел.

- А-а-а, - протянул Виктор, мысленно стряхивая лапшу с ушей.

И тут проснулся Квадрига.

- Анаша, - произнес он. - Кальян. Душная ночь. И гигантские тарантулы.

- Гигантских тарантулов не надо, - попросил Виктор.

- Хорошо, - сразу согласился Квадрига и поинтересовался: - Мы знакомы? Доктор гонорис кауза Рем Квадрига...

У столика неожиданно появилась Селена.

- Виктор, ты еще не слишком пьян?

- Я в норме. А что?

- Ты мне нужен. Пошли. Быстро.

7

Было еще очень жарко, а Селена торопилась, и Виктор раздраженно осведомился:

- Куда ты меня опять тащишь?

- Помолчи, - сказала Селена, но как-то удивительно ласково, грех было обижаться на такое "помолчи". - Мне нужен крепкий мужик, а больше я никому здесь не могу довериться. Скоро появятся мои ребята, и ты будешь свободен.

- Да нет, я в общем-то никуда не спешу.

Виктор оттаял. Охваченный внезапным приступом нежности к Селене, он уже не хотел с ней расставаться и готов был делать по ее просьбе все что угодно.

- У меня на сегодня уже никаких дел, - сообщил он. - Завтра что-то было...

- Завтра у тебя встреча с Хафиисом, - напомнила Селена. - Будь с ним поосторожней.

- В каком смысле?

- Ну, он человек очень умный...

- Знаю, - сказал Виктор.

- А это опасно, потому что он наш враг.

- Не знаю, - сказал Виктор.

- Чего ты не знаешь?

- Я не привык считать врагами не знакомых мне людей.

- А на войне? - спросила Селена.