Артем Петров - Старая война – лишь прелюдия к новой

— Понятно… — через несколько минут, уложив руки на колени, сказала Джулия — Я подумала, что вы простой полицейский, который служил с моим братом в одном участке… К сожалению, я не умею отличать людей от… ну вы понимаете…

— И как же вы это поняли? — меня удивила ее проницательность.

— Вы слишком молоды для сломленного жизнью полицейского… А вот сломаться на войне легко… Вы похожи на моего отца…

— Я не как он! — вспылил я.

Но женщина отреагировала вполне сдержанно и просто продолжила.

— Его сломал Афганистан… Он сделал там что-то, за что не может себя простить. И пытается исправить ошибки, не замечая, что совершает новые. Стал озлобленным, нелюдимым… холодным. А после он ушел от нас с матерью. Потому что знал, что своим присутствием причиняет только боль. Почему я сказала вы похожи? Такой обреченный взгляд есть только у отчаявшихся…

Я резко встал с кресла и прошелся по комнате, схватившись за голову.

— Значит, жертва вашего брата была определенно напрасной…

— Я так не считаю. Но если вы станете похожим на моего отца, то да. Это будет конец.

— Вы ненавидите его?

— Нет. Мне просто жаль его… Как и всех вас.

Я обернулся. Было странно все это слышать. Но во всех этих словах есть доля правды. Жизнь научила меня бороться, а сейчас все спускается в трубу. Но хватит ли сил преодолеть все это?..

— У вас больше никого не осталось, кроме отца? — не знаю, зачем спросил это.

— Никого, кроме мужа, ребенка и матери… Но она сейчас в доме престарелых… Отец вряд ли соизволит с ней попрощаться…

— Вряд ли… — подтвердил я.

Может в Коннорсе и осталось что-то человеческое, но точно только все самое плохое.

— Простите, мне наверное не стоило приходить, мне пора…

Да уж пора. И так слишком тяжело.

— Нет, спасибо, что зашли — Джулия взялась проводить меня — Главное не сдавайтесь… — были ее последние слова, прежде чем дверь закрылась.

Нечеловеческий слух уловил по ту сторону тихие всхлипы. И кому этот разговор дался тяжелее?

Обернувшись, я увидел, что мою машину кто-то угнал, вместо нее стоял серебристый седан с тонированными боковыми стеклами. Раздался громкий призывный гудок.

— Чертово ЦРУ… — выругался я по-русски и со злостью сел в машину.

— Привет, Алан… Мы уже встречались. Я генерал Мальком — я посмотрел на мужчину за рулем.

Теперь он ничем не напоминал того оборванца, которого мы подобрали в Казахстане. Хорошо уложенные волосы, короткая борода по все лицо, черная повязка на правом глазу, идеально выглаженный серый костюм без галстука. Хотя военная форма точно подойдет ему лучше.

— Какие будут приказы, сэр? — я отдал честь, насколько позволял салон машины, когда она тронулась вперед.

— Оставь это для войны. И ты вне моего подчинения. Ты работаешь на Армстронга…

— Значит, вы заведуете ЦРУ?

— Я не имею никакого отношения к ЦРУ. Я военный генерал.

Черт, к чему он клонит? Что ему надо?

— Тогда зачем я вам нужен?

Тут генерал достал два пакетика белого порошка, что до этого лежали в бардачке моей машины.

— Совсем мозги в Африке отшибло? Сторчаться решил?

Как своего сына, черт побери, ругает.

— Вам-то какое дело? Главное, что я не собираюсь употреблять, когда воюю…

Страха определенно не было. Вероятно, еще не отошел до конца от прошлого прихода. Командование со своими приказами начало казаться чем-то несущественным.

— Все понятно…

Что понятно? Почему генерал, не имеющий никакого отношения к ЦРУ, и вообще ко мне, приехал сюда?

— Я многое пропустил за добрый десяток лет… А потом мне стало интересно, кто же помог Армстронгу меня спасти — словно прочитав мои мысли, ответил Мальком — Смотрю последние донесения по поводу тебя, а ты на наркоте…

— Меня, что, барыга сдал?

— Да сдался ты ему. А то ты под кайфом по улицам не шлялся? Думал, никто не заметит, да?

Да, тогда действительно думал, что всем плевать, ходил по улицам. Ощущения от героина у лугару совсем другие, не как у людей. Постоянно хочется двигаться, хоть и ходишь, как гребаный лунатик…

— Все равно… Какое вам до этого дело?

— Сейчас объясню…

Я не заметил, как мы оказались в довольно безлюдной части города. Резко затормозив перед переулком, лугару повернул машину, совершив дрифт на девяносто градусов и выкинул меня телекинезом из машины, попутно оторвав переднюю дверь.

Настолько расслабился, что сообразил о произосшедшем только лежал на спине на асфальте. И вставать как-то не хотелось.

— Просто я ненавижу таких, как ты… Щенок… Повоевал меньше года… — генерал ходил вокруг меня — Девушка порвала с ним… И теперь, все, да?

Мальком схватил меня за горло и с легкостью поднял в воздух. Для лугару он неимоверно физически силен.

— Думаешь, ты уже закоренелый ветеран, который заслужил приступы жалости к себе? Моих лучших друзей убили в Нормандии. Я годами сидел в джунглях Вьетнама и глотал пыль в Афганистане. Вокруг меня гибли сотни, если не тысячи!

Я пытался вырваться, но бесполезно. Но генерал сам меня отбросил к ближайшей стене, где осталась приличная вмятина, а потрепанная куртка оказалась вся измазана кирпичной крошкой.

— Кого ты из себя корчишь? Щенок. Что еще в твоей жизни случилось такого? Отец избивал? Бывает. Особенно в такой варварской стране, откуда ты родом.

Казалось, что я уже привык к нападкам Коннорса и еще некоторых, кому сильно не понравился. Но сейчас такое состояние, что гнев бесконтрольно закипал внутри.

В генерала полетел мощный поток молний. Даже самую мощную защиту пробьет. Поэтому лугару направил его в разные стороны. Теперь мне показалось, что он убьет меня на месте… Сил осталось мало — я хорошо выложился.

— Хотя бы капли самоуважения к себе остались…

Дальше последовало несколько мощных ударов, и Мальком прижал меня локтем за горло к стене.

— А теперь еще раз посмотри на себя… Хочешь кайфовать? Переходи на кокаин и марихуану. А с героина тебе потом может год понадобиться, чтоб окончательно слезть!

— А как вы с этим справляетесь? — прохрипел я, пытаясь вырваться из крепкой хватки.

— У нас есть цель. Мы движемся к ней. Мы знаем, что все это не зря! Ради чего воюешь ты?

— Я делаю лишь что прикажут…

Мальком швырнул меня на асфальт с такой силой, что я проехал по нему метр.

— Ты лугару! Ты наш собрат. Да, среди нас много моральных уродов, но у людей разве по другому? — генерал присел передо мной — Я знаю, что в глубине души тебе не плевать. Тебе просто хочется, чтобы так было… Тот, кому на все было здесь похрен, не стал бы спасать Митчелла, не отправился бы за Дженсеном, и уж точно дезертировал бы в Африке подальше от ужасов войны.

— У каждого свой лимит… — сопротивляться больше не хотелось — И мой уже закончился…