Энди Лэйн - Декалог 3: Последствия

— Вы ждали слишком долго, — сказал женский голос с прежней интонацией. — До свидания.

И связь отключилась.

— Чёрт, — сказала Сара, и взялась за ручку переключения скоростей.

— Мой классный руководитель написал в моём последнем табеле об успеваемости: «Он в чём-то преуспеет. Но не в том, чему мы учим», — Скотт Войзек своими бегающими глазами смотрел на Сару из глубин своего вращающегося кресла. — И знаете, мисс Смит, он был абсолютно прав. За что у вас в школе были самые высокие отметки? Может быть, за посещение?

Она понимала, что ему видно, что она перестала делать в блокноте пометки карандашом, и что он понял, что его слова были услышаны. Она для видимости нарисовала что-то внизу страницы, а затем закрыла блокнот и посмотрела на Войзека, который нагнулся вперёд и положил свои толстые руки на твёрдый, педантично чистый стол, разделявший их.

— Не чувствуете ли вы себя уязвимым, мистер Войзек? — спросила она.

Он снова поправил на носу очки в тяжёлой чёрной оправе. Затем улыбнулся.

— Вы же видели, какие у нас системы безопасности, мисс Смит.

— Я не это имела в виду.

Когда Сара в конце концов нашла парковку «Тонска Индастриз», у неё было несколько унизительных моментов перед видео-камерами и с дверями с электронным замком, пока секретарша, наконец, не провела её на четвёртый этаж, в клинически чистый офис Войзека.

— Вы здесь, в Тонска, на вершине, но ваш бизнес основан на рискованных инновациях. Если проект не удастся, вы останетесь без работы.

— Мне нравится вид сверху, — сказал Войзек. — Когда я был рядовым учёным, я слишком часто наступал коллегам на ноги. Я так и не научился офисному вальсу.

Он так был доволен этой фразой, что даже повторил её для Сары. Сара сделала вид, что записала, а затем снова посмотрела на него. Ему слегка за тридцать, и он явно думает, что одеваться дорого значит одеваться со вкусом. Его костюм от Ральфа Лорена был серый в клеточку, с вплетением красной нити, он жутко контрастировал с зелёной рубашкой и с его пронзительными серо-голубыми глазами. Сейчас он потирал указательным пальцем висок, как раз в том месте, где его тонкие светлые волосы начали отступать.

— Значит, дело не только в независимости? Вам нравится управлять людьми?

— Срут ли медведи в лесу?

Сара закашлялась, чтобы скрыть своё удивление таким ответом. Его развеселила такая реакция; ленивым движением левой руки он снова поправил свои тяжёлые очки.

Сара изо всех сил старалась не смотреть на часы. Она вспомнила о том, как писала для «Метрополитэна» биографию председателя Конфедерации Британской Промышленности, который заметил, что во время встреч один-на-один он сознательно никогда не смотрел на часы, потому что это невежливо, это создаёт впечатление, что ты предпочёл бы быть не здесь. Выделенные на интервью с Войзеком полчаса, должно быть, уже прошли, но он не проявлял ни малейшего желания завершать.

— А как же тогда амбиции? — спросила она наконец.

— О боже, журналистские клише, — сразу ответил Войзек. — Прозорливость. Женская интуиция. Безумные изобретатели с навязчивыми идеями управлять компанией. Заурядные секретарши, мечтающие выйти замуж за своих начальников, — он издал хрюкающий звук, который, видимо, должен был быть смехом. — Худые журналисты, из которых наружу рвутся толстые книги. Но они всегда должны оставаться внутри.

Сара положила блокнот и карандаш на колени.

— Но это ведь очень человеческие стремления, вы не находите? У вас не бывает ощущения, что работа в «Тонска» делает жизни людей менее человечными? Вашу жизнь?

— Сентиментальная чушь.

— Взять, к примеру, вашу телефонную систему.

Войзек снова засмеялся и положил руки на стол перед собой, ладонями вверх.

— Мисс Смит, эта система не пропускает звонки из-за того, что нажимает не на ту кнопку, её голос не становится тоскливым в пасмурную погоду. И на сколько мне известно, она ни разу не брала больничный.

— И всем вашим клиентам удаётся дозвониться?

Войзек прижал друг к другу ладони и наклонился вперёд.

— Хочу ли я общаться с глупыми людьми? — его глаза бегали туда-сюда, изучая её лицо. — Хочу ли я себе дырку в голове?

Сара вспомнила свой разговор с Андреа, и подобрала слова:

— Но ведь есть разница между наивными пользователями, плохими технологиями, и плохо реализованными хорошими технологиями.

Войзек задумчиво изучал её. Внезапно он перевернул руку, чтобы посмотреть на часы, и Сара решила, что он решил её выпроводить. Но вместо этого он сказал:

— Думаю, нам нужно сходить посмотреть на технологии «Тонска», мисс Смит.

После вызывающих клаустрофобию рядов офисов на четвёртом этаже было неожиданно увидеть на этаж выше помещение с открытой планировкой. Пред Сарой открылось 90-метровое пространство, разбитое лишь колоннами-опорами и отдельными группами странного оборудования.

С одной стороны извивались кабели, протянувшиеся от штепселей к квадратной белой кабине высотой с телефонную будку. С другой стороны за пустым столом сидел манекен с голой грудью, на котором немного криво был надет парик в стиле семидесятых. Вместо рук у него было подобие механических протезов, на конце которых было по пять пальцев; один из пальцев касался «запястья» другой руки, а в том месте, где конечность соединялась с туловищем, торчали пучки проводов, словно разноцветная растительность подмышками. Чуть дальше находился небольшой островок офисной мебели, а вокруг него макеты стен, двери, и окон, заканчивавшихся на половине высоты потолка.

Оглядевшись, Сара обратила внимание, что в этом огромном помещении не было ни одного окна наружу. Освещалось помещение жуткими люминесцентными лампами, и лишь местами были пятна света от ламп накаливания. Кроме Сары и Войзека там никого не было.

— Не хотите поиграть моими игрушками? — спросил Войзек.

Он потянул за пуговицу на левом рукаве, а затем поднял над собой руки, словно пухлая балерина. Зажужжав, руки манекена сформировали над его неподвижной головой такую же арку. Сара охнула, и Войзек елейно улыбнулся.

— Дистанционное управление, — сказал он, снова коснувшись пуговицы на манжете.

Руки манекена повторяли его движения до тех пор, пока пальцы правой руки не коснулись левого запястья, после чего машина выключилась.

Они перешли к модели офиса, и Войзек показал систему видеоконференции с миниатюрными камерами, которые отслеживали их движения вокруг столов. На другом столе набор лазеров создавал голограммы автомобильных двигателей, и Войзек взял со стола нож для бумаг, пользуясь им вместо указки. Саре не понравилось, когда он показал голографическую видеозапись хирургической операции, продолжая пользоваться ножом как указкой.