Энди Лэйн - Декалог 3: Последствия

— Мне уже намного лучше, спасибо. Кстати, меня зовут Доктор.

Мужчина протянул руку:

— А меня — Фэсл Калун. Это моя квартира.

— Что случилось?

— Я шёл с работы домой, и увидел, как вы упали. Все проходили мимо, сейчас все так поступают; никому нет дела ни до кого, кроме самих себя, — внезапно он стал немного робким. — Хотя мне хотелось бы быть немного другим. Я позвонил в скорую помощь, но денег у меня на счету мало, поэтому я привёз вас сюда. Надеюсь, что вы не против.

Какое замечательно заботливое общество, — подумал Доктор.

— Спасибо, мистер Калун. Но — простите, если вопрос вам покажется странным — где именно мы находимся?

Он подумал, что такой вопрос легко можно списать на частичную амнезию.

Калун засмеялся:

— Сильно вы, наверное, головой ударились. Вы в Хотампе, разумеется.

Это мало о чём говорило.

— А на какой это планете? — осторожно спросил Доктор.

Такой вопрос вряд ли спишешь на амнезию, если эта планета не имела контактов с другими формами жизни.

Калун улыбнулся:

— На какой планете? Значит, вы ещё один инопланетянин. Здорово! Вы на планете Гераклит, Доктор.

Интересная реакция.

— Так значит, у вас уже были… посетители?

Калун кивнул:

— У нас раньше был инопланетный Посол, но он умер.

Внезапно Калун посмотрел на часы.

— Простите меня, пожалуйста; по телевидению должны показать моего начальника, мне нельзя это пропустить. Сами понимаете — начальство. Он взял в руки маленький серый куб и направил его на стену. Загорелся плоский экран, и на нём возникло изображение. Телевидение.

— Ваш начальник?

Калун кивнул:

— Я работаю на профессора Уллия.

Он сказал это таким тоном, словно Доктору должно было быть ясно о ком речь.

— Его в новостях показывают, — Калун указал на экран; там за столом сидел невзрачный мужчина.

— А сейчас мы представляем живую передачу из нашей студии в Хотампе с эксклюзивным интервью с профессором Энриком Уллием. Это создатель Сплайна, если вы были на другой планете, и не знаете этого, — добавил диктор с самодовольной ухмылкой. — Вам слово, Йаг.

На экране появилось изображение интервьюера и интервьюируемого, сидящих по сторонам от небольшого столика.

— Профессор Уллий — тот, что справа, — заметил Калун.

Уллий выглядел чуть старше тридцати лет, худой мужчина с редеющими рыжими волосами, в толстых очках. Создатель Сплайна? Почему это звучало так зловеще? Озадаченный Доктор устроился поудобнее на диване, чтобы смотреть.

— А вот это он сам, — сказал Уллий. — Сплайн, — он кивнул на большой экран, висевший на стене за его спиной. На экране было бирюзовое помещение, пробитое в центре, от пола до потолка, сверкающей колонной изумрудного света. — Наше спасение.

Больше миллиарда людей смотрели сейчас эту передачу, и Уллий чувствовал, как его слова достигают каждого из них. А почему бы и нет? В его руках было их будущее и их прошлое. Им следует прислушаться.

Тубос подался вперёд и улыбнулся своей знаменитой елейной улыбкой:

— Но, профессор, этот ваш «Сплайн» дорого обошёлся налогоплательщикам. Какая нам от него будет польза? Почему он — наше спасение?

Уллий немного отодвинулся от назойливого корреспондента и сложил пальцы домиком.

— Сплайн — это поток когерентной темпоральной энергии, который течёт от начала до конца времён — мнимые хрононы с обратным спином, если среди вас есть люди с техническим образованием — от Большого Взрыва до Большого Сжатия. С помощью Сплайна мы сможем получить доступ к любой эре и взять там любые ресурсы, необходимые нам в настоящем.

— Но разве это не опасно? — со свойственной ему елейной манерой спросил Тубос. — Если вы измените прошлое, разве это не изменит настоящее?

Ты, ты, ты — все обвинения сыпались на Уллия, а ведь эта чёртова хрень ещё даже не включили; в данный момент работала только тау-мезонная несущая волна. Но у него был ответ на Атаку Тубоса.

— Сплайн будет взаимодействовать только с будущим, Йаг. Программное обеспечение не позволит ему вмешиваться в прошлое. Вот так вот просто. И я собственноручно написал это программное обеспечение.

— А что скажете о покойном После, Энрик?

Упс. Это был удар ниже пояса — типичный для агрессивной манеры Тубоса вести интервью. Уллий перешёл в оборону, его контратака была приготовлена заранее. К этому нельзя было не готовиться. Смерть Ц'рила не была темой, которую ему хотелось обсуждать.

— Посол погиб в результате несчастного случая, но его знания дали нам доступ к будущему. Сплайн был его мечтой, и он станет свидетельством нашего первого контакта с инопланетной жизнью.

Вообще-то, их единственного контакта; поскольку Уллий и Посол работали вместе и подружились, учёный Гераклита узнал печальную правду, секрет, который инопланетянин скрывал от планеты, ставшей ему новым домом, боясь, что он станет причиной лишь горя и страданий. Что же касается Уллия, то этот секрет лишь подстегнул его амбиции.

Оказывается, Гераклит был так далёк от других населённых планет, что вряд ли их когда-нибудь посетит ещё кто-нибудь. А при отсутствии близких планет невозможны были первые шаги к межзвёздным путешествиям. Они были абсолютно изолированы, без единого шанса сбежать, и смерть Посла лишь усилила их оторванность от других миров.

Запертые на собственной планете, гераклитяне были обречены утонуть в потоке собственной неумеренности. Если только не будет открыт способ обновить их умирающий мир.

Что-то вроде Сплайна.

Большинство жителей Гераклита не были готовы к правде. Только тайная группа членов Президиума знала, что либо Сплайн… либо смерть для всех в ближайшие пятьдесят лет. А когда Сплайн заработает, населению уже не нужно будет знать об ужасной реальности их положения. Их будущее будет обеспечено. Во всех смыслах этого слова.

Уллий повернулся к камере, обращаясь не к Тубосу, а к телезрителям:

— Судьба нашей расы теперь в наших руках, у нас появился неисчерпаемый рог изобилия, который даст каждому гераклитянину лучшее из всех возможных будущих. И этим мы обязаны Послу, — его голос становился громче. Наш первый контакт с инопланетной жизнью гарантировал будущее всего Гераклита!

Тёрлоу бродил по рынку, расположенному в центре посёлка. Прохаживаясь мимо ларьков с сувенирами, едой, и одеждой, он пытался прочувствовать культуру, в которую его занесло. Что это было, разваливающиеся остатки цивилизации, построившей это огромное сооружение, или же молодая цивилизация, развивающаяся среди остатков прошлых?

А затем он увидел его. Он был на дальнем краю рынка, рассматривал со свойственным ему любопытством какие-то безделушки в одном из ларьков.