Андрэ Нортон - Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный

В то время как Кильдас была одета в великолепные одежды — может быть, для того, чтобы несколько успокоить совесть тех, кто послал ее сюда — на Сольфинне была поношенная одежда, подчеркивающая ее бедность. Она, несомненно, принадлежала одному из древнейших, но обедневших родов без приданного, и, вероятно, у нее были маленькие сестры, о которых тоже надо было заботиться. Поэтому она стала невестой, и Лорд был обязан её семье.

Несмотря на предположение Суссии, среди них не было ни одной некрасивой девушки. Соглашение предусматривало, что среди невест не должно быть ни больных, ни уродливых, а некоторые из них, как, например, Кильдас, были достаточно милы, чтобы составить хорошую пару. Впрочем, хотя она и считала их милыми и привлекательными, то теперь горе затмило их красоту, и я решила, что Лорды Верхнего Халлака с честью выполнили свою часть соглашения — за исключением того, что не посчитались с пожеланием самих невест. С другой стороны, браки в Верхнем Халлаке заключали, не считаясь симпатиями сторон, во всяком случае, в старых, знатных семьях. Там браки заключались строго по расчету. И, может быть, девушкам предстояло не самое худшее, может быть, для них было бы хуже, если бы все было по-старому.

Глядя на Маримму, в это легко было поверить. Ее лихорадочная веселость исчезла. Она тихо сидела и наблюдала за Лордом Имграем, и больше не делала никаких попыток привлечь к себе его внимание. Напротив, она поспешно отводила свой взгляд, когда ей казалось, что он поворачивается и смотрит на нее. Я предположила, что он еще не сообщил ей новость, потому что Маримма никогда не была в состоянии даже при самых маленьких затруднениях сохранять самообладание. Она, конечно, давно ударилась бы в истерику. Но было ясно, что она что-то подозревает.

Это выяснилось позже, когда Маримма полностью сломалась. А я еще больше утвердилась в чувстве, что счастье не только улыбнулось мне, оно еще и протянуло мне руку помощи, так что мне нужно было только сохранить трезвую голову, чтобы все произошло так, как мне того хотелось.

Я достигла своей цели: комнаты сборов. То, что мне нужно было сделать, нужно было сделать быстро, обдуманно и тщательно, а затем незаметно уйти. На одной из боковых полок лежали сумки, имеющие разнообразные карманы всех форм и размеров. Я взяла одну такую сумку, а потом, не решаясь зажечь свет, пошла от шкафа к шкафу, от полок к комоду и столам, и была счастлива, что все это мне было знакомо. Я действовала уверенно, словно на пальцах у меня были глаза. Бутылочки, коробочки, флакончики — все находилось в нужных кармашках, потом я перекинула сумку с набором лекарств и других снадобий через плечо. Монахиня Алозаи снаряжала сумку таким образом для санитаров, идущих на поле боя. Потом я повернулась к одному из дальних шкафов, который был заперт. Но мне уже давно была доверена тайна его замка, и я без труда открыла его. Я нашла в шкафу несколько бутылочек, а потом, чтобы быть уверенной, вытащила пробку из одной бутылочки и понюхала. Пахло яблоками и уксусом. Я выбрала нужную бутылочку. У меня не было времени, чтобы отливать из нее содержимое, поэтому я взяла с собой всю бутылочку. Затем я снова тщательно заперла шкаф.

Я постаралась как можно быстрее добраться до своей комнаты, чтобы меня здесь кто-нибудь не увидел. Это было опасно. Моя комната находилась на углу коридора, который вел к кельям монахинь, а с другой стороны находились комнаты, в которых жили гости, находящиеся в монастыре длительное время. Из-под одной двери сочился свет, и я смогла свободно вздохнуть только тогда, когда за мной закрылась дверь в мою комнату.

Я зажгла лампу, стоящую на столе, и поставила на него бутылочку, которую прихватила с собой из особого шкафа. Я немного отлила из нее в маленький пузырек, который взяла с полки в своей комнате, потом добавила туда пять — шесть капель из другого флакона и, затаив дыхание, стала смотреть, как бесцветная смесь принялась изменяться, пока, наконец, не приобрела свежий зеленый цвет.

Потом я стала ждать. Глубоко во мне шевелилось удивление, почему я была так уверена, что все пройдет нужным мне образом?

Во время ожидания я прислушивалась к малейшим шорохам, и моё возбуждение все росло и росло.

Затем послышался шорох одежды, тихий звук, быстрые шаги по голым каменным ступеням… Я хотела подбежать к дверям и распахнуть их, чтобы посмотреть, кто это пришел сюда, но овладела собой. Прежде, чем ноготь пришедшего Царапнул дерево двери, я спокойно подошла к ней. И не удивилась, увидев перед собой леди Суссию. Но она, кажется, удивилась, увидев меня полностью одетой, словно я ждала какого-то вызова.

— Ты должна своими лекарствами помочь Маримме, Джиллан, с ней нехорошо, — ее взгляд скользнул мимо меня на стол, где в костяной чашечке лежали таблетки и стояла бутылочка, и когда он снова упал на меня, на ее губах появился намек на улыбку. Нам не надо было слов.

— Я хочу, чтобы тебе повезло в том, что ты задумала, — тихо сказала Суссия. Она больше не говорила о моих знаниях во врачевании, но мы обе понимали все.

Я взяла таблетку и пошла по коридору к комнате Мариммы. Дверь в нее была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Один из голосов был тих и почти неразборчив, и этот голос мгновенно остановил меня и поколебал мою уверенность, которая не покидала меня весь вечер.

Аббатиса Юлианна! Я всегда боялась ее проницательного ума, и мне показалось, что мои намерения будут раскрыты. Но я уже давно миновала черту, откуда можно было отступить.

— …ничего, кроме обычного женского каприза. Но время идет. Мы выедем утром, чтобы выполнить нашу часть договора. И утром она должна быть готовой к свадьбе. Она пойдет с нами без жалоб и плача. Мать аббатиса, я слышал, что кое-кто из монахинь здесь обладает умением врачевать. Дайте ей питье, которое прекратит истерику. Не могу же я заткнуть ей рот и привязать ее к седлу — хотя если это будет необходимо, я сделаю это! Мы сдержим данное нами слово!

Лорд Имграй был в гневе, он был холоден и неумолим, как камень в долине.

— Тех, кто использует врачевание во вред, здесь нет. Мой Лорд, — аббатиса была так же холодна, как и он, — вы действительно хотите достигнуть условленного места с девушкой, которая потеряла сознание от страха? А это вполне возможно, если вы доведете дело до крайности.

— Вы преувеличиваете размеры события, мать аббатиса! Маримма испугана, она слышала много диких историй, и это все. Просто она выйдет замуж по приказу, а не по собственному выбору. Наша часть договора должна быть выполнена в течение ближайших трех дней, поэтому мы выедем завтра утром на рассвете. Связанные клятвой, мы должны передать двенадцать и еще одну девушку их будущим мужьям, и эти двенадцать девушек и еще одна поедут с нами завтра утром…