Андрэ Нортон - Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный

Я взяла таблетку в правую руку и, когда голоса стихли, постучала в дверь.

Дверь открылась и Лорд Имграй выглянул наружу. Я поклонилась ему, но как равная равному.

— Что вам?

— Леди Суссия сказала, что вам необходима врачебная помощь. — Я ждала ответа, но не от него, а от нее, от той, которая стояла возле кровати Мариммы. Ее вуаль была немного приподнята, так что лицо ее было освещено, но я не успела различить его выражение — Лорд Имграй отошел в сторону, чтобы пропустить меня.

Лорд Имграй пристально посмотрел на меня. Хотя в основном моя одежда и была темного цвета, но я не носила ни плаща, ни вуали, и на мне была праздничная вышитая юбка. На ней не было герба с обозначением моего рода или страны, только искусный узор, придуманный мною самой.

— Это не ваша врачевательница, — резко сказал Лорд.

Я взглянула на аббатису Юлианну и вложила в свой взгляд всю свою силу воли, ожидая, что она подтвердит Лорду мои полномочия, и тот не отошлет меня обратно. Аббатиса отошла в сторону и сделала мне знак подойти к кровати.

— Это Джиллан, помощница нашей врачевательницы, и она великолепно обучена врачеванию. Мой Лорд, я забыла, что Час Последнего Света уже прошел. Скоро всё наше общество соберется в часовне на вечернюю молитву. Если бы Маримме не угрожала опасность, мы бы не стали вызывать сюда врачевательницу.

Он подавил недовольство, но даже его авторитет ничего не значил для монахинь под крышей этого монастыря.

— Теперь вам лучше уйти, мой Лорд, — предложила аббатиса, — Маримма вот-вот должна очнуться, и если она теперь опять увидит вас здесь, она снова ударится в крик и слезы, а вам это не нравится.

— Дочь моя, — теперь ее взгляд обратился ко мне. Я не могла прочесть ее мыслей. Если же она прочитала мои и разгадала мои намерения, то ничем этого не выдала. — Ты ведь будешь лечить ее, как можешь, и, если понадобится, проведешь возле нее ночь?

Я не ответила ничего определенного, хотя и поклонилась ей ниже, чем Лорду Имграю, который, все еще колеблясь, стоял у двери. Но когда аббатиса повернулась к дверям, он вышел, и она последовала за ним. Дверь за ними закрылась.

Маримма пошевелилась и застонала. Лицо ее покраснело, как от лихорадки, дыхание было тяжелым и неравномерным. Я положила таблетку на стол и ложкой отмерила в костяную чашечку дозу смеси из флакончика. Через мгновение я уже держала чашечку в руках. Теперь я находилась между настоящим и будущим. С этого мгновения возврата уже не было — только успех или разоблачение, влекущее за собой неотвратимое наказание. Но колебалась я недолго. Я обняла рукой плечи Мариммы и приподняла ей голову. Глаза ее были полуоткрыты, и она бормотала что-то бессвязное. Я поднесла костяную чашечку к ее губам, и, повинуясь моим мягким движениям, она проглотила ее содержимое.

— Великолепно.

Я оглянулась. В дверях стояла Суссия, и створки двери тихо закрывались за ней. Она подошла ко мне.

— У тебя должна быть союзница…

— Да, это так. Но почему?

Мы, казалось, снова были единодушны и разделяли мысли друг друга.

— Почему, леди Джиллан? По многим причинам. Во-первых, потому что это нежное создание мне очень нравится, — она взглянула на Маримму. — Она принадлежит к тому безвредному, нуждающемуся в поддержке виду женщин, для которых наш мир слишком суров, и некоторые из них никогда не могут даже подумать о том, что мы легко можем вынести. Ты и я — женщины совсем другого типа. А во-вторых, потому что я тебя знаю лучше, чем ты думаешь, Джиллан. Норстатт для тебя — тюрьма. А на какое иное будущее ты можешь надеяться здесь, кроме как на бесконечные годы однообразной жизни…

— Пыльные годы…, — я не заметила, что думаю вслух, пока не услышала тихий смех.

— Я сама не смогла бы выразиться лучше.

— Но почему тебя так заботит моя судьба?

— Я сама этого точно не знаю, Джиллан, — задумчиво ответила она. — Мы с тобой не сестры, не подруги и не собутыльницы. Я знаю только, что мне хочется помочь тебе. И я думаю, что у тебя действительно есть причина уехать отсюда. Будь у меня выбор, я бы поступила так же.

— С готовностью?

Суссия улыбнулась.

— Тебя это удивляет?

Странно, но меня это не удивило. Суссия, не проронив ни слезинки, готова была поехать с невестами, и с любопытством ждала ответа.

— Мы обе одной природы, Джиллан. Поэтому этот монастырь не для тебя.

— Ты имеешь в виду, что я должна ехать и с легким сердцем выйти замуж за оборотня и колдуна?

— Именно, — она все еще улыбалась. — Подумай о том, какое это будет приключение, моя дорогая Джиллан. Я тебе очень завидую.

Она была права — и еще как права!

— А теперь скажи мне, какую дозу ты ей дала? — спросила она. — И каков твой план?

— Я дала ей снотворное, и спать она будет долго. Она проснется через день — полтора, лёгкая и с успокоенными нервами и мыслями.

— Но если она будет спать здесь… — Суссия задумчиво прикусила нижнюю губу.

— Это не входит в мои намерения. В таком сне она находится в полном моем распоряжении. Как только начнется Час Великого Молчания, я перенесу ее в свою комнату.

Суссия кивнула.

— Хорошо придумано. Ты более рослая, чем она, но в полумраке рассвета ничего не будет заметно. Я принесу тебе одежду для верховой езды, а также ее куртку и накидку. Ты будешь прятать слезы под этой накидкой. Я не думаю, что Лорд Имграй будет задавать тебе вопросы, если ты пойдешь к своей лошади с закрытым накидкой лицом. Остаётся ещё прощание с аббатисой. Она должна благословить невест у дверей часовни…

— Это будет очень рано, и если пойдет снег… Есть еще несколько моментов, которые я надеюсь преодолеть только с помощью случая.

— Что я могу сделать, я сделаю, — сказала Суссия.

Потом мы стали обсуждать подробности моего плана. В конце концов, Маримма оказалась в моей постели, а я лежала на ее кровати в теплом нижнем белье, в костюме для верховой езды и в разрезанной юбке, которые мне принесла Суссия. Всё это было из тонкой ткани, в отличие от одежды, которую я носила в монастыре, и её серебристый цвет подходил к цвету накидки, которую мне тоже принесла Суссия. Куртка была светлого цвета, и на ней красным и золотым был вышит крылатый конь, летящий над зелено-голубыми линиями — герб Мариммы.

Я заплела свои черные волосы и закрепила их на голове; затем я накинула капюшон и вуаль для путешествий, сделав из них нечто вроде маски, закрывающей мое лицо. Когда я была готова, Суссия критически осмотрела меня.

— Тот, кто хорошо знает Маримму, боюсь, не ошибется. Но лорд Имграй давно не видел её, а те, с кем ты поедешь завтра утром, вообще никогда не знали ее. Ты должна будешь проявить все свое мастерство, чтобы сохранить маскировку, пока, наконец, возвращение не станет невозможным. Место встречи с Всадниками не очень далеко, возвращение вызовет задержку, а плохая погода на плоскогорье может задержать его еще больше. Поэтому лорд Имграй не отважится на возвращение. Ему же нужны только двенадцать и еще одна невеста, и они у него будут. Это послужит защитой против его гнева, если он раскроет тебя.