Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)

Ханна вздрогнула, услышав выстрелы. Люди распадались, растекались.

– Не смотри! – велела Ханна своему сыну, дождалась, когда Вейман и его друзья вернутся в машину и неловко, выбив из-под днища сноп искр, выехала со стоянки.

Какое-то время, все оборачивались, ожидали погони, но никто не преследовал их. Вместо этого распадался, растекался крохотный город. Дома, заборы, газоны, припаркованные машины, даже дорога, по которой они ехали. Колеса буксовали, выбивая фонтаны грязи. Ханна бросила взгляд на сына и невольно вскрикнула, испугавшись, что им не удастся выбраться, но неожиданно колеса зацепились за твердый грунт, машину дернуло вперед. На мгновение Ханна потеряла управление, завиляла по дороге, нажала на тормоза, остановилась. Машину развернуло. Через запотевшие стекла было видно, как продолжается растекаться город. Да и не город это уже был.

Вейман вышел из машины. Под ноги попался спасшийся каким-то чудом жук-камень. Вейман отшвырнул его в сторону. Было слышно, как в машине Ханна заговаривает Алекса, стараясь отвлечь его от происходящего. Мальчик сбивчиво отвечал, вертелся, все время, порываясь выйти из машины следом за отцом.

– Никогда не видел ничего подобного, – признался МакЛин, подходя к Вейману.

Он перезарядил кольт.

– Сомневаюсь, что это тебе понадобится, – сказал ему Хэлворсон, услышал скрежет коротких лап бежавшего по асфальту жука-камня, близоруко прищурился, выругался.

МакЛин выстрелил, промахнулся. Жук подбежал к ногам чешки, ловко подпрыгнул, взобрался на ее голову. Девушка не вздрогнула, не вскрикнула. Черные глаза не моргая смотрели на Веймана. Рот начал открываться, показывая пустоту, растягиваться. МакЛин выстрелил дважды. Первая пуля попала в жука, вторая в уродливую тварь, в которую превратилась чешка.

– Власта… – тихо сказал Вейман.

– Это уже не Власта, Гарри, – сказал ему МакЛин, наблюдая, как растекаются две твари.

Вейман молчал, даже не смотрел. Его взгляд был устремлен вглубь растекавшегося города. Успеет ли он найти девушку, если отправится за ней прямо сейчас? Успеет ли спасти ее? Его Власту…

Город задрожал, начал подниматься над землей. Яркий свет ослепил глаза. Бутафория обрушилась на землю водопадом густой слизи. Корабль неспешно поднялся, завис в звездном небе на несколько секунд и, вспыхнув ярким светом еще раз, исчез…

У Брира Малоуна было лишь два пристрастия: дорогие кубинские сигары и фотография. Сигары ему обычно привозили на заказ, в табачной лавке недалеко от дома и в этом не было ничего странного, потому что подобные заказы делали многие из его знакомых, а вот с фотографиями возникали проблемы. Малоун не фотографировал простых людей, пейзажи или животных. Его одержимостью была смерть, вернее момент смерти. Казни, больницы, места автокатастроф. Это было частью его жизни. Частью его самого.

Дорис Бомонт познакомилось с Малоуном, когда ему было почти сорок. Она не знала, почему он нравится ей, но было в нем нечто такое, что притягивало, манило к себе. Дорис не знала, но и у нее было нечто, на что не мог не обращать внимания Малоун – шрамы на запястьях, оставшиеся от неудачной попытки суицида после последнего развода. Дорис тогда было почти тридцать и ей показалось, что жизнь кончилась. С того момента прошло почти три года, но Малоун все еще видел эту пустоту в ее глазах, все еще чувствовал дыхание смерти, подкравшееся к Дорис, вставшее в ее изголовье…

Он не знал, почему пригласил ее в свой дом – виной всему все еще был ее взгляд. Обычные люди не понимали его увлечения, сторонились его, пугались. Им проще было понять его любовь к сигарам, проще было смириться с мыслью, что он алкоголик, но вот смерть… Они хмурились, пожимали плечами, спешили прекратить разговор, чувствуя неловкость, словно речь шла о чем-то низком и пошлом. «Но с Дорис все будет иначе», – думал Малоун, надеялся.

Он усадил Дорис на диван, приготовил пару коктейлей. На ней была надето желтое, едва доходившее до колен платье, подол которого она постоянно одергивала.

– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Малоун, вкрадчиво вглядываясь ей в глаза.

– Показать? – Дорис улыбнулась как-то растерянно, увидела фотоальбом и растерялась еще больше. – Что это? Твои детские фотографии?

– Нет.

– Фотографии твоей первой жены? Кстати, не знала, что ты был женат.

– Я не был, – Малоун сел рядом с ней на диван. – Это мое хобби, Дорис. Моя темная половина, если хочешь.

Он положил альбом на колени Дорис, а сам поднялся, отошел к окну, налил себе выпить и закурил сигару. Дорис молчала. Малоун слышал лишь, как она переворачивает страницы. «Это хорошо, – думал он. – Она смотрит, она не бросает альбом, не говорит, что я ненормальный. Значит, я не промахнулся».

Малоун не знал, сколько прошло времени – он готов был ждать сколько угодно. Ждать, слыша, как кто-то осторожно переворачивает страницы его альбома – музыка для ушей. Он улыбался, томился в предвкушении, чувствовал, как бьется в груди встревоженное чувствами сердце…

– Брир? – наконец позвала его Дорис.

Он ждал этого. Слышал, что альбом закрылся и ждал, когда Дорис соберется с мыслями.

– Ну, что скажешь? – спросил он, подходя к ней.

– Что скажу? – она подняла на него свои большие глаза. – Ну… – из ее груди вырвался тяжелый вздох. – Все эти фотографии… как ты это сделал?

– Ну, я много путешествовал… – Малоун взволнованно прикрыл глаза и начал рассказывать о казни в одной из арабских стран, свидетелем которой однажды стал.

– Я не видела этого, – сказала ему Дорис.

– Не видела? – Малоун начал рассказывать о самой первой фотографии. – Это была автомобильная катастрофа. Тогда я только купил свой первый фотоаппарат, шел вдоль улицы и увидел место крушения. Девушка была зажата в машине. Вокруг суетились люди. Никто не обращал на меня внимания. Я подошел ближе и сделал несколько фотографий за мгновение до того, как жизнь оставила ту девушку.

– Девушка? – Дорис растерянно открыла фотоальбом на первой странице. – Здесь нет девушки, Брир.

– Что? – он недоверчиво шагнул вперед.

– Здесь ты. На каждой фотографии ты! Твое лицо!

Она не успела договорить, Малоун вырвал у нее из рук фотоальбом – его любовь, его пристрастие, его сокровище.

– Этого не может быть! – шептал он, нервно переворачивая страницы. – Что ты наделала?

Он смотрел на фотографии, чувствуя, как начинает дрожать все его тело. Смотрел и не узнавал. Ни одной.

– Ты что подменила их? – он с отвращением скривился, увидев лицо на очередной фотографии. Его лицо. – Когда ты успела это сделать?