Джон Барнс - Миллион открытых дверей

— Мы будем говорить о политике или, может быть, ты перестанешь на меня глазеть и займешься делом?

Отказать было бы ne gens, как вы понимаете, хотя согласно аквитанским ритуалам ухаживания все должно было происходить не так…

Одевшись, мы спустились с камня и занялись сбором хвороста для костра — подошла наша очередь заняться этим.

С каждым рассветом становилось видно, как мы приближаемся к зазубренной высокой горной цепи Пессималей. Они были очень высоки, эти горы. Нансен сравнительно недавно (по геологическим меркам) сформировался из твердого ядра газового гиганта, и потому подъемы тектонических плит здесь были относительно молодыми. Столкновение плит — а точнее, выталкивание одной небольшой плиты, в результате которого и образовались эти горы, было сильнейшим, сравнимым разве что с ударом метеорита по другой стороне планеты, в результате которого сформировали Оптимали. Некоторые вершины были удобны для восхождения, и Пол заметил на будущее парочку перевалов, через которые можно было перебраться на «котах» с запасом воздуха, не рассчитывая на компрессоры. Кроме того, здесь выпадало достаточное количество осадков за счет туч, которые приносило ветрами со стороны Оптималей, а также за счет испарений внутренних морей и ветров, дувших с океана, с противоположной стороны. Вдобавок сползавшие вниз глетчеры проделали в склонах Пессималей уйму ущелий, и потому горы были настолько живописными, насколько можно было себе представить.

Со следующим Светом мы должны были покинуть теплые районы континента. Пришла пора попрощаться с солнечными ваннами и любовью под открытым небом. Я был рад тому, что это время не было потрачено зря.

В тот вечер мы легко раздобыли сухих веток для костра в зарослях прибрежных деревьев, захватили также груду высохших лиан, после чего напилили поленьев нужной длины с помощью вибромономолекулярной пилы, дали соответствующие команды ожидающим роботам, и те доставили топливо к лагерю. Единственное, что я не стал бы внедрять на Нансене, так это движение любителей ортодоксальных туристических походов. Пару раз мне приходилось работать примитивным, настоящим топором, и теперь сама мысль о том, чтобы мучиться, обливаясь потом, ради того, что с помощью совершенной техники можно было сделать за пару минут, казалась мне абсурдной.

В тот вечер, после ужина, когда мы с Маргарет разожгли костер, но люди около него еще не успели собраться, и когда над синеватыми вершинами Пессималей еще пылала розовая полоска заката, пришло сообщение о том, что Сальтини сделал официальное заявление. Оно гласило, что безработные объявляются людьми непригодными и что всякий, кто не может устроиться на работу, будет посажен за решетку.

— Умно, — заметила Маргарет. — Теперь те, кто объявил голодовку, смогут поесть, потому что заключенных всегда кормят. В то же самое время у него появилась возможность усилить позиции Рационального Христианства за счет изоляции тех людей, которые нарушают догматы.

— Получается, что в тюрьму отправятся два-три человека из нашего Центра, — сказал я, присев на корточки возле разгоравшегося костра. — Остается утешать себя тем, что это не те люди, которые сверхважны для нашей работы.

— Интересно, как они поступят с Валери? — задумчиво проговорила Маргарет.

— Мне уже звонили, — сообщила Валери, усевшись на бревно рядом с нами. — Как только я вернусь, меня посадят под домашний арест. Потом, после того как псипикс Бетси переместят в новое тело, меня отправят в тюрьму. Это значит — месяца через четыре. — Лицо ее вдруг стало смущенным, и ее устами заговорила Бетси. — Они желают поселить меня в теле двухмесячного ребенка, а не шестимесячного, как планировалось раньше. Хотят выиграть время и поскорее упрятать Валери за решетку. Придется жить в теле ребенка несколько лет. Просто думать жутко о том, когда же я снова могу заняться сексом — наверное, придется искать каких-нибудь педофилов. — Ее лицо снова стало смущенным. — Но, наверное, никаких таких желаний не бывает, пока не наступит период полового созревания? — Немного помолчав, она спросила:

— Я вам не говорила, что мне снова придется стать девственницей?

Мы с Маргарет рассмеялись. Трудно было сказать, кто усмехнулся нам в ответ — Валери или Бетси.

— Вы будете скучать друг по другу, — сказала Маргарет.

Еще труднее было сказать, кто из них ответил:

— Да, конечно.

Дороги через перевал не было. Снимки, сделанные со спутника, лишь позволяли определить, где есть ровные участки, не поросшие лианами. Никому и в голову не приходило производить тщательное спутниковое картирование этих мест.

За двести лет лианы тут разрослись с такой силой, что в обхват стволы некоторых их них равнялись объему талии человека средней комплекции и местами образовывали заросли в два раза выше вездеходов. Из-за этого масса мелких камней, которые в противном случае были бы унесены талыми водами, скопилась на более пологих склонах, и эти камни создавали большие сложности для проезда — они то разлетались веером из-под гусениц, то проседали под ними, то лежали так, что машины скользили. Зачастую мы сменяли друг друга за рулем и устраивали стоянки на любых относительно просторных и ровных площадках. Поездка в корне перестала напоминать беспечную прогулку по лесу и все более становилась похожей на настоящую экспедицию. За два дня мы проделали половину того пути, который намеревались проделать за один, и решили, что обратно поедем, огибая материк с юга, вдоль побережья, и только потом через какую-нибудь более или менее ровную речную долину вернемся во внутренние районы.

Занимался рассвет, ничем не отличавшийся от других рассветов: окружавшие нас вершины гор неожиданно озарило солнце, ослепительные лучи отразились от блестящей поверхности ледников и потоков воды, стекавших с высоты. В кабине вездехода ощутимо пахло стряпней и потом. В тени было довольно холодно, и никто не желал выходить наружу или открывать двери, чтобы проветрить кабину. Быстро позавтракав на скорую руку сваренной кашей и яйцами (мне меню местных завтраков по-прежнему не нравилось, но, как говорится, голод — лучшая приправа), мы тронулись в путь. Передовой вездеход вела Анна.

Мы попытались по интеркому связаться с Центром, но нам ответили, что данный канал связи недоступен, а это могло означать все что угодно. Центр могли целиком захватить «псипы», но гораздо более вероятным представлялся другой вариант: скорее всего синхронный спутник просто-напросто не мог поймать нас своей дополнительной антенной. Наше сообщение не сочли срочным, и поэтому интерком-компания не позаботилась о том, чтобы развернуть антенну под нужным углом. Это предположение подтверждалось тем, что на любое слово, сказанное на нашей обычной частоте из этого уголка Каледонии, мы получили стандартный ответ: «Абонент временно недоступен».