Михаил Ахманов - Защитник

Хххфу ата – тощие пришельцы, так лльяно называли сервов.

В сравнении с плотными мускулистыми аборигенами биороботы и правда казались сборищем субтильных личностей, которых ветер качает. Но двигались сервы шустро и физические работы, хотя и не очень тяжелые, выполняли без проблем.

– Откуда ты знаешь, что хххфу ата скоро прилетят? – спросил Тревельян. – Они послали какой-то знак?

Шарбу молча откинул циновку у одного из столбов, поддерживающих кровлю навеса. Под ней было круглое хрустальное оконце – вероятно, вершина врытого в землю механизма. Рассмотреть его Ивар не мог – за прозрачной преградой сейчас металось фантомное пламя, похожее на настоящий костер. Ярко-рыжие языки плясали будто бы в пустоте, свивались кольцами и спиралями, тянули огненные острия к хрустальной крышке и снова опадали.

«Маяк, – понял он. – Маяк, который сервы уподобили огню, чтобы было для лльяно понятным».

– Оууу-аа! – протянул второй Шарбу. – Когда горит, хххфу ата близко. Ночью спустятся на землю. Ночью или утром.

– Будете торговать?

– Много дней, Увва. Придут много охотников и мастеров. Нам – ножи и гребни, хххфу ата – шерсть, кожа и дерево.

Тревельян окинул взглядом пространство под крышей из листьев хх'бо. Земля, устланная циновками, примитивные полки между столбами, а на них – сотни, тысячи резных фигурок… Из кости, из дерева разных пород, из янтаря… Их тщательно отполированная поверхность поблескивала, формы статуэток были строги и изящны, и чудилось, что эти изображения зверей, насекомых, птиц и разумных существ сейчас оживут. Поистине, лльяно были великими искусниками!

– Прилетят хххфу ата, все заберут, и мне ничего не достанется, – сказал он. – Могу я что-то обменять?

– Выбирай! – Шарбу подтолкнул его к полкам. – Но ты должен дать нам хороший товар. Есть у тебя ножи и гребни?

– Нет. Мои товары лучше, гораздо лучше. Таких в Ракке еще не видели.

В глазах Шарбу сверкнуло любопытство.

– Такая вещь, чтобы убивать большого молчаливого? Бросать в него молнии?

– Нет. Если помнишь, шорро мы прикончили ножом, – ответил Ивар. Затем он позвал Тулунова и Хутчи'гра, прошелся вдоль полок и приступил к отбору экспонатов. Фигурки, изображавшие животных и пернатых всех пород: пятнистый олень тхх'окл, черепаха ттх'руу, огромные водоплавающие птицы тхх'фата, коллекция хищников, «ночных молчаливых» – волки с крокодильей пастью, шестилапый бронированный краб, статуэтки шорро… Деревья хх'бо с устроенными в них жилищами, целый поселок с крохотными фигурками женщин, охотников и мастеров, бытовые сценки, семьи лльяно – двое братьев, две сестры, их жены, и шестеро малышей… Звездный корабль сервов, изображения биороботов, гуманоиды всех рас, что посещали Лиану-Секунду – нильхази, земляне, хапторы… Выбор был богатым. Хутчи'гра принес пустые контейнеры, и через двадцать минут их крышки уже не закрывались.

– Это, это и это… – Тревельян снимал с полок одну фигурку за другой, а за ними, во втором ряду, обнаружились новые. – Потом это и… – Он склонил голову, разглядывая крылатого молчаливого с мощным клювом и растопыренными лапами. – И это тоже. Да, непременно!

– Контейнеры полны, – доложил Инанту.

– Разгрузим товар из ящиков. Ты подсчитал, сколько фигурок мы взяли?

Полевой агент коснулся браслета на запястье.

– Триста восемьдесят четыре. В ящики войдет штук двести, если не заливать упаковочной пеной.

– Зальем на станции, а сейчас… – Ивар протянул руку к чудесной статуэтке, изображавшей девушку-нильхази.

Но дотянуться не успел – снаружи послышались крики, потом раздался пронзительный визг.

– Кто-то влип в историю… Кажется, наша провидица, – озабоченно произнес Инанту и выскочил из-под навеса. Тревельян, Шарбу и Хутчи'гра поспешили следом.

Толпа малолетних сорванцов обступила Обну Шету. Ффа'тахх уже стащили с нее шарф, разодрав его в клочья. Теперь, вереща и повизгивая, они цеплялись за блузку и брючки, подпрыгивали, царапали коготками сапоги, и края штанин над коленями уже превратились в живописные лохмотья. Провидица пыталась вырваться и визжала без передышки, но громкие вопли малышей заглушали ее голос:

– Дай, дай, дай! Оууу-аа! Дай, дай! Сладкий-черный! Шшккл, шшккл, шкклл! – И снова: – Оууу-аа! Дай, дай, дай!

– Они меня съедят! – простонала Обна Шета, завидев Тревельяна.

– Разрежут на части и сварят!

– Не сварят, – успокоил ее Тревельян. – Им хочется шоколада.

Он в ящике, рядом с которым ты сидела.

– Но я не могу! Не могу достать! Меня не пускают и царапают!

А этот, – она ткнула пальцем в Рахаша, – только скалит зубы! И у него такие огромные клыки!

Рахаш действительно веселился, его широкие черные ноздри подрагивали, лязгали зубы и мелко тряслись свисавшие с висков пряди волос. «Пожалуй, непривычному человеку улыбка лльяно может внушить опасения», – решил Ивар и произнес:

– Хутчи, Инанту, вскрывайте ящики! Первым тот, что с шоколадом! Мелким по плитке, а досточтимой – воды или сока, если найдется! И посадите ее на платформу, подальше от этих разбойников!

Закончив распоряжаться, он повернулся к Рахашу и Шарбу:

– Cладкий-черный шшккл – подарок для ффа'тахх. А на обмен – вот это!

Ивар вытащил из ящика котелок, походную модель с вечной батарейкой в днище – вода в нем нагревалась без огня. За котелком последовал свернутый в рулон гравимостик, который можно было раскинуть над ручьем, музыкальная шкатулка, игравшая сотню мелодий – все с грохотом барабанов и литавр, пояс со множеством кармашков для инструментария, несколько линз-зажигалок в разноцветной оправе, тюбик с универсальным клеем и дюжина напильников, которыми хапторы полировали когти. Он демонстрировал каждую вещицу и объяснял ее назначение, предлагая Шарбу и Рахашу тут же опробовать товар.

Котелки, линзы и мостики были признаны весьма полезными, от клея старейшины отказались, пояса, удобные в работе, оценили довольным ворчанием, а шкатулка и напильники привели обоих лльяно в полный восторг. Теперь торговля шла под рев барабанов и гулкие удары литавр – стороны выясняли, сколько поясов и линз, котелков, напильников и прочего добра надо отдать за статуэтки. Торговались лльяно с азартом, но Ивар им не уступал. Недаром сказано у Йездана: «Продешевивший утром, встретит вечер за пустым столом».

Разумеется, Ивару Тревельяну, консулу Фонда Развития Инопланетных Культур, кавалеру Почетной Медали и множества других наград, пустые столы не грозили – ни утром, ни днем, ни вечером. Однако торговался он яростно, ибо это было полезным уроком для Инанту Тулунова, молодого агента и его ученика. В будущем Инанту предстояли самостоятельные миссии, и где бы он ни очутился, ему полагалось не терять лицо, не допускать, чтобы его обманули. На сей счет у Йездана тоже было изречение: «Глупец, обманутый мошенником, теряет не деньги, а честь».