Дэйв Эггерс - Сфера

– Ты что творишь? – спросила Мэй.

Его губы раскрылись, язык нырнул ей в ухо. Она ахнула и прижалась к нему. Его руки легли ей на живот, скользнули по талии, спустились к бедрам, стиснули. Она протолкнула их внутрь и вверх; в мозгу шла битва, и наконец Мэй отвоевала себе право на все это. Ей двадцать четыре, если она сейчас так не поступит – вот именно так, именно сейчас, – она так не поступит никогда. Это веление молодости.

– Мэй, – прошептал он. – Хватит думать.

– Я не буду.

– И закрой глаза. Воображай, что я с тобой делаю.

Его рот прижался к ее шее, целовал, лизал, а руки возились с юбкой и трусами. Он стащил и то и другое, бросил на пол, притянул Мэй к себе, мигом наполнил до краев.

– Мэй, – сказал он, когда она рванулась к нему – он держал ее и вошел так глубоко, что достал до сердца. – Мэй, – сказал он, а она упиралась руками в стены, словно отталкивая от них двоих весь мир.

Она кончила, вскрикнув, и он тоже кончил, молча содрогаясь. И они тут же тихонько засмеялись, понимая, что это было безрассудство, они поставили под угрозу свою карьеру, пора уходить. Он развернул ее к себе и поцеловал в губы, не закрывая глаз, глядя изумленно и лукаво.

– Пока, – сказал он, и она лишь помахала, а его фигура снова взлетела позади нее, взобралась на стенку, ушла.

И поскольку у двери он задержался, отпирая замок, поскольку она заподозрила, что, может, больше никогда его не увидит, Мэй нащупала телефон, выставила его над дверцей и сфотографировала, не зная, удалось ли хоть что-то запечатлеть. Глянула на фотку – только правая рука, от локтя до кончиков пальцев, а в остальном он уже исчез.

Зачем врать Энни? Мэй спрашивала себя, не зная ответа, но зная, что соврет. Оклемавшись, она вернулась к столу и тотчас, не в силах остановиться, написала Энни, которая летела в Европу или уже над Европой. «И снова с седым», – сообщила Мэй. Само упоминание приведет к вранью, по мелочи и по-крупному, и в те минуты, что разделяли отправку сообщения и неизбежный ответ Энни, Мэй размышляла, сколько скрывать и почему.

Наконец Энни отозвалась: «Хочу знать все и сейчас же. Я в Лондоне с какими-то шестерками из парламента. По-моему, один достал монокль. Отвлеки меня».

Раздумывая, до какой степени посвящать Энни, Мэй подразнила ее деталями: «В туалете».

Энни ответила тотчас:

«Со стариком? В туалете? Вы подгузник меняли?»

«Нет. В кабинке. И он СИЛЕН».

Позади кто-то окликнул Мэй по имени. Она обернулась – Джина и ее широченная нервная улыбка.

– Найдется секундочка?

Мэй попыталась было повернуть монитор, где вела беседу с Энни, но Джина уже увидела.

– С Энни разговариваешь? – поинтересовалась она. – Вы прямо не разлей вода, а?

Мэй кивнула, повернула экран, и глаза у Джины погасли.

– Удобно сейчас послушать про Коэффициент Конвертации и Чистую Розницу?

Мэй напрочь забыла, что Джина должна была показать ей очередной уровень.

– Конечно, – сказала Мэй.

– Энни тебе уже объясняла? – очень трепетно спросила Джина.

– Нет, – покачала головой Мэй, – не объясняла.

– Она тебе не объясняла про Коэффициент Конвертации?

– Нет.

– И про Чистую Розницу?

– Нет.

Джина просветлела.

– А. Ладно. Хорошо. Так что, сейчас? – И Джина вгляделась в Мэй, словно ища малейший намек на сомнение, от которого можно будет с чистой совестью разрыдаться.

– Отлично, – сказала Мэй, и Джина снова просияла.

– Хорошо. Начнем с Коэффициента Конвертации. Тут все довольно очевидно. «Сфера» не существовала бы, не росла и не приблизилась бы к полноте, если бы не реальные продажи, реальная торговля. Наша миссия – открыть миру доступ к информации, но деньги мы получаем от рекламодателей, которые через нас рассчитывают выйти к клиентам, да?

Джина коротко улыбнулась, и на лице ее как будто ничего не осталось – только крупные белые зубы. Мэй постаралась сосредоточиться, но думала про Энни, которая сидит в парламенте на совещании и, несомненно, думает про Мэй и Кальдена. А сама подумав про Кальдена, Мэй вспомнила его руку у себя на талии, и как он осторожно насаживает Мэй на себя, и глаза у нее закрыты, и картина в голове разрастается…

Джина болтала дальше:

– Но как вызвать, как стимулировать продажи? Вот это и есть Коэффициент Конвертации. Можно квакать, комментировать, оценивать и освещать любой продукт, но умеешь ли ты перевести все это в плоскость реальных действий? Своим авторитетом добиться поступка – вот что важно, да?

Джина теперь сидела рядом, положив руки на клавиатуру. Открыла сложную таблицу. Тут на второй экран прилетело сообщение от Энни. Мэй слегка повернула монитор. «Придется мне быть боссом. Фамилию узнала наконец?»

Мэй заметила, что Джина тоже читает, даже не пытаясь скрыть это.

– Валяй, – сказала та. – Важное ведь дело.

Мэй потянулась через нее к клавиатуре и напечатала свое вранье – едва выйдя из туалета, она поняла, что скажет Энни так: «Да. Я все знаю».

Ответ прилетел мгновенно: «И как его фамилия?»

Джина прочла.

– С ума сойти. Вот так переписываться с Энни Эллертон.

– Ну, наверное, – сказала Мэй и напечатала: «Не скажу».

Это Джина тоже прочла, но интересовало ее не столько содержание, сколько тот факт, что разговор происходил у нее на глазах.

– Вы что, прямо так запросто треплетесь?

Мэй смягчила удар:

– Не целыми днями.

– Не целыми днями? – Джинино лицо осветила нерешительная улыбка.

На монитор прорвалась Энни: «Что, правда не скажешь? Говори быстро».

– Извини, – сказала Мэй. – Я почти закончила.

И напечатала: «Нет. Ты ему будешь мозги полоскать».

«Пришли фотку», – написала Энни.

«Нет. Но фотка есть», – напечатала Мэй, запустив вторую необходимую ложь. Фотка в самом деле была, и, едва сообразив, что фотка есть, можно так и сказать, и получится правда, хотя и не вся, а эта полуправда вместе с белой ложью о том, что Мэй якобы знает его фамилию, позволят ей и дальше встречаться с этим Кальденом, который, вполне вероятно, угрожает «Сфере», – в общем, сообразив все это, Мэй поняла, что соврет Энни дважды и выиграет лишнее время – и в это время будет скакать на Кальдене и разбираться, кто он такой и чего от нее хочет.

«Сфоткала в процессе, – напечатала она. – Распознала лицо, все сошлось».

«Слава богу, – ответила Энни. – Но ты все-таки сволочь».

Джина прочла и явно занервничала.

– Может, мы в следующий раз закончим? – спросила она. Лоб у нее внезапно заблестел.

– Да нет, извини, – сказала Мэй. – Продолжай. Я поверну монитор.

От Энни опять прилетело сообщение. Поворачивая монитор, Мэй успела глянуть. «Когда его оседлала, не слышала, как кости трещат? У стариков косточки птичьи, такое давление может и убить».