Игорь Смирнов - Гармана

— Всех, великий суперат?

— Я, кажется, ясно сказал, Шор. Даже тех, кто сидит с заложниками.

— Повинуюсь. Но… вы остаетесь с… Позвольте взять у них оружие?

— Оружие? Ах, да… — Орант оглянулся на Лоэра. — Зачем? Неужели вы думаете, что… они… что у них хватит ума на самоубийство?

Лоэр побоялся, что замешательство бывшего суперата может стать подозрительным, и тотчас пришел ему на помощь:

— Не тревожьтесь, эрат: необдуманными действиями мы могли бы подвести под удар заложников, а это не в наших интересах, не так ли, Владетель?

— Да, Лэр…

— Впрочем, если на то будет ваша воля, мы готовы на время отдать свои мечи.

— Перестаньте! — Беф Орант явно забыл о предостережениях и неторопливо пошел к окну.

Лоэр еле удержался, чтобы не сунуть ему под ребра кинжал, — поспешил следом и со скучающим видом стал смахивать с плаща приставшую колючку. Орант опомнился:

— Перестаньте — вы с Владетелем должны быть со мной… Вас должны видеть при оружии! Ступайте, ступайте, эраты, собирайте людей!

Как только командиры скрылись за дверью, бывший суперат опустился в кресло и вытер крупные холодные капли на лбу. С крыши дворца понеслись бодрые звуки труб. Они просигналили три раза. Лоэр облегченно вздохнул и обратился к Никору:

— Владетель, прошу пересчитать стражников, которые поднимутся из подземелья.

Никор слабо покашлял и послушно выглянул в окно.

— Двадцать четыре, — сообщил он через минуту.

— Отлично! Все до единого! Стража уже строится?

— Да, Лэр…

— Спиной к площади?

— Да, Лэр.

Лоэр шагнул к окну — и в тот же момент ворота широко распахнулись, и на площадь дворца хлынул поток всадников в синих плащах. Проскочив ворота, они тут же разделились на группы и в одно мгновение захватили все важные объекты и обезоружили собравшихся перед дворцом солдат. Никор завороженно смотрел вниз и еще ничего не понимал. Лоэр поклонился ему, как того требовал ритуал, и торжественно сообщил:

— Владетель свободен! С этого момента он может повелевать своим народом, как прежде, и ничего не опасаться, ибо враги его повержены и уже никогда не поднимут меча против него!

— Лэр… Лэр… — По щекам Никора скатывались слезы, он сначала беспомощно стоял на месте, потом также беспомощно заметался по залу — то к окну, то к Лоэру, и пришел в себя лишь после того, как в палаты со своей свитой вбежал тысячник Жорт.

— Владетель! — воскликнул он, опускаясь на колени. — Нет больше недругов твоих!

Ноги у Никора стали вдруг непослушными, он прислонился к стене, но почувствовал, что стоять не может, и сел.

— Лэр, Лэр, — прошептал он, указывая на Жорта. — Скажи ему…

Лоэр поднял тысячника, обнял его:

— Владетель благодарит тебя, друг мой, и жалует должность командира трехтысячного оклада. А сейчас Владетель хочет знать о положении дел возле пещеры.

— Вроде, не все вышло, как хотели, большой эрат…

Долго не было никаких известий из долины, и Лоэр хотел отправить туда гонцов, но тут к дворцу прискакали на взмыленных конях три всадника и сообщили о победе. Начало, правда, не было удачным. Зажженный на горе костер — сигнал ухода людей Бефа Оранта в укрытие, — видимо, касался не всех: кое-кто остался в городе и, узнав о перевороте, сумел проскочить в пещеру и сообщить о случившемся.

Светоносцы ринулись в проход, но, потеряв сразу больше сотни человек, вынуждены были на время оставить эту затею. Чтобы не дать им опомниться, конники тут же перед входами разожгли костры и набросали в них перца. Пещера жадно заглатывала едкий дым. Вскоре из нее стали выбегать обезумевшие люди, у них отбирали оружие и отправляли под охрану лучников и меченосцев.

Лоэр внимательно выслушал гонцов и отослал их обратно вместе с Жортом: надо было сообщить пленным, что отныне они не солдаты — они временно направляются для работы в поля, в мастерские, на сбор плодов и корней. Кроме того, они должны будут строить для себя корабли, чтобы покинуть пределы Гарманы. Военачальников и гнофоров Лоэр приказал привести в город: среди них должен находиться один из членов Совета, и его надо было срочно переправить в Сурт, как об этом просил Гар Эргант.

Вечер прошел в сутолоке и неотложных заботах. Перед тем, как отдохнуть, Лоэр хотел навестить Аору, но ему объявили о приезде извир с Южного Острова, которые настоятельно просили встречи с первым советником Владетеля. Лоэр заволновался и сам выбежал на дворцовый двор. Примэрона стиснула брата сильными руками и вдруг расплакалась:

— Постоянно дрожу за тебя!

— А я за тебя! Тут болтали, что вас изгнали с Нераса!

— И ты поверил! Мы в два дня очистили весь остров! — У рта примэроны внезапно легла строгая складка. — В такое трудное время от нас ушла Аора, Лит, и Совет изгнал ее с Нераса, лишил всех прав амазонок. Ее чувство к тебе оказалось сильнее долга перед нами. Ты должен знать, где она.

Лоэр обнял сестру и стал не спеша подниматься по мраморным ступеням дворца.

— Я понял это, Нагрис, как только увидел ее. Но уверен, что ни один из ваших суровых законов не накажет ее так, как она себя наказала: ведь ее сердце должно было постоянно разрываться между вами и мною. Так что же еще вы хотите?

— Ничего, Лит. Теперь она не принадлежит нам.

— Аора серьезно ранена. Навести ее, Нагрис, только будь ласкова, как любящая сестра. Обещаешь?

— Обещаю. В душе моей нет гнева. Но до конца дней буду жалеть о том, что лишилась такого хорошего командира! Не скрою: я всегда обожала ее, Лит, она была мне дороже всех извир!

— Спасибо, сестрица. А где же твой Жефарт?

— Остался на Нерасе.

— Значит, у тебя все отлично?

— Я счастлива, Лит, — теперь он по-настоящему любит меня!

Они прошли наверх, хотели расположиться в приемной Никора, но вечер был жаркий, и они отправились на балкон.

— А я по делу, Лит. — На глаза Нагрис будто набежала тень. — Мы в пути случайно захватили корабль с гнофорами, шедший из Горуэлы. На борту нашли умирающего гонца Гара и от него узнали о положении дела в Сурте…

Вет-Прасар, предводитель бывших рабов, сидел напротив Гара Эрганта и невесело разглядывал свою руку, положенную на малахитовую поверхность стола.

— Значит, все было напрасно, примэрат?

Гар покачал головой:

— Нет, добрый друг, вы сделали большое дело, разъясняя людям необходимость сохранения культуры, этим воспитывали в них чувство понимания прекрасного.

— Вряд ли это удалось, примэрат: больше приходилось принуждать рептонов. Вет-Прасар нетерпеливо ударил по столу ладонью. — Какое несчастье: ведь если Гармана погибнет, люди грядущего ничего не будут знать о ней как о стране первой высокой цивилизации и будут считать колыбелью человеческой мудрости Эрусту или Ригию.