Тимоти Зан - Рапсодия для ускорителя

— Копы так копы, Бог с ними! Мы, как-никак, первый их контакт с внешним миром после ста тридцати лет изоляции.

Сьюзен помахала нам рукой, приглашая подойти.

Ронда и Джимми, любовавшиеся видами с другого края балкона, достигли вертолета одновременно с нами. Кулашава, державшаяся особняком, уже стояла у дверцы.

— Все готово, — объявила Сьюзен. — Вам отведены номера в гостевом доме напротив Королевского дворца. Дворец, конечно, не столь величественный, как можно было ожидать, — оговорилась она, глядя на Кулашаву. — Для нас внешний блеск мало что значит.

— Может быть, нам захватить из своего корабля еды? — спросила ученая леди.

— Еды достаточно, — пообещала Сьюзен. — Боюсь, ничего изысканного вам не предложат, но вы хотя бы заморите червячка перед завтрашним обедом в вашу честь.

— А мое исследовательское оборудование?

— Сегодня же вечером его доставят к вам в гостевой дом вместе с остальным грузом. Какие еще будут вопросы?

— Можно мне? — неуверенно проговорил Джимми, опасливо поглядывая на вращающиеся над нашими головами лезвия винта. — Вы уверены, что здесь можно летать?

— Мы летаем, — обнадежила его Сьюзен. — Не забывайте, что внутреннее пространство имеет тринадцать километров в длину, а от поверхности почвы до тоннеля, по которому совершает свой путь солнце, целых пять километров. Места более чем достаточно. А теперь, — она оглядела всех нас, — если вопросы исчерпаны, рассаживайтесь. Пора.

Королевский дворец и впрямь оказался далеко не роскошным. Он находился почти в самом центре города, который я видел с балкона, и больше походил на добротное правительственное здание, чем на средневековый замок или даже на президентскую резиденцию.

Зато на крыше дворца располагалась вертолетная площадка, а дом для гостей стоял, как и обещала Сьюзен, на противоположной стороне улицы, что меня порадовало. После долгого полета, поисков «Мира свободы», а также после двух предшествовавших всему этому бессонных ночей я еще в вертолете почувствовал, что страшно устал.

Обещанная Сьюзен трапеза — буфет с холодными мясными закусками, сырами, рыбой, хлебом и фруктами — была устроена в вестибюле отведенных нам покоев. Я проглотил ровно то количество, которое потребовалось, чтобы унять урчание в животе, после чего отправился на боковую. Комната оказалась тихой и темной, кровать — широкой и довольно жесткой; я уснул еще до того, как успел толком укрыться.

Меня разбудил солнечный свет, бьющий прямо в лицо, и аромат жареной курятины. Я тут же вспомнил, что накануне только подразнил желудок, а вовсе не насытился. Наскоро умывшись и одевшись, я поспешил в вестибюль.

Остатки давешних яств соседствовали с новыми, грязные тарелки — с чистыми. У окна за длинным столом сидели друг напротив друга Ронда и Сьюзен. Ронда демонстрировала Сьюзен свое искусство рукодельницы.

— Наконец-то! — сказала бортинженер при моем появлении. — Все остальные встали уже два часа назад.

— Зато я выспался гораздо лучше вас, — похвастался я и, выбрав чистую тарелку, стал накладывать на нее снедь. — Ведь две предыдущие ночи я корпел над бумажками.

— Какие еще бумажки? — спросила Сьюзен, хмурясь.

— При вылете из космопорта на Ангорски у нас возникли проблемы, — ответила Ронда. — Пришлось заполнять столько разных формуляров! Мы два дня не могли со всем этим разобраться.

— Как видишь — все только к лучшему, — заметил я, взяв приборы и садясь к столу. — Если бы не эта задержка, госпоже Кулашаве пришлось бы искать другой корабль, и мы не увидели бы всей этой красоты. — Я показал за окно.

— Да, — подтвердила Сьюзен, не сводя глаз с бисера на столе. Я покосился туда же.

— Обслуживаешь новую клиентку?

— Ничего Подобного! — вскинулась Ронда в притворном возмущении. — Это культурный обмен.

— Никогда ничего подобного не видела, — призналась Сьюзен, восторженно прикасаясь к сережкам. — Даже в архивах!

— Уверена, в архивах такого добра достаточно, — возразила Ронда. — Это древний вид искусства с многовековой историей.

— Главное — это очень красиво, — сказала Сьюзен. — Уверена, что при желании вы без труда все это здесь распродадите. А еще вы могли бы вести у нас курсы.

— Сомневаюсь, что мы задержимся здесь надолго, — предупредил я.

— Кстати, куда подевались остальные?

— Осматривают достопримечательности, — ответила Ронда. — Джимми пошел взглянуть, откуда доносится музыка…

— Музыка? — переспросил я, перестав есть.

Она кивнула.

— Здесь ее почти не слышно, не то, что снаружи. Красиво, но совершенно чуждо нам.

— Почти всю музыку мы пишем сами, — объяснила Сьюзен. — Мы играем ее во время службы в честь… — Она поджала губы. — Лучше мы обсудим это позже.

— Билко тоже ушел, — продолжила Ронда. — Сказал, что поищет партнеров перекинуться в картишки.

Я скорчил недовольную гримасу.

— Желаю ему удачи. Готов спорить на «Сергей Рок», что он не найдет простаков, которые согласились бы играть на наши нойе-марки.

— Да, мы по-прежнему пользуемся юпитерианскими долларами от банка «Фест Ситизен», — подтвердила Сьюзен. — Но ваш коллега захватил с собой кредитную карточку и сможет обменять ее на монеты.

Я чуть не уронил в тарелку собственную челюсть.

— Карточка на наш груз? — Я гневно уставился на Ронду. — И ты ему позволила?

Она выдержала мой взгляд.

— Это его доля. К тому же он всегда остается в выигрыше.

— Но при этом превращает местное население во врагов, — напомнил я. — Он что, хочет, чтобы нас погнали в шею?

— Уверена, проблем не будет, — успокоила меня Сьюзен. — Между прочим, мы не выгоняем из города тех, кто устраивает скандалы. На этот случай у нас есть тюрьма, которая, к счастью, чаще пустует.

— Понятно. — Я уставился поверх ее плеча в окно. Оно выходило на восток, в ту сторону, откуда мы прилетели. Будь я проклят, если гора не выглядела отсюда самой настоящей горой! — Свободного места действительно пруд пруди, а ведь в цифрах, которые вы нам назвали, не учтена большая часть внутреннего объема астероида. Как вы используете остальной объем?

— Вокруг главной полости, в частности, под нами, располагается рециркулирующее оборудование. Конечно, оно занимает только какую-то долю километрового слоя породы, отделяющей нас от космоса, поэтому вся конструкция не разрушается и хорошо защищает от излучений. В хвостовой части астероида находятся реакторы и ионоуловители, а также установки, производящие водород для реакторов. Кроме того, конструкторы оставили много незанятого места, которым мы могли бы воспользоваться в будущем. Кое-где мы производим добычу породы для строительства и восполнения неизбежных потерь в рециркулирующей системе. Раз без горных работ все равно не обойтись, мы превратили дыры в пещеры. В них отводят душу наши спелеологи.