Кристофер Сташеф - Скорость побега. Чародей поневоле

— Значит, Туан плюс ко всему еще и «говорящая голова», — задумчиво проговорил Род. — Собственно, чему тут удивляться? Сам он ни за что не додумался бы до идеи пролетарского тоталитаризма.

— Следует также отметить, что Пересмешник — единственный представитель Дома Кловиса с таким габитусом.

— Ага! — кивнул Род. — Здесь он играет в одиночку. А его штат сотрудников — местные представители, науськанные на то, чтобы обеспечивать ему поддержку.

— Долгосрочную программу Пересмешника, — продолжал Веке, — можно предположительно определить как установление диктатуры. Следовательно, с его стороны вполне резонно планировать возвести на престол того, кем он сможет манипулировать.

— То есть Туана.

— Совершенно верно. Но прежде ему надо избавиться от Катарины.

— Стало быть, ее крови жаждут и советники, и Дом Кловиса.

— Точно. Однако мы не имеем веских доказательств того, что они действуют согласованно. Пока впечатление такое, словно эти две силы независимо противостоят королеве.

— Разделение сил. Крайне неэффективная политика. И все же, Веке, по сути: что они тут затевают?

— Мы можем предположить, что они происходят из двух оппозиционных друг другу цивилизаций, каждая из которых стремится взять под свой контроль некие ресурсы Грамерая.

— Что-то я не слыхал, — нахмурился Род, — о месторождениях каких-либо сверхценных полезных ископаемых в округе…

— Я имел в виду людские ресурсы, Род.

Род широко раскрыл глаза:

— Эсперов! Ну конечно! Все они сюда, как мухи на варенье, слетелись из-за ведьм!

— Или из-за эльфов, — добавил Веке.

Род сдвинул брови:

— Эльфы-то им на что сдались?

— Пока у меня на этот счет нет оформленных предположений, и все же над такой логической вероятностью стоит поразмышлять на досуге.

Род фыркнул:

— Ну, ладно. Размышляй себе на здоровье над этой логической вероятностью, а я займусь ведьмами. Любой, кому удастся стать монополистом на рынке торговли телепатами, может править галактикой. Ого! — Он в ужасе выпучил глаза. — А ведь они и вправду смогут править галактикой!

— Ставки, — пробормотал Веке, — очень высоки.

— Я не премину сделать свою ставку… — начал было Род, но договорить не успел — его прервал неприятный, визгливый стон — будто кто-то вел ногтем по стеклу.

Веке развернулся на сто восемьдесят градусов. Род устремил взгляд в сторону замка.

На крыше, чуть ниже восточной башни, что-то тускло мерцало. Не то светящаяся гнилушка, не то блуждающий огонек. Судя по всему, источник свечения был довольно велик, так как кое-какие детали Роду были видны даже с большого расстояния. Светящееся существо было одето в лохмотья — нечто наподобие изодранного савана, под которым проглядывало тело красивой женщины, однако голова у странного создания была кроличья, с пастью, снабженной острющими клыками.

Баньши снова застонала, начав с низких нот и перейдя на душераздирающий вопль, который затем перешел в визг такой неимоверной пронзительности, что у Рода чуть барабанные перепонки не лопнули.

— Веке, — ахнул он, — что ты видишь?

— Баньши, Род.

Род погнал Векса к замку галопом. Промчался по двору, спешился, потом — бегом по залам, по пути расталкивая стражников, и наконец добрался до королевских покоев. У дверей ему встретилось непроходимое препятствие в лице Брома О’Берина, который стоял, поставив ноги на ширину плеч и сурово подбоченившись.

— Не больно же ты торопишься, — проворчал карлик. Физиономия его побагровела от злости, но в глазах его прятался самый настоящий страх.

— Постарался примчаться так быстро, как только смог, — тяжело дыша, оправдался Род. — Она в опасности?

— Да, в опасности, — проворчал Бром, — хотя с виду этого и не скажешь. Ты должен стоять на посту подле ее ложа в эту ночь, чародей.

Род напрягся.

— Я, — процедил он сквозь зубы, — не чародей. Я самый простой воин, которому, на счастье, знакомы кое-какие науки.

Бром раздраженно вздернул подбородок.

— Не время сейчас вести споры. Называй себя, как тебе вздумается: хочешь — поваром, хочешь — плотником, хочешь — каменщиком. Все равно наука чародейства тебе ведома. Однако мы понапрасну теряем время.

Он постучал в дверь. Дверь распахнулась, из покоев королевы вышел стражник, отсалютовал и посторонился.

Бром мрачно усмехнулся и, пятясь, переступил порог.

— Что, до сих пор не рискуешь поворачиваться ко мне спиной?

— Можно и так сказать, — буркнул карлик.

— А я так и сказал.

Стражник вошел в комнату следом за ними и прикрыл за собой дверь.

Комната оказалась просторной, с четырьмя окнами-бойницами, закрытыми ставнями, вдоль одной стены. Пол покрывали звериные шкуры, стены были задрапированы шелком и бархатом и увешаны гобеленами. В небольшом камине негромко потрескивали поленья.

Катарина, одетая в бархатный, отороченный горностаем пеньюар, сидела на большой кровати с балдахином, укрытая по грудь простынями и мехами. Ее распущенные волосы ниспадали на плечи. Королеву окружала стайка горничных и гувернанток, присутствовали также двое пажей.

Род подошел к королевскому ложу и опустился на одно колено:

— Ваше величество, прошу простить меня за опоздание!

Катарина одарила его ледяным взглядом.

— Я и не ведала, что за тобой посылали, — фыркнула она и отвернулась.

Род нахмурился и окинул ее пытливым взором.

Катарина сидела, откинувшись на горку из десятка атласных пуховых подушек. Веки ее были полуопущены в сладкой истоме, на губах играла легкая улыбка. Судя по всему, она откровенно наслаждалась чуть ли не единственными приятными мгновениями после напряженного трудового дня.

Вероятно, ей грозила смертельная опасность, но она наверняка понятия об этом не имела. Бром, оберегая королеву, хранил от нее страшные тайны.

Катарина протянула руку одной из гувернанток, та подала ей дымящийся кубок с глинтвейном. Катарина грациозно поднесла его к губам.

— Погодите! — Род вскочил, выхватил губок из рук королевы, сжал его ножку в левой руке, а правой поспешно снял с пояса «рог единорога».

Катарина нахмурилась, потом прищурилась и покраснела.

— Что это значит, отвечай!

Род смотрел не на нее, а на ножны от своего кинжала — они же «рог единорога». За ухом у него послышался голосок Векса:

— Обнаружено токсичное вещество, смертельно опасное для человеческого организма.

Но ведь Род еще не успел плеснуть в ножны ни капли вина. Ножны были пусты. В них ничего не было.

Кроме воздуха.

Род нажал на кнопку. Рог приобрел лиловый оттенок.

Катарина в ужасе смотрела на поменявшие цвет ножны.

— Говори, — выдохнула она. — Что это значит?

— Воздух отравлен, — процедил сквозь зубы Род, передал кубок гувернантке и придирчиво осмотрел комнату. Откуда-то распространялся ядовитый газ.