Уилбур Смит - Свирепая справедливость

В тысячную долю секунды Питер узнал эти смуглые волчьи черты лица и холодные безжалостные глаза убийцы. Много лет он охотился на этого человека, бесконечно изучал его фотографии с тех пор, как поиски террористов стали целью его жизни.

Джилли О'Шоннеси правил обеими руками, в то же время держа одной пистолет. Магазин открыт для перезаряжения. Он зарычал на Питера, как зверь через прутья решетки, и Питер выстрелил. Ствол "вальтера" при этом коснулся ветрового стекла.

Стекло покрылось сетью трещин, стало белым и непрозрачным, и тут же ветер вдавил его внутрь, заполнив "остин" тучей сверкающих осколков.

Джилли О'Шоннеси обеими руками закрыл лицо, из-под пальцев его брызнула кровь, потекла по груди, скрываясь в густых черных завитках.

По-прежнему вися вниз головой над кабиной "остина", Питер просунул в разбитое окно "вальтер" и еще два раза выстрелил в грудь; здесь разрывные пули "велекс" застрянут у костей и не пробьют сидение, не повредят больше никому внутри. Убивая Джилли О'Шоннеси, Питер по-прежнему ясно слышал крик Мелиссы-Джейн. Он сделал это так же хладнокровно, как ветеринар умерщвляет животное, больное бешенством, и с таким же отсутствием удовольствия; пули пригвоздили Джилли О'Шоннеси к спинке сидения, голова его болталась из стороны в сторону, и Питер ожидал, что машина остановится, потому что нога мертвеца сдвинулась с акселератора.

Но этого не произошло. Мотор работал по-прежнему, тело сползло вперед и застряло, коленом упираясь о приборный щит; оно всем весом налегало на педаль, и маленькая машина летела вниз по склону холма, мимо мелькали с обеих сторон каменные стены, словно они несутся в туннеле под землей.

Питер еще больше свесился, просунул руки в разбитое окно, ухватился за руль и принялся его вертеть. Он удержал машину и снова повернул ее на дорогу, она бешено качалась и виляла, но все же вышла на дорогу и продолжала спускаться.

Почти невозможно было рассчитать движения, чтобы удерживать ее так.

Питер висел вниз головой, держась только коленями и пальцами ног, и в такой позиции ему приходилось работать рулем. При этом предплечья его касались неровных острых краев лопнувшего ветрового стекла.

Ветер рвал его, тело Джилли О'Шоннеси упало на руль, заклинив его в самый критический момент, так что Питеру пришлось одной рукой отбрасывать его назад; со скрежетом, ревом разорванного металла и снопом оранжевых искр бок "остина" задел за каменную стену. Питер вернул машину на дорогу, и она начала дико поворачивать из стороны в сторону, каждый раз касаясь стен, отскакивала на середину и снова устремлялась к стене.

Питер понял, что машина вот-вот перевернется, его раздавит под металлической крышей, размажет по твердой поверхности щебеночной дороги. Нужно спрыгнуть - но он мрачно оставался с взбесившейся машиной, потому что в ней Мелисса-Джейн. Он не может спрыгнуть.

Машина выдержала еще один поворот, и Питер увидел впереди закрытые деревянные ворота в стене. Он сознательно повернул машину туда, не стараясь больше предотвратить столкновение, напротив, приближая его. Он правил прямо на ворота, и "остин" ударил в них.

Деревянный брус пронесся над головой Питера, обжигающий пар из разбитого радиатора ударил по лицу и рукам, и "остин вылетел в открытое поле, подпрыгивая на камнях. Влажная почва тормозила движение, тормозил и крутой подъем на холм, и, проехав пятьдесят ярдов, маленькая машина добралась до дренажной канавы и остановилась, повиснув под нелепым углом.

Питер соскользнул в сторону и приземлился на ноги. Рывком открыл заднюю дверцу, и на него из машины выпал человек. Он упал на колени в гразь, бормоча что-то непонятное, и Питер коленом ударил его в лицо. Кость и хрящ хрустнули, послышался стук сломанных зубов. Голос человека резко оборвался, и тут же Питер нанес ему режущий удар ребром правой ладони, удар расчетливый - человек потеряет способность двигаться, но не умрет, и прежде чем бессознательное тело упало на землю, Питер уже перепрыгнул через него.

Он вынес дочь из "остина", и ее хрупкое тело показалось ему невесомым; он ощутил жар ее лихорадки.

Его охватило почти непреодолимое желание изо всех сил прижать это тело к груди, но вместо этого он понес ее так бережно, словно она сделана из какого-то хрупкого драгоценного вещества, осторожно перешагивая через камни поля. Понес туда, гле в темноте садился вертолет.

На борту по-прежнему находился врач "Тора"; он выпрыгнул, прежде чем вертолет коснулся земли, и в ярком свете посадочных прожекторов побежал навстречу Питеру.

Питер обнаружил, что негромко приговаривает:

- Все хорошо, дорогая. Все кончено. Все кончено, моя девочка... я здесь, малышка...

Тут он сделал еще одно открытие. Не пот течет по его щекам и капает с подбородка. И Питер без всякого стыда подумал, когда же он плакал в последний раз. И не мог вспомнить, но это казалось неважным, не сейчас, когда дочь у него на руках.

В Лондон прилетела Синтия, и Питер вновь пережил ужасы их брака.

- Все, кто рядом с тобой, страдают, Питер. Теперь очередь Мелиссы-Джейн.

Он не мог избежать ее, ее обвинений, потому что она все время была рядом с Мелиссой-Джейн. Выдерживал ее упреки и ядовитые обвинения и думал: неужели когда-то она была веселой, молодой и привлекательной? Она на два года моложе его, но тело у нее уже бесформенное, а думает она так, словно на двадцать лет старше.

Мелисса-Джейн оправлялась под действием антибиотиков с чудотворной быстротой, и хотя была еще бледна и худа, на третий день ее выписали, и Питер и Синтия в последний раз принялись ссориться, Мелисса-Джейн сидела между ними.

- Мама, я еще боюсь. Можно, я поеду с папой? Всего на несколько дней?

Наконец Синтия со вздохом и обиженным видом согласилась, и оба они почувствовали себя виноватыми. По дороге в "Тисовое Аббатство", куда их пригласил пожить Стивен, пока Мелисса-Джейн не поправится, она сидела рядом с ним тихо, левая рука еще на перевязи, а на пальце белая повязка. Она заговорила, только когда они у "Хитроу" свернули на дорогу М4.

- Я все время знала, что ты придешь. Не могу многого вспомнить. Всегда было темно, и кружилась голова, все вокруг менялась. Я смотрела на лицо, а оно расплывалось, и потом оказывался кто-то другой...

- Тебе давали наркотики, - объяснил Питер.

- Да, я знаю. Помню уколы... - Она рефлекторно потерла предплечье и вздрогнула. - Но даже тогда я знала, что ты придешь за мной. Помню, как лежала в темноте и слушала, ждала твой голос...

Было сильное искушение делать вид, что ничего не случилось, и до сих пор Мелисса-Джейн об этом не говорила, но Питер знал, что должен дать ей выговориться.

- Хочешь рассказать мне, дорогая? - мягко спросил он, понимая, что это важно для выздоровления. Молча слушал, а она вспоминала обрывки разговоров и впечатлений, искаженные наркотиками. И когда она говорила о смуглом человеке, в голосе ее снова звучал ужас.