Александр Соболь - Мир наизнанку

Ближе к полудню к Арене стали съезжаться богато разукрашенные кареты со столичной знатью. Блестящие кавалеры с еще более блистательными дамами важно прошествовали на трибуны для Дворян, постепенно заполняя их; отдельный сектор предназначался для высших армейских чинов, где и оказался Карлехар ла Фор-Рокс.

Гранд-маг Ольгерн Орнет выбрал, следуя избранному образу, трибуну людей небедных, но пока собственным гербом не обладающих. По иронии судьбы невдалеке от него, но на другой трибуне, расположился Фишур, мрачный, злой и полный дурных предчувствий.

Среди расфранченных столичных дворян скромно выглядел маркиз ла Дуг-Хорнар, но вендийские герцоги и графы с опаской косились на его свиту из могучих, испещренных шрамами гладиаторов. Кстати, многие вендийские (и не только) гладиаторы расположились здесь же, на специально выделенных местах дворянского сектора; был среди них и Керчермар Харлоф, и настоящая буря противоречивых чувств и эмоций бушевала в нем: он всей душой ненавидел Рангара Ола, который победил и пощадил его в Поселке Рудокопов, чем унизил смертельно и непрощаемо, но и желать победы монстру, полудемону, _нечеловеку_, он не мог.

Императорскую ложу занимал сам Император Тор Второй Премудрый с супругой Тиленой и сыном, принцем Скейваром; рядом сидели несколько особо приближенных сановников, начальник личной гвардии и три придворных мага в ранге мага-грандмагистра. По правую руку Императора в соседней ложе восседали три Верховных Мага: Альвист Элгоэллас эль-Тайконд, Алькондар Тиртаид ин-Хорум и Алессар Рохас нор-Адамар. Маги вели невидимую и неслышную для посторонних мыслебеседу, в подтексте которой стоял только один вопрос: как это уважаемого коллегу Алькондара угораздило выставить иномирянина, бойца пусть и великолепного, но человека, против исчадия сил разрушения высшего порядка Глезенгх'арра, сына чудовищного демона Хорхонгурта и женщины... Алькондар степенно отвечал, что решил использовать Рангара перед смертью для пополнения казны Храма Змеи, чем частично компенсировал бы причиненный тем же Рангаром ущерб во время его первого и последнего посещения Храма; но он, Алькондар, даже подумать не мог, кого выставит против иномирянина Император. Альвист и Алессар вежливо удивились этому и поинтересовались, почему Алькондар не прибегнул к магии и не прочитал будущего. В ответ Алькондар сослался на закон, запрещающий применять магию против Императора, однако сам почувствовал вздорность приведенного аргумента (этот закон не носил безусловного характера) и заявил, что по-прежнему верит в победу своего ставленника. Верховные маги пожелали коллеге успеха, однако фон их мыслей недвусмысленно указывал, какой исход боя они полагают наиболее вероятным. На этом их мыслебеседа прервалась; Алькондар, закрыв свое сознание, впервые со злостью подумал о категорическом (и безусловном) запрете на привлечение магических средств не только для помощи гладиаторам, но даже для прогнозирования результатов поединка при помощи, например. Ока Пророка. Впрочем, такое предсказание никогда не было однозначным, зато всегда существовала вероятность ошибки, тем большая, чем ближе стояли величины вероятностей альтернативных исходов.

Оставалось ждать и надеяться.

Колдовские силы перенесли Рангара сразу в гладиаторскую, откуда ему предстояло выйти на Арену. Кроме него, в комнате находились еще двое: в одном из них Рангар сразу признал собрата по профессии, второй был, по всей видимости, лекарь, причем в весьма высоком ранге гранд-мага, о чем свидетельствовали две тисненые змейки на его рукаве. На столе блестели, переливаясь, доспехи и оружие Рангара, и среди прочего - благословенная кольчуга. Рангар ощутил звенящий накат знакомого волнения и в который уже раз подивился двойственности собственной натуры. Какая-то часть его всеми силами противилась тому, что должно произойти, а другая дрожала в упоении... И сейчас он должен дать волю второй части себя и заглушить первую. Потому что еще не достигнута цель, в опасности Лада и не все долги уплачены. Потому что просто не хочется умирать, демон побери. И потому, что среди тысяч незнакомых людей на трибунах есть и такие, которые знают его, любят и искренне желают ему победы. Это и маркиз ла Дуг-Хорнар, скорее всего прибывший в столицу с великаном Дайном и еще несколькими гладиаторами. Рангар вдруг вспомнил, как трогательно дружина маркиза провожала его и Тангора, и на глаза едва не навернулись слезы... И ведь в общем-то не так уж много времени прошло с той поры, но сколько лиг и событий вместили они! Иным на целую жизнь хватит... Будет среди зрителей и генерал Карлехар ла Фор-Рокс, прославленный воин с сердцем отважным и добрым, которого даже многие битвы не смогли ожесточить. Он ведь мечтал посмотреть, как работает на Арене Рангар. Его желание скоро сбудется, и Рангар постарается не огорчить его. Прибыл в Венду и гранд-маг Ольгерн Орнет из далекого светлого Валкара, перед которым и Рангар, и Фишур в неоплатном долгу... Вряд ли само кровавое зрелище доставит ему удовольствие, но он будет болеть за Рангара, несмотря ни на какие козни жрецов. А с небесного острова Таруку-Гарм за боем будет внимательно наблюдать покинувшая бренное тело душа Тангора... Как не хватает его сейчас Рангару! И Фишур будет смотреть его бой - если уцелел, конечно. А коли не повезло другу - найдет его душа пристанище на небесном острове, рядом с душой Тангора. Но будет у него еще один зритель, главный - Лада. Он представил на миг, что будет с ней, если этот полудемон убьет его у нее на глазах, и до боли закусил губу.

Рангар решительно изгнал последний мыслеобраз из головы, вежливо исполнил Ритуал Приветствия, выслушал ответ и подошел к оружию. Взял мечи, ощутив знакомую приятную тяжесть, и они ожили в его руках сверкающими молниями, просвистев несколько тактов привычной песни смерти. У верзилы, назвавшегося Чонкором, отвисла челюсть, а гранд-маг удивленно-одобрительно щелкнул языком. Рангар положил мечи, снял импровизированную набедренную повязку, развернул черное трико и надел его - оставив, правда, голову целиком открытой. Затем взял доспехи и оружие и повернулся к Чонкору:

- Я готов. Когда выход?

- Еще нет, - отозвался Чонкор после паузы. - Сейчас выступит герольд, а потом вызовут тебя и твоего соперника.

- Хорошо, - сказал Рангар, положил все на место и сел на широкий топчан, стоящий посреди комнаты. Эта пауза только на пользу ему. Он как раз успеет изгнать последние крохи нервозной, сковывающей напряженности неизбежные проявления "предбоевой лихорадки", охватывающей порой и самых опытных бойцов.

...Уходило, утекало, уплывало в бесконечность все негативное, что могло помешать ему драться... Что ж, он в самом деле готов к сражению. Так, как никогда раньше.