Пол Андерсон - Психотехническая лига

— Ну, — сказал Нэйсмит, — первым делом, я хотел бы узнать цели вашей организации.

— Что такое? — Уэйд замигал, обратив к Нэйсмиту тяжелое лицо, на щеках у него выступила краска гнева. — Давай не будем играть в ясельные игры. Ты знаешь, чего мы хотим.

— Нет, серьезно, я озадачен. — Нэйсмит заставил голос смягчить интонации, — я понимаю, что вам не нравится статус кво и вы хотите его изменить. Но вы все сейчас хорошо обеспечены. Что вы надеетесь получить?

— Что… Вот что! — Уэйд сделал жест офицеру, и голова Нэйсмита зазвенела от удара. — У нас нет времени слушать твои дурацкие шуточки.

Нэйсмит злобно ухмыльнулся. Если он сумеет довести их до безумия, поиграть на их искаженных эмоциях, пока над ними не возьмет верх нерассуждающий таламус — ему, конечно, придется нелегко, но это отсрочит их настоящие намерения.

— О, я догадываюсь, — сказал он. — Это личное, да? Никто из вас на самом деле не знает, что движет вами, если не считать тех тупых шакалов, кто присоединился к вам просто потому, что это оплачивается лучше, чем любая работа, которую они могли бы получить по своим способностям. Вроде тебя, например. — Он взглянул на безопасника и нарочно презрительно усмехнулся.

— Заткнись. — На этот раз удар пришелся в челюсть.

Изо рта побежала кровь, и он слегка обмяк на держащих его ремнях. Но его голос дразняще возвысился.

— Возьмем, к примеру, мисс Дженнингс. Хотя я этого не сделаю, даже если мне заплатят. Ты внутри вся скрученная, правда? Слишком уродлива, чтобы заполучить мужика, слишком запугала сама себя, чтобы пройти хирургическое ремоделирование. Ты пытаешься сублимировать свой неуклюжий комплекс в патриотизм — и что за символ на флаге? Замечу, что именно ты высказала это чрезвычайно личное предложение насчет того, как меня пытать.

Она отпрянула, с яростью бичуемого животного. Безопасник извлек кусок шланга, но Уэйд жестом велел ему отойти. Лицо вождя одеревенело.

— Или Левин — еще один случай психотической фрустрации. — Нэйсмит улыбнулся врачу, не разжимая губ. Улыбка на разбитых губах была неприятной. — Ручаюсь, если бы тебя не наняли, тебе бы пришлось работать задаром. У грошового садиста в наше время проблемы с поиском рынков сбыта.

— Теперь перейдем к Родни Борроу.

— Заткнись! — завопил худой мужчина. Он рванулся вперед. Уэйд отшвырнул его назад тяжелой рукой.

— Экзоген! — Улыбка Нэйсмита потеплела, став почти сочувствующей. — Слишком плохо, что человеческий экзогенез развивался во время Годов Безумия, когда моральные устои полетели к чертям, а ученые были такими же фанатиками, как и все прочие. Он вырастили тебя в резервуаре, Борроу, и твоя жизнь до рождения, которая, согласно всем унаследованным инстинктам, должна была быть теплой, темной и защищенной, была кромешным изучением — яркий свет, зонды, микропробы, взятие из твоих тканей. Они узнали кучу всего о человеческом плоде, но им следовало бы убить тебя, вместо того, чтобы позволять этой патетически трепещущей массе агрессивных психозов разгуливать живьем. Если это можно назвать жизнью, Экзоген.

Борроу ринулся мимо Уэйда. С губ его стекала слюна, он нацеливался скрюченными пальцами в глаза Нэйсмиту. Безопасник оттащил его назад и он внезапно рухнул в истерических рыданиях. Нэйсмит содрогнулся. Милостивый Боже…

— А как насчет меня? — спросил Уэйд. — Этот любительский анализ весьма забавен. Пожалуйста, продолжай.

— Стимул вины. Сверхкомпенсация. Служба расследовала твою подноготную детских и юношеских лет и…

— И?

«Давай, Роджер. Это весело. Это ничуть не больно».

Большой мужчина застыл в неподвижности, словно железная балка. Долгое мгновение не было ничего, ни единого звука, кроме всхлипываний Борроу, ни единого движения. Лицо Уэйда посерело.

Когда он заговорил, голос его звучал, словно он задыхается:

— Думаю, тебе лучше включить тот генератор хлора, Левин.

— С удовольствием!

Нэйсмит покачал головой.

— И вы, люди, хотите управлять действительностью, — пробормотал он. — Предполагалось, что мы перевернем мир медленно, восстанавливая его нормальную психику для таких, как вы.

Генератор зашипел и забулькал за его спиной. Он мог бы повернуть голову, чтобы увидеть его, но это было бы поражением. А он нуждался в каждом обрывке гордости, оставаясь в этом последнем одиночестве.

— Дай мне управлять генератором, — прошептал Борроу.

— Нет, — сказал Левин. — Ты можешь убить его слишком быстро.

— Может, нам следовало бы подождать, пока сюда доставят этого Лампи, — сказала Дженниингс. — Пускай бы посмотрел, как мы обрабатываем Нэйсмита.

Уэйд покачал головой.

— Может, позднее, — сказал он.

— Я замечу, что вы так и не попытались выяснить, что я желаю рассказать вам без принуждения, — вставил Нэйсмит.

— Что ж, вперед, — сказал Уэйд ровным голосом. — Мы слушаем.

Немного времени, лишь еще немного времени, если я смогу заговорить им зубы…

— У Этьена Фурье больше ресурсов, чем вы думаете, — заявил Нэйсмит. — Подготовлен контрудар, который будет вам дорого стоить. Но поскольку это и для нас создает крайне напряженное положение, мы желаем обсудить — если не постоянный компромисс, ибо их явно не может быть, то по крайней мере краткое перемирие. Вот почему…

Раздался звонок.

— Войдите, — громко сказал Уэйд. Его голос активировал дверь, и человек вошел.

— Вам срочный вызов, мистер Уэйд, — доложил он. — По скрэмблеру.

— Хорошо. — Вождь поднялся. — Выключите этот хлор, пока я не вернусь, Левин.

Он вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Левин спокойно сказал:

— Ладно, он ведь не велел нам воздержаться от всего остального, правда?

Они поочередно воспользовались шлангом. Сознание Нэйсмита слегка помутилось от боли. Но они не рискнули нанести настоящих повреждений, и это длилось недолго.

Вернулся Уэйд. Он проигнорировал Левина, поспешно засовывающего в карман импровизированную дубинку, и коротко сказал:

— Мы отправляемся в путешествие. Все. Сейчас.

Сообщение пришло. Нэйсмит откинулся назад, тяжело дыша. В этот самый момент избавление от боли было для него слишком важно, чтобы думать о чем-то еще. Ему потребовалось несколько минут, чтобы начать беспокоиться о том, правильна ли была логика Петера Кристиана, и выполнит ли служба свою часть работы, и даже о том, были ли пришедшие Уэйду приказы правильными.

Было уже далеко за полдень, прежде чем у Барни Розенберга появилась возможность поговорить с Дженни Доннер, и это она его разыскала. Он после ленча удалился из коттеджа, карабкаясь по склону горы, прогуливаясь через высокий лес. Но гравитация Земли утомляла его, и он через несколько часов вернулся. Но даже тогда Барни не пошел в коттедж, но нашел бревно возле кромки обрыва и присел подумать.