Пол Андерсон - Психотехническая лига

— Ну конечно же, сэр. — Хозяйка взяла бумажку с ловкостью, которой можно было позавидовать, и одарила его завораживающей улыбкой. — Просто устраивайтесь поудобнее.

Далгетти торопливо шагнул в грот.

Дело, похоже, предстоит нелегкое. Вокруг него сомкнулись шершавые красные стены, способные вместить двадцать человек. От нескольких флюороламп, установленных в специально подобранных местах, исходил неестественный подводный свет, но его было достаточно, чтобы увидеть сидящего рядом… но никого дальше. Тяжелая штора могла быть опущена по желанию, в случае, если посетители захотят полного уединения. Тет-а-тет… ха-ха!

Он сел за стол, сделанный из плавника, и прислонился спиной к кораллу. Закрыв глаза, он попытался сконцентрироваться. Его нервы были уже настроены на такое напряжение, что, казалось, должны были разорваться, и понадобилось всего несколько секунд, чтобы направить разум в нужную сторону.

Шум таверны вырос от крошечного бормотания к голосу прибоя, а затем — к биению волн с острым гребнем. Голоса звенели в его голове, пронзительные и глубокие, грубые и нежные, бессмысленный поток болтовни, путаница смешанных слов, слов, слов. Кто-то обронил бокал, и треск бьющегося стекла был подобен грохоту упавшей бомбы.

Далгетти поморщился, прислоняясь ухом к стене грота. Конечно же, он услышит их разговор, даже сквозь этот камень. И хотя уровень шума был высок, но человеческий разум, прошедший специальную подготовку и обученный мысленной концентрации, был великолепным фильтром. Гвалт снаружи постепенно удалился из сознания Далгетти, и он все громче слышал нужную ему струйку звука.

Первый человек:

— …неважно, что они могут сделать?

Второй человек:

— Пожаловаться правительству. Вы хотите, чтобы ФБР вышло на наш след? Я — нет!

Первый человек:

— Спокойнее. Пока что им этого не удалось сделать, и прошла уже целая неделя с…

Второй человек:

— А откуда вам это известно?

Третий человек — суровый, властный голос. Далгетти вспомнил его по многочисленным речам на ТВ: да, точно, это был сам Банкрофт:

— Я знаю. У меня достаточно связей, чтобы знать это наверняка.

Второй человек:

— Ну хорошо, итак, они еще не сообщили об этом. Но почему?

Банкрофт:

— Вы знаете почему. Им не хочется, чтобы правительство вмешивалось в это дело больше, чем мы.

Женщина:

— Так что ж, они будут просто сидеть и смотреть? Нет, они найдут какой-нибудь способ…

— ПРИВЕТ, МИСТЕР!!!

Далгетти вздрогнул и повернулся. Его сердце гулко забилось, и он ощутил, как дрожат ребра. Он выругал себя за свою напряженность.

— ДА ЧТО С ВАМИ, МИСТЕР? ВЫ ВЫГЛЯДИТЕ …

Новое усилие: взять стучащее сердце под контроль, снизить концентрацию слуха, расслабиться. Он сфокусировал глаза на девушке, вошедшей в грот. Это была девушка для развлечения, которую он попросил для того, чтобы иметь возможность сидеть в этой пещере-кабинке.

Ее голос теперь слышался на вполне терпимом уровне. Еще один клочок пены. Он вымученно улыбнулся.

— Присаживайся, милая. Прости. Нервы совсем ни к черту. Что будешь пить?

— Пожалуй, дайкири. — Она улыбнулась и устроилась рядом с ним. Он набрал код на диспенсере: коктейль для нее, скотч с содовой для себя.

— А ты тут в первый раз, — заметила она. — Тебя что, недавно наняли или просто решил сюда заглянуть? — Снова улыбка. — Меня зовут Гленна.

— Зови меня Джо, — сказал Далгетти. Его именем на самом деле было Симон. — Нет, я прибыл сюда на совсем короткий срок.

— Откуда ты? — спросила она. — Сама я — из Нью-Джерси.

— Похоже, я так никогда и не встречу никого, родившегося в Калифорнии. — Он усмехнулся. Возврат контроля над телом происходил автоматически, эмоции пришли в норму, и он снова мог думать с полной ясностью. — Я… э-э… простой странник. Сейчас у меня нет никакого постоянного адреса.

Диспенсер выплюнул напитки на поднос и высветил цену — двадцать долларов. Неплохо, принимая все во внимание. Он бросил в щель автомата пятьдесят баксов и получил сдачу: пятидолларовую монету и одну купюру.

— Ну, — произнесла Гленна, — твое здоровье!

— И твое! — Они чокнулись, и он спросил себя, как же ему сказать то, что он должен был сказать. Проклятье, он не может просто сидеть здесь, болтать и любезничать, он пришел сюда слушать, а не… Наполненные иронией фрагменты из всех детективных фильмов, которые он когда-либо видел, пронеслись в его голове. Любитель, случайно оказавшийся замешанным в деле, и ему теперь предстоит его решать, ха-ха! До сего мгновения он и представить себе не мог всей сложности этого дела.

Он долго не мог принять решения. Наконец он пришел к выводу, что прямой подход будет самым лучшим. И тогда он намеренно набросил на себя вид холодной безразличной уверенности. Подсознательно он боялся этой девушки, чуждой его классу. Ладно, заставь ее проявить свою реакцию, узнай ее и после этого подави. Его пальцы под столом зашевелились, сплетаясь в сложный символичный узор, помогавший ему концетрироваться.

— Гленна, — начал он, — боюсь, что я довольно скучный собеседник. Все дело в том, что я занимаюсь кое-какими исследованиями в психологии, изучаю, как нужно добиваться концентрации сознания в определенных условиях. И мне захотелось поэкспериментировать в подобного рода заведении, понимаешь? — Он достал из кармана вторую стодолларовую банкноту и положил ее перед девушкой. — Просто посиди здесь тихо и спокойно. Думаю, что вряд ли это займет больше часа.

— Гм-м! — Брови девушки поползли вверх. Затем, внезапно пожав плечами и криво усмехнувшись: — Хорошо, раз уж ты платишь за это. — Она достала сигарету из плоского портсигара, находившегося в ее сумочке, и расслабилась. Далгетти снова прислонился к стене и закрыл глаза.

Девушка с любопытством следила за ним. Он был среднего роста, коренастый, броско одетый в голубую тунику с короткими рукавами, серые брюки и сандалии; несколько веснушек на квадратном курносом лице, карие глаза и несколько робкая улыбка. Песочного цвета волосы были коротко острижены. Молодой человек, подумала она, примерно двадцати пяти лет, вполне обычный и ничем не примечательный, если не считать мускулов борца и, конечно, его поведения.

Что ж, чего только не бывает!

Несколько секунд Далгетти ощущал беспокойство. Но не потому, что объяснение, которое он дал ей, было шито белыми нитками, а потому что оно слишком близко было к правде. Он отбросил от себя неуверенность. Были шансы за то, что она ничего не поняла, не говоря уже о том, что расскажет кому-либо о нем. По крайней мере уж точно не тем людям, за которыми он охотился.

Или которые охотились за ним?

Концентрация… и снова медленно он слышал голоса: