Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

Автоматическая дверь распахнулась с негромким скрипом,

— Добро пожаловать! — раздался голос стоявшего за кассой продавца.

«Видно, студентик, подрабатывает по ночам. Совсем молоденький, лицо незнакомое. Недели две здесь, наверное, не больше».

Парень старательно складывал чеки. Ицуко побрела между прилавками, рассматривая товары. Она почувствовала, как согреваются в теплом воздухе магазина окоченевшие на осенней стуже щеки и пальцы.

Корзина для покупок тоже была желтая — под цвет форменной куртки продавца. Дамскую сумочку Ицуко повесила на плечо, чтобы не мешала. Справа от входа — стойка с журналами, слева — шампуни, мыло, моющие средства и прочая мелочевка. Вспомнив, что дома на исходе туалетная бумага, Ицуко взяла с полки упаковку в четыре рулона. Вообще-то бумагу и моющие средства она всегда покупала в супермаркете на дешевых распродажах, но сегодня почему-то машинально положила бумагу в корзинку. Пройдя вглубь магазина, к витрине с замороженными продуктами, Ицуко заметила мужчину в темно-сером костюме с переброшенным через руку пальто. Он стоял в глубокой задумчивости перед полкой с закусками к пиву и кондитерскими изделиями. «Довольно упитанный, с сильной проседью. Типичный администратор среднего звена, — подумала Ицуко. — В нашей фирме такие на каждом шагу. Физиономия багровая, глазки совсем осоловелые, все время мигают. Прилично, видно, набрался. Похоже, ползет домой тоже с пирушки. Только непонятно, зачем так важничать, если выбираешь паршивые картофельные чипсы? Он просто прилип к ним, никак не решит, какие купить — со вкусом говядины с васаби [11] Васаби — род хрена, острая приправа. или сливочного масла. Одним словом, пьяный, что с него взять».

За спиной у мужчины холодильный шкаф с молоком, на которое нацелилась Ицуко. Но она не решилась подойти ближе. Затем свернула в соседний проход и пошла обратно к кассе, стараясь не встречаться взглядом с пьяным.

В этот момент опять раздался режущий скрип входной двери. Ицуко подняла глаза. Продавец снова завел свое «Добро пожа-а-аловать!».

В дверях появился щупленький мальчишка, росточком по плечо Ицуко. Первый-второй класс средней школы. Большущие очки в черной оправе. Не обращая внимания на других покупателей, паренек мельком глянул на полку с журналами и прямиком направился в глубь магазина — туда, где лежали бэнто и бутерброды.

Ицуко невольно улыбнулась. Она уже не раз встречала здесь этого мальчугана. Имени, конечно, не знает, но лицо знакомое. В таких местах это часто бывает. Ицуко помнила еще нескольких клиентов.

Ну что, очкарик, корпишь над уроками до глубокой ночи, а мама по ночам не готовит, вот и пришел купить что-нибудь перекусить? Желудок-то своего просит!

Мальчик внимательно обследовал полку с бутербродами. Ицуко же, пройдя мимо кассы, остановилась у витрины, в которой уныло лежали два пудинга «а-ла мод» с застывшими сливками.

Пока Ицуко вздыхала над пудингами, очкарик выбрал бутерброды и торопливо прошел туда, где по-прежнему стоял истуканом красноглазый «администратор». Ицуко и самой нужно было туда за молоком, но до смерти не хотелось идти мимо дядьки. Так что очкарик волей-неволей стал подопытным кроликом. Интересно, что будет? Мальчишка подошел к холодильному шкафу с пачками молока и попытался открыть дверцу. Но на его пути торчал пьянчужка. Дверца неминуемо огреет его по спине.

— Извините, пожалуйста! — вежливо сказал очкарик.

Да, хорошо воспитан, ничего не скажешь. Не стал молча хлопать дверцей, а сначала извинился. Только вот дядька…

Но дядька даже не обернулся, лишь переместился в сторону, не меняя позы и по-прежнему пожирая тазами полку с закусками. Очкарик наконец смог открыть дверцу и извлек небольшую упаковку молока.

Но Ицуко все еще колебалась. Если поторопиться, пока мальчишка еще не закрыл дверцу, то можно успеть. Но этот тип в сером костюме, похоже, плохо соображает.

«Нет, не пойду, — решила Ицуко. — Этот дядька — это же как мина замедленного действия. Очкарику повезло, отделался благополучно. Но неизвестно, когда мина рванет. Да, видно, сегодня придется от молока отказаться…»

Ицуко повернула обратно. Снова послышался скрип открывающихся дверей. Секундой позже от кассы донесся изумленный возглас продавца. Ицуко оглянулась. Первое, что бросилось ей в глаза, была желтая куртка кассира. И только потом она разглядела черную тень у входа.

Мужчина. Да, определенно мужчина, в мотоциклетном шлеме. Лицо закрыто щитком. В черной кожаной куртке. Правая рука вытянута вперед, к продавцу. Вроде бы ничего страшного. Но в этой вытянутой вперед руке было нечто весьма похожее на пистолет…

«Убедительно просим не входить в магазин в шлемах с закрытыми щитками!». Ицуко видела такую надпись, красующуюся на двери магазина. Причем не от руки, а напечатанную на специальной табличке. В каждом универсаме должна быть такая табличка. Из соображений безопасности.

За какую-то долю секунды эта фраза несколько раз промелькнула в мозгу Ицуко. Как последняя идиотка, она думала только об этой дурацкой табличке. Между тем человек в черном, стоявший у входа, скомандовал:

— Всем не двигаться!

Голос прозвучал глухо, искаженный щитком шлема.

впрочем, никто и не думал двигаться. По крайней мере, ни продавец, ни Ицуко. Продавец даже руки поднял, хотя ему никто пока не велел этого делать. Ицуко тоже застыла как изваяние, с продуктовой корзинкой в руке.

Пистолет в руке грабителя был гладкий, серебристого цвета и походил на хромированную детскую игрушку. Ствол короткий, массивный. Не разберешь, настоящий или нет. Как тут проверишь? Зато понятно другое — палец правой руки в светло-серой перчатке прижат к спусковому крючку,

Ицуко вдруг вспомнила про «администратора» и очкарика. Они ведь там. у витрины с морожеными продуктами! А рядом — как раз служебный выход. Ицуко не раз видела, как через него проходили работники магазина. Если очкарик и дядька не растеряются, то успеют юркнуть туда и убежать.

Но похоже, грабителю тоже пришла в голову та же мысль. Потому что он, держа на прицеле кассира, поднял голову и посмотрел в сферическое зеркало на потолке.

Ицуко тоже, словно завороженная, перевела взгляд на зеркало, В его искривленной поверхности отражались крохотные искаженные фигурки очкарика и выпивохи.

Грабитель опустил голову и крикнул:

— Эй, вы, двое! Живо сюда! Стрелять буду!

Из-за щитка голос звучал очень глухо, даже трудно разобрать слова. Однако было ясно, что «стрелять буду!» относится не к невидимым очкарику и пьянчужке, а к продавцу, в чью голову направлен пистолет.

Ицуко не отрываясь следила за фигурками в зеркале. Оба — по крайней мере, трезвый очкарик — застыли, явно не понимая, в чем дело. Кто там кричит? Откуда этот голос? И как он собирается в меня стрелять?!