Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

Ицуко чуть не прыснула. От смеха ее удержал только хруст стекла под ногами, Грабитель волен носить при себе что угодно, но пистолет-то у него все-таки настоящий. Не стоит об этом забывать.

Засунув ключи в карман, грабитель освободившейся рукой ухватил продавца за воротник.

— Пошел назад!

Это тоже, видно, для того, чтобы никто ничего не заметил снаружи.

Продолжая целиться в голову продавца, грабитель приказал Ицуко, «администратору» и очкарику:

— За стойку! Лицом вниз, руки за голову! Живее!

Он даже не подошел к пленникам, не подтолкнул их — просто легонько ткнул пистолетом в голову продавца. Этого оказалось достаточно.

— И без фокусов!

Ицуко не выдержала:

— А корзинку можно поставить на пол?

— Брось под ноги!

Она так и сделала. У очкарика руки были уже пустые. «Администратор» вообще еще не успел ничего взять с полки. Ицуко посмотрела на их лица и первой пошла вперед.

Под ногами хрустело битое стекло. «Хорошо, что сегодня на мне мокасины, а не мои любимые лодочки. Все каблуки бы поободрала», — подумала Ицуко.

Почему в голову лезет всякая ерунда? Может, от страха? Или оттого, что дрожат коленки?

Следом за Ицуко поплелся очкарик. У «администратора» физиономия все еще была интенсивно-багрового цвета, и его основательно пошатывало. Как ни силен шок, а все же алкоголь выветривается не сразу, тем более, что выпил он прилично.

Они уже собирались лечь на пол, когда грабитель остановил их:

— Обувь на стойку! Шевелитесь!

Через несколько секунд на стойке выстроились в ряд мокасины Ицуко, теннисные тапочки очкарика и потрепанные, но с новехонькими шнурками ботинки «администратора». Грабитель толкнул продавца:

— Возьми ботинки!

Продавец послушно сгреб все три пары и попытался удержать их. Тапочка очкарика едва не вывалилась из пальцев, и он поспешно подхватил ее.

Ицуко медленно опустилась на пол. На линолеуме виднелись черноватые разводы и следы каучуковых подошв, но в общем было не слишком грязно.

Очкарик почему-то улегся на спину.

— Дурачок! — тихонько сказала Ицуко. — Нужно лицом вниз.

Очкарик растерянно моргнул и покорно перевернулся на живот. «Администратор» долго кряхтел, устраиваясь поудобнее. Видно, мешал живот. Удостоверившись, что вся троица лежит, сцепив руки на затылке, грабитель повернулся к продавцу:

— Веди в служебный кабинет! Пошел!

По хрусту зеркальных осколков Ицуко поняла, что они идут к проходу. Над ее головой раздался голос бандита:

— И зарубите себе на носу: если вздумаете дурить, ему конец! Так что это на вашей совести.

Ицуко зажмурилась и ждала, когда уйдет грабитель. Идиот. Они же за стойкой кассы, А тут как раз телефон!

Но только она подумала об этом, как снова послышался голос грабителя:

— Ах да, телефон!

Тут же раздался треск обрываемого провода. Все, телефона больше нет.

Хруст стекла становился все тише, явно отдаляясь. Вскоре ботинки зашлепали по чистому полу, Послышался скрип открываемой двери.

Внезапно в зале погас свет. Наверное, выключатель — в служебном кабинете. Тут же наступила мертвая тишина. До этого момента Ицуко, как ни Странно, не сознавала, что в магазине тихо звучит музыка. Она заметила это только тогда, когда мелодия оборвалась. Похоже, трансляция. Новейшие хиты поп-музыки. За секунду до того, как мелодия Смолкла, молодой мужской голос страстно выводил: «Люблю тебя, люблю тебя…»

Тишина в магазине — это было совсем скверно. Молчание и тишина — не самый подходящий товар. От этого жуткого молчания все переменилось до неузнаваемости. Круглосуточный универсам, в котором нет света, музыки, продавцов… Не магазин, а призрак какой-то!

— Неужели никто ничего не заметит? — спросил очкарик, опершись о пол подбородком. Возможно, оттого, что он старался говорить тихо, голос его прозвучал неожиданно басовито, почти как у взрослого мужчины.

— Некому замечать! — унылым шепотом отозвалась Ицуко. — Ночь же. Кругом ни души.

— Интересно, а наружная вывеска тоже погасла?

— Скорее всего.

— Неужели и этого никто не заметит?

— Я же сказала: некому замечать. На улице пусто.

Мелкие зеркальные осколки долетели даже сюда, за стойку. Ицуко сдула их, чтобы не поранить щеку.

— Странно как-то… Мы ведь не связаны, а двинуться с места не можем, — снова нарушил молчание очкарик. Он был на удивление спокоен.

Ицуко приподняла голову и посмотрела на «администратора». Тот лежал с закрытыми глазами, уткнувшись лицом в пол. Навряд ли он в обмороке, просто пьяному море по колено.

Ицуко немного успокоилась. Хорошо, когда никто не размахивает пистолетом у тебя под носом. Даже если продавцу по-прежнему угрожает смерть… Одно дело, когда ты это видишь, и совсем другое, когда не видишь. Как говорится, две большие разницы. Все равно ничем ему не поможешь. Руки связаны.

— У этого типа голова неплохо варит, — пробормотала Ицуко, обращаясь к мальчишке. — Телефонный шнур выдрал, дверь запер, ключи унес с собой. Все засыпал осколками, а нас заставил снять обувь.

К ее удивлению, очкарик презрительно фыркнул.

— Ну, что касается обуви, то он просто собезьянничал. Передрал из фильма «Крепкий орешек».

— А что, там есть такая же сцена?

— Ну да. А вы что, не помните?

Ицуко покачала головой. Нет, не помнит. Но похоже, сцена действительно важная, раз ее скопировали.

— А что это выпало у него из кармана? — спросил очкарик и засопел, пытаясь носом сдуть зеркальные осколки.

— Детская игрушка. Погремушка.

— А зачем она ему?

— Понятия не имею. Но раз он ее выкинул, значит, не очень нужна.

— Но ведь зачем-то он ее в карман положил? — Очкарик приподнял голову. — Мне показалось, что он нарочно обронил эту вещь.

Тут из служебного помещения донесся какой-то приглушенный стук, Ицуко вздрогнула.

Мальчишка привстал на локтях, но Ицуко поспешно дернула его за свитер.

— Не высовывай голову! Пулю захотел?

— У него только один пистолет. Он не может целиться сразу в двоих.

— Ну хорошо. Давай подними шум. Может, продавцу удастся улизнуть, пока грабитель будет выяснять, в чем дело. Только будь готов к тому, что он застрелит тебя. Впрочем, если тебе все равно…

Очкарик плюхнулся на пол.

— Скажете тоже… — пробурчал он.

Некоторое время оба молчали.

Из кабинета больше не доносилось ни звука. Слышалось только хриплое дыхание «администратора».

— Вам что, плохо? — спросил очкарик.

Тот ничего не ответил.

Тогда он протянул руку и легонько потряс его за плечо. Осоловелые красные глазки открылись.

— Как вы думаете, нас убьют? — неожиданно спросил «администратор». Язык у него все еще заплетался.

— Не знаю, — честно ответил очкарик. — Вообще-то, рассуждая здраво, если первой жертве не повезет, то у остальных появится шанс убежать.