Роберт Сойер - Мнемоскан

Малкольм кивнул.

— Я давно взял за правило избегать недооценки оппонента.

— Всё это может затянуться очень надолго, — сказал я, — и судья действительно заморозил активы Карен. — Херрингтон заморозил всё, за исключением пятисот тысяч долларов — суммы на базовые нужды по содержанию дома и ведению процесса.

— А мне понадобится больше денег, чем мне оставил судья, верно? — сказала Карен. Она оттопырила свои пластиковые губы, раздумывая, потом сказала: — Ладно, посмотрим, что я с этим смогу сделать. — Она наклонила голову и произнесла в пространство: — Телефон, звонить Эрике. — Потом, уже нам: — Эрика Коул — мой литагент.

— «Эрика Коул и партнёры», — произнёс мужчина-секретарь, лицо которого заполнило телестену, но прежде чем Карен заговорила, он продолжил: — А, это вы, Карен. Переключаю.

На три секунды экран заполнился заставкой ожидания соединения, потом на нём появилось лицо белой женщины за пятьдесят. Оно всё словно состояло из кругов: круглая голова с круглыми завитками волос и круглые глаза за круглыми очками.

— Привет, Карен, — сказала она. — Что случилось?

— Эрика, это мой друг Джейк Салливан, а эти двое джентльменов — мои адвокаты: Малкольм и Дешон Дрэйперы.

— Малкольм Дрэйпер? — переспросила Эрика. — Тот самый Малкольм Дрэйпер?

Малкольм кивнул.

— Вау, мы обязательно должны поговорить, — сказала Эрика. — У вас уже есть представитель?

— В смысле книг? Нет.

— Нам определённо следует поговорить, — сказала Эрика, решительно кивая.

Карен издала механическое покашливание, и взгляд Эрики тут же переместился на неё.

— Прости.

— Ты ведь знаешь, что я подумываю написать новую книгу? — сказала Карен.

Эрика выжидательно кивнула.

— Так вот, я готова — если предложение будет достаточно щедрым.

— Что ты задумала? Ещё одну книгу о Диномире?

— Да, — сказала Карен.

— Кхм… — сказал Малкольм, — э-э… простите, что вмешиваюсь, но…

Все посмотрели на него. Он сконфуженно пожал плечами.

— Пока всё это не завершится, — сказал он, — вам не следует пользоваться собственностью, ваши права на которую могут быть оспорены.

В первый раз я увидел, как лицо Карен искажается гневом.

— Что? Диномир — это моя собственность!

— Что происходит? — спросила Эрика.

Дешон и Малкольм потратили несколько минут на то, чтобы рассказать Эрике о том, что сделал Тайлер; Карен в это время, как я видел, едва не дымилась от ярости. Я решил, что не стоит сейчас говорить ей, что даже если дело будет проиграно, ей нужно будет всего лишь подождать семьдесят лет, пока Диномир не станет общественным достоянием; после этого она сможет писать любые сиквелы, какие захочет, и никто не сможет ей в этом помешать.

— Ну, хорошо, — сказала, наконец, Карен. — Это будет книга не о Диномире. Но это будет первая моя книга за пятнадцать лет.

— У тебя есть наброски сюжета? — спросила Эрика. — Пробные главы?

Быть восьмисотфунтовой гориллой очень удобно, в частности, потому, что очень редко приходится напоминать окружающим об этом факте.

— Мне они не нужны, — не колеблясь, заявила Карен

Я бросил взгляд на телестену как раз вовремя, чтобы заметить кивок Эрики.

— Ты права, — сказала она. — Тебе этого не нужно.

— Какой был самый крупный аванс, выплаченный за книгу? — спросила Карен.

— Сто миллионов долларов, — не задумываясь, ответила Эрика. — Барбаре Гейгер, финальную книгу сериала про Лиена.

Карен кивнула.

— У «Сент-Мартинс» по-прежнему преимущественное право на мой следующий роман?

— Да, — ответила Эрика.

— Отлично, — сказала Карен. — Свяжись там с Хироши. Дай ему семьдесят два часа на то, чтобы подготовить предварительное предложение на сумму более ста миллионов долларов, иначе ты устраиваешь аукцион. Скажи ему, что мне нужна половина в момент подписания контракта, и я хочу его подписать в течение недели после того, как мы придём к соглашению. Когда получишь чек, я скажу, какие из него производить выплаты от моего имени — но для начала мне нужны деньги на поддержание штанов, так что дай мне сто тысяч наличными.

— Как скоро у тебя будет готова рукопись? — спросила Эрика.

Карен на минуту задумалась.

— Я больше не устаю и не трачу времени на сон. Скажи ему, что рукопись будет через шесть месяцев; он сможет начать продажи к Рождеству 2046-го.

— У тебя есть рабочее название?

Карен не задумалась ни на секунду.

— Да. Скажи им, что книга называется «Теперь меня ничто не остановит».

Одним из недостатков того, что ведущим адвокатом Карен был Дешон, а не Малкольм, была его потребность во сне. В доме Карен было шесть гостевых спален, и Дешон сейчас давал храпака в одной из них. Малкольм тем временем читал с телестены в зале заседаний судебные прецеденты, а Карен, держа своё слово, удалилась в кабинет делать наброски для будущего романа.

И я остался в гостиной один. Я испытывал её огромное обитое кожей механизированное кресло-кровать. Мне никогда не нравилась кожаная мебель, когда я был из плоти и крови, потому что от неё я всегда потел, но сейчас у меня такой проблемы не было. Откинувшись на спинку, я упёрся взглядом в серую поверхность выключенного телеэкрана.

— Джейк? — сказал я тихо.

Ничего. Я попробовал снова.

— Джейк?

Что за…?

— Это я. Другой Джейк Салливан. Который снаружи.

О чём ты говоришь?

— Ты не помнишь?

Не помню что? Как я вообще тебя слышу?

— Ты не помнишь меня? Мы разговаривали некоторое время назад.

Что ты имеешь в виду — «разговаривали»?

— Ну, в общем, не разговаривали, да. Не вслух. Но мы общались. Наши разумы соприкасаются.

Ерунда какая-то.

— Ты и раньше это говорил. Посмотри на свой левый локоть. Прямо под ним на внешней стороне руки должны быть нацарапаны три маленьких икса.

Ты знал… надо же. Как они здесь оказались?

— Ты их там нацарапал. Ты не помнишь7

Нет.

— И не помнишь, чтобы мы раньше общались?

Нет.

— А что ты помнишь?

Разные вещи.

— Что ты помнишь из последнего времени? Что с тобой было вчера, например?

Я не знаю. Ничего особенного.

— Хорошо, хорошо. Гмм… посмотрим. Ну, ладно, вот. Последнее Рождество. Расскажи мне про последнее Рождество.

Ну, тогда как раз снег выпал — в Торонто много лет не было Рождества со снегом, а тут снег выпал на сочельник и пролежал до самого дня подарков [17] С 24 по 26 декабря. . Я подарил маме набор серебряных тарелок.

Я был ошеломлён.

— Продолжай.

Ну, а она мне подарила красивые шахматы с фигурами из оникса. Дядя Блэр приходил на рождественский ужин, и…

— Джейк.

Да?

— Джейк, какой это был год?

Две тысячи тридцать четвёртый. Хотя нет, мы же говорим про Рождество, так что ещё был прошлый год — две тысячи тридцать третий.