Роберт Сойер - Мнемоскан

Я кивнул.

— Поехали, — сказал Смайт и нажал несколько кнопок на маленькой панели.

Телефон несколько раз пискнул; потом послышалось:

— Лучше бы у вас были хорошие новости, Гейб.

Изображение на экране видеофона было моим прежним лицом; я и забыл уже, как много седины было у меня в волосах. В его глазах было затравленное выражение, которого, как мне кажется, я раньше никогда не видел.

— Хорошие, Джейк, — сказал Смайт. Было странно слышать своё имя, когда обращаются не ко мне. — Очень хорошие. Твой… другой ты уже здесь, рядом со мной, в диспетчерской Нового Эдема. — Он жестом пригласил меня войти в поле зрения камеры, и я подчинился.

— Привет, — сказал я, и мой голос показался механическим даже мне самому. Я уже и забыл, как богат был мой настоящий — оригинальный — голос.

— Пффф , — сказал другой я. — Ты привёз газету?

— Да, — сказал я. Карен, держась за кадром, протянула её мне. Я поднял её к камере телефона, чтобы он смог увидеть дату и прочесть заголовки.

— Я, конечно, проверю её позже, но пока всё вроде в порядке; я верю, что ракета прибыла с Земли сегодня, и что ты — это, возможно, он.

— Открой иллюминатор на лунобусе, и ты увидишь ракету, — сказал я. — Она примерно в сотне метров и… сейчас прикину… должна быть видна с левого борта от тебя.

— И снайпер как раз только и ждёт, чтобы моё лицо появилось в иллюминаторе.

— Честное слово, Джейк, — вмешался Гейб. — На Луне нет снайперов.

— Если только он не прилетел с ним , — сказал другой Джек, указывая на меня. Я не помнил за собой такой паранойи. Мне это не нравилось.

Гейб посмотрел на меня. Он слегка приподнял плечи и немного вскинул светлые брови.

— Джейк, — мягко сказал я, — ты хотел меня видеть?

Лицо на мониторе кивнуло.

— Но как я узнаю, что ты — это правда ты?

— Это я.

— Нет. В лучшем случае — один из нас. Но в это тело может быть загружено любое сознание; то, что он внешне выглядит, как я, ещё не значит, что внутри у него мой мнемоскан.

— Ну так задай мне вопрос, — сказал я.

Он мог задать мне бесчисленное множество вопросов о вещах, которые лишь мы могли знать. Имя воображаемого друга моего детства, о котором я никому не рассказывал. Первая и единственная вещь, которую я подростком украл из магазина — портативная игровая приставка, которую мне просто невероятно хотелось иметь.

И я с удовольствием ответил бы на эти вопросы. Но он их задавать не стал. Нет, он выбрал тот, на который мне отвечать не хотелось. Было ли то из-за его извращённого желания унизить меня, хотя раскрытие этого факта причинило бы боль и ему, или он хотел показать мне, чтобы я объяснил это потом Смайту и остальным, как далеко он способен зайти — этого я определить не мог.

— Где именно, — спросил он, — мы находились, когда у отца случилось кровоизлияние в мозг?

Я посмотрел на Карен, потом снова в камеру.

— В его «берлоге».

— И что мы в этот момент делали?

— Джейк…

— Ты не знаешь, правда?

О, я знаю, я знаю.

— Не надо, Джейк.

— Смайт, если это опять какая-то лажа, я убью Гадеса — клянусь.

— Не делай этого, — сказал я. — Я отвечу. Отвечу. — Мне по-настоящему не хватало способности сделать глубокий, успокаивающий вдох. — Мы с ним ругались.

— О чём?

— Джейк, не надо. Ты слышал достаточно, чтобы понять, что я — это в самом деле я.

— О чём? — требовательно повторил другой я.

Я закрыл глаза и, не открывая их, тихо проговорил:

— Меня поймали за пользованием поддельным удостоверением личности. Мы кричали друг на друга, и он свалился прямо у меня на глазах. Ссора со мной и стала причиной кровоизлияния у него в мозгу.

Я почувствовал руку Карен у себя на плече. Она слегка его сжала.

— Ну надо же, — сказал другой я. — Добро пожаловать на Луну, братец.

— Я хотел бы посетить это место при других обстоятельстваз, — сказал я, открывая, наконец, глаза.

— Я тоже. — Он помолчал. — Кто это? Ещё один мнемоскан?

— Друг.

— Хмм. Ого — да это же Карен, нет? Я видел по телевизору. Карен Бесарян.

— Здравствуйте, Джейк, — сказала она.

— Вы, должно быть, знаете, что ваш кожура умерла — это стало известно в ходе процесса, правда? Что вы здесь делаете?

— Я прилетела с Джейком, — сказала Карен. — Он… мы…

— Что?

Я взглянул через плечо на Карен. Она легко двинула плечами и сказала:

— Мы любовники.

Биологический я был потрясён.

— Что?

— Не можете себе такого представить? — спросила Карен. — Ваша копия — и с такой старой женщиной? Вы знаете, я помню, как мы познакомились на презентации.

Другой Джейк на мгновение смешался, потом сказал:

— Да. Конечно, вы помните.

— Возраст не имеет значения, — сказала Карен. — Не для меня. И не для Джейка.

— Я — Джейк, — сказал биологический я.

— Нет, не вы. Не юридически. Не более, чем женщина, которая здесь умерла, была мной.

Я видел, что Гейб и остальные занервничали, но никто не стал останавливать Карен. А другой я так вообще как будто обрадовался.

— Давайте-ка проясним: вы двое — мнемоскан Карен и мнемоскан Джейк — вы вместе, да? Пара?

— Да.

— Из чего следует… из чего следует, что ты, Джейк — ты не с Ребеккой?

Я удивился.

— С Ребеккой? С Ребеккой Чонг ?

— Мы знаем другую Ребекку? Да, конечно Ребекка Чонг!

— Нет, нет. Мы с ней… она… она не очень хорошо восприняла мою трансформацию. И, кстати, Ракушка тоже… Ребекка сейчас за ней присматривает.

Его лицо озарилось настоящей улыбкой.

— Отлично. Отлично. — Он посмотрел на меня, потом на Карен, и едва ли не со смехом сказал: — Я надеюсь, что вы будете вдвоём очень счастливы.

— Ни к чему над нами глумиться, — резко сказала Карен.

— О, вовсе нет, вовсе нет, — сказал другой я с преувеличенной любезностью, — я говорю совершенно искренне. — Но потом посерьёзнел. — Так или иначе, я следил за вашими юридическими перипетиями, Карен. Вполне возможно, что вы оба потеряете права личности.

— Мы ничего не потеряем, — так же резко отозвалась Карен. — Мой Джейк — не какой-нибудь местоблюститель, приглядывающий за вашей жизнью, пока вы не будете готовы забрать её назад. Он продолжил её, живя собственной жизнью — со мной. И мы не собираемся идти на попятный.

Моё биологическое эго было, казалось, несколько обескуражено напором Карен.

— Я… э-э…

— Так что, как вы видите, — продолжила Карен, — речь идёт не о вас и ваших желаниях. У моего Джейка теперь собственная жизнь. Новые друзья. Новые отношения.

— Но это я — настоящий!

— Чушь собачья, — ответила Карен. — Чем вы можете это доказать?

— Только я… только у меня есть…

— Что? Душа? Вы думаете, тут всё дело в душе? Нет никакой души. Поживите с моё и узнаете. Увидите, как люди увядают, день за днём, год за годом, пока от них не остаётся ничего. Душа! Картезианская чепуха. Нет в вас никакой магической неощутимой части. Всё, что вы есть — это физический процесс, процесс, который может быть, и был безупречно воспроизведён. У вас нет ничего — ничего — чего бы не было у этого Джейка. Душа? Хватит молоть чушь!