Вячеслав Поляков-Прокопьев - Два титана

Тут Я не выдержал, и попросил слова.

— Говори смело, юное создание!

Снисходительно разрешил профессор.

— Я просто хотел поблагодарить, всех Вас, особенно Александр Степановича за его заботу обо мне, она ни чем не слабее, чем о родном сыне, да, да Я, не преувеличиваю, так оно на самом деле и было, надеюсь так, и останется на долгие годы. С большим удовольствием хочу признаться всем Вам в человеческой любви, но и к каждому в отдельности, Я говорю о той любви, что питает наши души и не дает им костенеть и становиться безразличными к окружающим людям, Я об общечеловеческой любви. Хотелось бы за это выпить, с чистым сердцем.

Пока Я говорил, профессор наполнил рюмочки, как и положено, на две трети вместимости рюмочки, и все взяли рюмки, кокнувшись с моей, Я еще сумел найти слова признательности, и добавил.

— Все вы мне очень дороги, за Вас, за самых лучших в моей жизни людей!

Выпив, А.С. расчувствовался, сообщив нам откровенную мысль.

— Даже не предполагал, что ты такой красноречивый, спасибо за теплые слова они нынче дорогого стоят, и впредь можешь рассчитывать на нашу поддержку, а когда надо и помощь, во всех ее разнообразных смыслах!

— А вот третий тост обычно за хозяев, а можно наоборот, хозяевам?

Тебе можно, все! Милая Катенька.

Милостиво разрешил профессор.

— Мне несказанно повезло, во-первых, когда Я родилась, во вторых, что Я попала в школу с уклоном по предмету «Физика» и в третьих повезло, что попала к вам в лабораторию, где Я встретила столько хороших людей, которые отнеслись ко мне как к родной и даже лучше! В этом смысле мы с Андреем получили много тепла! То тепло, что вы нам отдаете, уверяю Вас, послужит всем на благо и вернется к вам с удесятеренной силой. Когда Я впервые перешагнула порог лаборатории, на что Я могла рассчитывать? Ничего не умеющая, ни к чему пока не приспособленная. Разве Я могла рассчитывать, на понимание серьезных ученых, с моим-то нулевым опытом! Откровенно говоря, не на многое. А то, что случилось чудо, и ему, Я обязана только всем Вам и еще остальным сотрудникам лаборатории оставшимся дома. За всех за Вас, ура!

Катенька, так резко опрокинула рюмочку коньяку, что мы немного испугались, только по внешнему виду, мы просто, ей зааплодировали! Профессор немного прослезился, но уже через минуту твердым голосом поблагодарил Катю за теплые слова.

— У нас сегодня, какой-то вечер откровенных признаний, все равно приятно, дома, как то не до этого, вечно заняты, все некогда, один ректорат, сто раз на дню дергает! Совершенно некогда обернуться, осмотреться, да и вспомнить многое, не мешало бы, для правильной оценки происходящего с нами сегодня! Абсолютно нет времени на элементарные человеческие чувства, чувства товарищества, чувства локтя, что у нас не отнять, так это чувство долга, но это больше обязанность, чем настоящие чувства. По большому счету закрутились, завертелись, а самого главного порой не замечаем, спасибо Катерине, и Андрею, что напомнили, несмотря на молодые свои годы. Перефразируя знаменитую пословицу: — яйцо курицу не учит! Все же учит! Только намеком или примером. Время нас подгоняет, завтра трудный день, пора баеньки!

По-отечески посоветовал профессор. И сам, удалился первым, пожелав всем спокойной ночи. Я обронив, на ходу, быстрое спасибо и спокойной ночи, постарался быстренько выйти. А.С., то же уже собрался удалиться, заготовив прощальную фразу, как его опередила Катя, попросив его немного задержаться. Она уселась напротив него, концентрируя взгляд на его глазах, по выражению ее лица, можно было догадаться, что девушка хочет поговорить о чем-то наболевшем и серьезном. Я тенью, покинул людей ищущих душевную беседу! Дождусь А.С. в номере. Подумал Я, может, что и расскажет.

— Я тебя слушаю.

— Я давно уже хотела с Вами поговорить, да все как то не получалось, то Вы заняты, то Я в не настроении. Дело вот в чем, в моей семье, давно не та теплая семейная обстановка какая должна была бы быть, семья у нас в полном составе, но нормальных отношений между отцом и мною давно нет. Трудно сказать, чьей вины больше, моей или его, найти общий язык нам никак не удается. Вам честно скажу, Я пыталась, ей, ей, пыталась, он и сам последние годы, все больше и больше меня сторониться. Мама несколько раз пыталась нас примерить, но становилось еще хуже. Так, что Мама, постепенно эти попытки прекратила. Надо сказать, Отец ни когда, ни при каких обстоятельствах не повышал на меня, голос и вообще мало со мной разговаривал. Он из тех, художников неудачников, которые запираются сами в себе, и никого к себе не допускающих. И не при каких обстоятельствах, не желающих признавать свое поражение и, что на поверку, их якобы талант оказывается ничего не стоит. Он, конечно, делает вид, что это не так и всеми правдами и не правдами пытается доказать обратное. Но ведь это не просто, когда твои работы, нигде не замечают, на конкурсах, на них никто не обращает внимания, работы оказываются не замеченными.

Коллеги снисходительно делают вид, буд-то все нормально. И у него есть талант, просто он еще не проявился. Если судить объективно, то все те лже-художники, что окружают моего отца, середнячки, если не сказать правдивей. Он их принимает за настоящих друзей. Скорее всего, и Я где-то виновата, потому что иногда вступала с ними диалог, когда они приходили в гости к отцу и рассуждали о ничего не понимающей в искусстве толпе, на фоне нее, они конечно гении! Меня брала злость, ведь Я, и есть, часть той презираемой ими толпы и имею право побороться за свою честь. Так примерно, Я с ними и говорила, что их страшно злило. А Папа, а Папа, конечно, был на их стороне. По количественному отношению, Я естественно проигрывала, и обычно удалялась в свою комнату. Вот вкратце я описала свою жизненную ситуацию, объективности ради, задавайте, пожалуйста, вопросы. Ой! Извините меня пожалуйста, Я так и не спросила, а можно ли у Вас получить совет по данному вопросу?

Пока Катерина рассказывала не простую историю, А.С. внимательно слушал, ему было интересно наблюдать ее мимику лица, меняющийся темп и тембр разговора, подметил интересную деталь, когда речь шла о ней самой повествование от первого лица, то само ее лицо, как уже рассказчицы сильно менялось. Становилось проницаемым, можно сказать нежным и наоборот, когда речь заходила об отце, в нём просматривались жесткие ни согласительные черты, а голос звучал сердито и настороженно. Но это внешние проявления внутреннего состояния. Он, конечно, понял весь подтекст выше изложенного, несмотря на попытку создания ореола, некой юной железной леди, конечно, не могло обмануть А.С. Так, что же на самом деле хочет эта девочка? Так мило сидящая перед ним и пытающаяся внушить, что рассказанная трагедия ее действительно волнует, как она старается это преподнести? Он решил подождать еще некоторое время, ему показалось, что довольно скоро все разъясниться. Пауза затянулась слишком долго и Катерина могла пожалеть, что начала эту беседу. Поэтому более мудрый, то есть он, не спеша приступил к анализу выше сказанного.