Теодор Старджон - Больше чем люди

- Я тебя подвела, - сказала я, - и ты сердишься. Он смотрел на меня так долго, что я почувствовала себя неловко.

- Не знаю, о чем ты говоришь, - сказал он наконец. Я не хотела, чтобы он отворачивался от меня. Он ушел бы. Оставил бы навсегда, даже не подумав обо мне; ему было все равно! Это не жестокость и не беспечность, как они мне известны. Он был равнодушен, как равнодушна кошка к распускающемуся бутону.

Я взяла его за руку и затрясла, но это все равно, что трясти фасад моего дома.

- Теперь ты знаешь! - закричала я. - Ты знаешь, что я читала! Ты должен знать, что я думаю! Он покачал головой.

- Я личность, я женщина! - кричала я. - Ты использовал меня и ничего не дал взамен. Ты заставил меня нарушить все привычки моей жизни, заставил читать много часов напролет, приходить к тебе в дождь и в воскресенье, и ты не разговариваешь со мной, не смотришь на меня, ты ничего не знаешь обо мне, и тебе все равно. Ты наложил на меня заклятие, которое я не могу разорвать. А когда закончил, ты говоришь мне: "Больше не приходи".

- Я должен давать что-то взамен того, что взял?

- Люди поступают так.

Он снова заинтересованно хмыкнул.

- А чего ты хочешь от меня? У меня ничего нет. Я отодвинулась от пего. Я чувствовала.., не знаю, что я чувствовала. Немного погодя я сказала:

- Не знаю.

Он пожал плечами и отвернулся. Я едва не прыгнула на него, потащила назад.

- Я хочу, чтобы ты...

- Ну, черт побери, что?

Я не могла смотреть на него, говорила с трудом.

- Не знаю. Есть что-то, но не знаю, что именно. Что-то такое.., даже если бы знала, не могла бы сказать. - Он покачал головой, и я снова взяла его за руку. - Ты читаешь книги во мне. Не можешь прочесть... меня?

- Я никогда не пытался. - Он зажал мне лицо и придвинулся. - Вот.

Взгляд его проник в меня, как необычный зонд, и я закричала. Попыталась вырваться. Я не хочу этого, уверена, что не хочу. Я отчаянно вырывалась. Думаю, он оторвал меня от земли своими большими руками. Держал, пока не закончил, потом выпустил. Я, всхлипывая, жалась к земле. Он сел рядом. Не пытался притронуться ко мне. Не пытался уйти. Наконец я успокоилась и ждала.

Он сказал:

- Больше так не буду.

Я села, подоткнула под себя юбку и легла щекой на поднятое колено, чтобы видеть его лицо.

- Что произошло? Он выругался.

- У тебя внутри все перемешалось. Тебе тридцать три года. Зачем ты так живешь?

- Я живу очень удобно, - раздраженно ответила я.

- Да, - сказал он. - Десять лет в одиночестве, только служанка. Больше никого.

- Мужчины животные, а женщины...

- Ты на самом деле ненавидишь женщин. Они знают что-то такое, чего ты не знаешь.

- И не хочу знать. Я и так счастлива.

- Еще бы. Дьявольски счастлива!

Я ничего не ответила на это. Не выношу такую речь.

- Ты хочешь от меня две вещи. Ни одна не имеет смысла. - Он посмотрел на меня, и впервые на лице его я увидела чувство - глубокое удивление. - Ты хочешь все знать обо мне, откуда я пришел, как стал таким.

- Да, хочу. А что еще я хочу от тебя? Что знаешь ты и не знаю я?

- Я где-то родился и рос, как сорняк, - сказал он, не обращая на меня внимания. - Среди людей, которые не могли даже сдать меня в приют. Поэтому я готовился стать чем-то вроде деревенского дурачка. А потом ушел в лес.

- Почему?

Он подумал и наконец ответил:

- Наверно, потому, что образ жизни людей не имел для меня смысла. А в лесу я рос, как хотел.

- Как это? - спросила я, преодолевая огромное расстояние, которое постоянно то возрастало, то убывало между нами.

- Это то, что я и хотел узнать из твоих книг.

- Ты мне никогда не говорил. Он вторично сказал:

- Ты учишься, но не думаешь. Существует нечто.., ну, личность. Сделана из отдельных частей, но это одна личность. У нее есть руки, ноги, рот, который может говорить, и у нее есть мозг-Это я, мозг этой личности. Не очень умный, но лучший из тех, что я знаю.

- Ты сошел с ума.

- Нет, - ответил он, не обижаясь и совершенно уверенно. - У меня уже есть части, подобные рукам. Я могу переместить их куда угодно, и они делают все, что я хочу, хотя они еще слишком молоды, чтобы принести много добра. Есть часть, которая говорит. Говорит очень хорошо.

- Не думаю, чтобы ты хорошо говорил, - сказала я. Не выношу не правильный английский. Он удивился.

- Я говорю не о себе! Она там, с остальными.

- Она?

- Та, что говорит. Теперь мне нужна часть, которая думает, которая может взять все что угодно, сложить одно с другим и получить верный ответ. И когда все части будут вместе и привыкнут действовать сообща, я буду тем новым типом существа, о котором говорил тебе. Понятно? Только.., хотел бы я, чтобы у него была голова получше.

У меня самой голова закружилась.

- Что заставляет тебя это делать? Он серьезно обдумал вопрос.

- А что заставляет тебя выращивать волосы под мышками? - спросил он. Такие вещи не планируют. Они просто происходят.

- А что.., что происходит, когда ты смотришь мне в глаза?

- Тебе нужно название? У меня его нет. Не знаю. Знаю, что могу любого заставить делать, что мне нужно. Ну, например, заставить тебя забыть обо мне.

Я сдавленно ответила:

- Я не хочу забывать о тебе.

- Забудешь. - Не знаю, что он хотел этим сказать: что заставит меня забыть или я сама этого захочу. - Ты меня ненавидишь, но потом, спустя много времени, будешь мне благодарна. Может, когда-нибудь сумеешь сделать что-то для меня. И так будешь благодарна, что обрадуешься такой возможности. Но ты забудешь, забудешь все, кроме какого-то.., ну, чувства. И может, моего имени.

Не знаю, что заставило меня это сделать, но я жалобно спросила:

- И никто не узнает о тебе и обо мне?

- Никто не сможет узнать, - ответил он. - Если.., не появится у существа новая голова, как я или лучше. - И он встал.

- О, подожди, подожди! - воскликнула я. Он не должен уходить, еще не должен. Этот высокий грязный человек-зверь чем-то околдовал меня. - Ты не дал мне другого...

- О, - сказал он. - Да, это.

Он сделал стремительное движение. Какое-то давление, натяжение.., разрыв. С ужасной болью и торжеством, подавляющим боль, это было сделано.

***

Я вынырнул на двух разных уровнях. Мне одиннадцать лет, и я задыхаюсь от потрясения, от невероятной боли перемещения в другое эго. И:

Мне пятнадцать, я лежу на кушетке, а Стерн тянет:

***

...спокойно, расслабленно, твои ноги расслаблены, твой живот расслаблен, твой живот мягкий, шея у тебя такая же расслабленная, как живот, все в теле становится мягким, вялым...

Я сел и свесил ноги на пол.

- Все в порядке.

Стерн посмотрел на меня чуть раздраженно.

- Должно получиться, - сказал он, - но только если ты будешь помогать. Просто лежи...

- Получилось, - ответил я.

- Что?

- Все. От "а" до "я". - Я щелкнул пальцами. - Вот так.

Он пристально посмотрел на меня.

- О чем ты?