Теодор Старджон - Больше чем люди

Он подумал.

- Ну.., и как же это случилось?

- Ты вернулся.

- К магазину, к разбитой витрине?

- Да, - ответила она и сразу продолжила:

- Нет. Я хотела сказать другое. Ты пришел в себя в этой комнате и ты.., ну, ты сам сказал: мир стал для тебя больше, он вместил в себя и эту комнату, потом улицу, потом весь город. Но то же самое происходило и с твоей памятью. Твоя память росла: сначала она включила вчера, потом последнюю неделю, потом тюрьму, а потом то, что привело тебя в тюрьму. Теперь посмотри: сейчас эта труба означает для тебя что-то важное, что-то очень важное. Но раньше труба ничего для тебя не значила. Ничего не значила, пока твоя память не ушла достаточно назад. И тут труба снова стала реальной.

- О, - сказал он. Она опустила глаза.

- Я знала о трубе. Я могла объяснить тебе. Я все старалась привлечь к ней твое внимание, но ты не мог ее увидеть, пока не был готов. Ну, хорошо, я многое знаю о тебе. Но разве ты не понимаешь: если бы я тебе рассказала, ты не смог бы меня услышать ?

Он покачал головой - не отрицая, а ошеломленно. И сказал:

- Но я больше - не болен!

И прочел ответ в выражении ее лица. Негромко переспросил:

- Не болен? - И тут в нем вспыхнул гнев. - Послушай, - прорычал он, неужели я неожиданно оглохну, если ты расскажешь мне, какую школу я кончил?

- Конечно, нет, - нетерпеливо ответила она. - Просто для тебя это не будет иметь смысла. Никакого отношения к тебе. - Она сосредоточенно прикусила губу. - Вот, например. Ты несколько раз упоминал Бромфилда.

- Кого? Бромфилда? Ничего подобного. Она пристально посмотрела на него.

- Гип, упоминал. Не дальше как десять минут назад.

- Правда? - Он задумался. Думал долго и напряженно. Потом широко раскрыл глаза. - Клянусь Господом, упоминал!

- Хорошо. Так кто он? Какое имеет к тебе отношение?

- Кто?

- Гип! - резко сказала она.

- Прости, - ответил он. - Кажется, я немного запутался. - Он снова задумался, напряженно старался припомнить всю последовательность, каждое слово. Наконец с трудом сказал:

- Б... Бромфилд.

- Вряд ли это останется с тобой. Потому что пришло из далекого прошлого. И не будет иметь для тебя смысла, пока ты сам не вернешься туда.

- Вернусь? Как вернусь?

- Разве ты не возвращаешься все время - от болезни к тюрьме, потом к аресту и еще раньше - к этому дому? Подумай об этом, Гип. Подумай, почему ты пошел к тому дому.

Ом сделал нетерпеливый жест.

- Не нужно. Разве ты не понимаешь? Я пошел к этому дому, потому что искал.., кого-то. А, да, детей. Каких-то детей, которые могли бы мне сказать, где полоумный. - Он со смехом подскочил. - Видишь? Полоумный! Я вспомнил! Я все вспомню, вот увидишь. Полоумный... Я много лет искал его, всегда искал. Я.., забыл почему, по... - голос его прозвучал уверенней, - но теперь это уже не имеет значения. Я хочу сказать тебе, что мне сейчас не нужно возвращаться дальше. Все, что нужно, я уже сделал. Я вышел на тропу. Завтра пойду к дому, получу адрес, поеду туда и закончу то, что начал, когда потерял...

Он запнулся, озадаченно огляделся, увидел сплетенную из проводов трубу на ручке кресла и схватил ее.

- Вот, - торжествующе сказал он. - Это часть.., часть.., о, черт побери!

Она подождала, пока он не успокоится настолько, чтобы услышать ее. И тогда спросила:

- Вот видишь?

- Что вижу? - жалобно, разбито спросил он.

- Если ты пойдешь туда завтра, то окажешься в ситуации, которую не понимаешь, по причинам, которых не помнишь, будешь искать то, что тебе самому неизвестно. Но ты прав, Гип, - призналась она, - ты можешь это сделать.

- Если я это сделаю, все вернется.

Она покачала головой. Он хрипло сказал:

- Ты все знаешь, правда?

- Да, Гип.

- Ну, мне все равно. Я сделаю это. Она глубоко вздохнула.

- Тебя убьют.

- Что?

- Если пойдешь туда, тебя убьют, - отчетливо сказала она. - О, Гип, разве я до сих пор не оказывалась права? Разве ты уже не вернулся намного? На самом деле вернулся, и все, что вспомнил, от тебя не ускользает?

Он с болью ответил:

- Ты говоришь, что я могу пойти туда завтра и узнать то, что ищу... Ищу? И говоришь, что меня убьют, если я это сделаю. Чего ты хочешь от меня? Что пытаешься заставить меня сделать?

- Просто продолжай, - попросила она. - Продолжай делать, что делаешь.

- Зачем? - рассердился он. - Уходить назад, все дальше и дальше от того, что мне нужно? Что хорошего...

- Прекрати! - резко сказала она. И, к своему собственному изумлению, он замолчал. - Через минуту начнешь кусаться, - мягко и с веселой ноткой сказала она. - Это не поможет.

Он пытался не подчиниться ее мягкости, но она оказалась непреодолимой. Попытался отбросить, но она уже коснулась его. И он сказал спокойней:

- Ты хочешь сказать, что я не должен искать.., полоумного и.., все остальное?

- О, - ответила она, - и это "о" прозвучало очень многозначительно. - О, нет. Гип, ты узнаешь все, правда, узнаешь. Но сначала ты должен понять, что ищешь и почему.

- И сколько времени на это уйдет? Она трезво покачала головой.

- Не знаю.

- Я не могу ждать. Завтра... - Он ткнул пальцем в окно. Тьма рассеивалась, скоро восход. - Сегодня, видишь? Сегодня я пойду туда.., я должен. Ты ведь понимаешь, как долго я... - Голос его стих. Гип повернулся к девушке. - Ты говоришь, меня убьют. Я предпочитаю быть убитым, но найти. Ради этого я жил.

Она трагично взглянула на него.

- Гип...

- Нет! - рявкнул он. - Ты меня не отговоришь! Она начала говорить, замолчала, склонила голову. Опустилась, спрятала лицо на постели.

Он в ярости расхаживал взад и вперед по комнате, потом остановился над ней. Лицо его смягчилось.

- Джейни, - сказал он, - помоги мне... Она лежала неподвижно. Он знал, что она его слышит. И сказал:

- Если это опасно.., если кто-то собирается убить меня.., скажи, кто именно. По крайней мере дай мне знать, что искать.

Она повернулась лицом к стене, чтобы он мог ее слышать, но не видел лица. Напряженным голосом ответила:

- Я не сказала, что тебя кто-то хочет убить. Я сказала, что ты будешь убит.

Он долго стоял над ней. Потом проворчал:

- Ну, ладно. Буду убит. Спасибо за все, Джейни. Тебе лучше остаться дома.

Она слабо, медленно, как в бреду, встала. Повернулась к нему с таким горестным выражением, что сердце его дрогнуло. Но он упрямо сжал зубы, посмотрел на дверь, повернул к ней голову.

Она пошла, не оглядываясь, с трудом переставляя ноги. Он не мог этого вынести. Но позволил ей уйти.

***

Простыня слегка смята. Гип медленно прошел по комнате и посмотрел на постель. Протянул руку, потом упал на кровать и зарылся лицом. Простыня еще сохранила тепло ее тела, и на короткое, почти неуловимое мгновение он ощутил нечто, связанное со смешанным дыханием, с двумя зачарованными душами, сливающимися воедино. Но это ощущение тут же исчезло, вообще все исчезло, и он лежал в истощении.