Майкл Муркок - Приход террафилов

– Наконец-то! – выдохнул Доктор. Опиравшаяся на его руку Эми заметила, что он напрягся, словно почуявшая дичь собака. Корабль теперь двигался как-то странно, поэтому они осторожно перебрались к креплениям на стене коридора, чтобы в случае чего сохранить равновесие.

– Наконец-то что? – переспросила Эми.

Доктор наклонил голову к плечу, будто к чему-то прислушиваясь.

– Падение! – с улыбкой ответил он.

Эми подняла на Доктора глаза и нахмурилась.

– Падение! – повторил он, заметив в ее взгляде удивление и тревогу. – Корабль вошел в Падение.

И тут она вспомнила.

Капитан предупреждал их о том, что произойдет, даже объяснял, зачем это нужно – просто за событиями последних дней это как-то стерлось из памяти. Но война войной, а рейс должен проходить по расписанию, поэтому, когда корабль достиг гравитационного колодца, команда отправила его в Падение. Двигатели были отключены, и теперь на судно влияла только сила при тяжения небольшой черной дыры.

Этот маневр был очень опасен, но капитаны частных танкеров использовали его сплошь и рядом. Гравитационное поле черной дыры, крошечной настолько, что ее было невозможно разглядеть невооруженным глазом, позволяло кораблю набрать необходимую скорость и быстрее добраться до места.

Гравитация. Гравитационное поле. За время, что они провели на борту корабля, Эми слышала эти слова тысячу раз и убедилась, что даже Доктор не вполне понимает их суть. Сила притяжения оставалась загадкой и для развитой цивилизации 51-го века. Люди использовали ее постоянно – но не понимали, какое сокровище попало им в руки. Именно гравитация тащила их сейчас вниз-вниз-вниз-вниз-вниз, вниз и внутрь, как гигантская волна, утягивающая на дно щепку.

– Правильнее было бы назвать это скольжением, – начал Доктор, но неожиданно нахмурился и тряхнул головой. Казалось, даже мысли стали тяжелыми и неторопливыми, словно сила притяжения дыры влияла и на них. Он поморщился – ощущение было мерзким и мешало сосредоточиться. – Чувствуешь?

Чувствуешь что? Что он вообще хотел сказать? Воспоминания и переживания слились в цунами, грозившее сбить спутников с ног. Почему все не складывается? Сколько ошибок уже сделано?

Доктор снова тряхнул головой, и туман в его мыслях неожиданно рассеялся. Все встало на свои места: старый танкер, черная дыра, сила гравитации. Поразмыслив, он решил не объяснять Эми, что капитан И’гго, как и многие космические бродяги, использует силу черных дыр в качестве замены потокам «цвета». Лучи этой странной энергии просачивались из Второго Эфира. Некоторые корабли путешествовали по ним, как по ровным дорогам. Говорили даже, что во Втором Эфире можно найти пути-между-мирами и благодаря им срезать изрядную часть дороги. Впрочем, чего только не говорят!

Корабль медленно падал в бескрайнюю черноту космоса, при этом поворачиваясь вокруг оси, чтобы сохранить равновесие.

Теперь даже на капитанском мостике все обзорные иллюминаторы закрыты прочными щитами. Информацию о внешнем мире экипаж был вынужден получать с радаров и сканеров: за бортом корабля разверзлась бездна. Один взгляд в нее мог стоить рассудка даже самым развитым расам галактики. Капитан И’гго любил повторять, что если слишком долго вглядываться в бездну, бездна начнет вглядываться в тебя, а это более чем неприятно.

Добравшись до общей каюты, Доктор плюхнулся на свою кушетку и широко зевнул. По крайней мере, сейчас они были в безопасности. Относительной, конечно – как и все на свете. Однако пиратам до корабля, вошедшего в Падение, не добраться точно. Эми присела напротив.

– Заслуженный отдых, – провозгласил Доктор, шаря по карманам. Достав из одного потрепанную записную книжку, а из другого – карандаш, он погрузился в вычисления, наводящие ужас одним своим видом. Эми вскинула бровь. Представления об отдыхе у Доктора явно не совпадали с общепринятыми.

Формулы, которыми Доктор убористо покрывал страницы, были не абстрактными физическими уравнениями. Они фиксировали его собственный уникальный опыт, накопленный за столетия путешествий во времени и пространстве. Воспоминания, выраженные языком математики, позволяли яснее увидеть взаимосвязи, установить логические цепочки и выявить порядок в хаотическом нагромождении событий. Немногие могли видеть вселенную во всей ее необъятной красоте и сложности, но еще меньше считали эту способность даром, а не проклятием. Им было известно, что истина не едина, а у каждого своя, что будущее не высечено в камне, а меняется в зависимости от каждого принятого решения, что Судьба неистощима на парадоксы… Это знание основывалось на понимании пространства как одного из измерений времени – понимании, недоступном среднему уму. Вот почему Доктор нередко казался безучастным и даже беспечным в ситуациях, когда окружающие теряли голову от страха.

Людей, способных понять устройство вселенной, всегда было немного. На заре эры межзвездных путешествий их называли Разведчиками. Обладая тем же даром, что и Доктор, они улавливали взаимосвязь космических явлений, находя выход там, где другие опускали руки. Именно они составили карты мультиверса, а кое-кому довелось даже заглянуть за пределы нашей вселенной – в «другой космос», сейчас известный как Второй Эфир.

(Поговаривали, что на самом деле это название придумал Доктор – уж очень ему не нравилось слово «Пустоты», принятое среди ученых, – однако сам он это настойчиво отрицал).

Из всех членов экипажа только Доктор мог предположить возможные пути развития событий, взвесить все риски и принять решение, которое никому другому просто не пришло бы в голову, – и он сам отлично это знал. Впрочем, как и то, что любая ошибка может обернуться катастрофой, и вся ответственность ляжет на его плечи.

Заложив страницу карандашом, он захлопнул блокнот, устроился на лежанке поудобнее и закрыл глаза.

Эми не стала его тревожить. Сидя в полутьме пустой общей каюты, она тоже пыталась обдумать события последних дней. Они разворачивались перед ее мысленным взором, словно огромное полотно, которое было всего лишь малой частью необъятного целого. В этом узоре она легко различала линию Доктора: яркий проблеск глубокого синего цвета, мелкие стежки поступков, неожиданно складывающиеся в рисунок. Наверное, на таком полотне можно было бы разглядеть все бесконечные варианты происходящих с ними событий, причины которых лежали в других мирах, бесконечно огромных или ужасающе малых, но равно недоступных человеческому уму. Как вышло, что именно она, обычная девчонка из английского городка, вдруг оказалась среди вершителей судеб мира? И почему она думает только о себе – вместо того, чтобы им помочь?