Питер Уоттс - Водоворот

Хотя сбоку виднелась какая-то непонятная аморфная точка. Поначалу Ахилл счел отсутствие деталей след­ствием атмосферного тумана, но нет, компьютер ска­зал, что изображение размыто из-за движения. Причем вдоль одной оси и достаточно легко поддается коррекции.

Точка вырисовалась четче. По-прежнему было ничего не понятно, кроме силуэта, а тот походил на какой-то транспорт. Уловив нечто знакомое, Дежарден прогнал абрис через стандартный коммерческий каталог, но результатов не получил.

«Черт побери, я же знаю, что это. Знаю. И что?» Он разглядывал изображение добрых десять минут, потом снова открыл каталог и дал команду:

— Сбросить анализ образа. Отменить распознавание транспортного средства. Проверить груз средства по стандартному каталогу.

В этот раз поиск занял больше времени. Целое оказалось гораздо меньше суммы частей. «Обрабатываю...» скромно подмигивало на главном дисплее добрых две минуты, прежде чем выскочило нечто существенное:

Брандер, М/айк/л Карако, Джу/ди/т Кларк, Лен/и Лабин, Кен/нет Наката, Элис

Имена парили до нахального бессмысленно над зернистыми сигналами.

Разумеется, Дежарден их узнал; рабочий график команды вылез сразу, как только Ахилл стал собирать данные по станции «Биб». Но то окно он уже закрыл — и список в любом случае не должен был перейти на главный экран.

Глюк в программе, наверное. Заблудившиеся фотоны пробились сквозь бракованный участок квантовой изоляции. Такое случалось даже в девственно-чистом Убежище, а в Водовороте и вовсе постоянно. Дежарден выругался и очистил экран. Незваный текст послушно исчез.

Но на какую-то долю секунды вместо него промелькнуло еще что-то. Обыкновенный человек с мозгом стандартной сборки никогда бы это не увидел. А Дежарден отметил не только факт самого появления символов, но и их форму: текстовую последовательность на английском языке. Несколько слов — ангел, навалом, вампир — он успел разобрать, но большинство исчезло слишком быстро для восприятия даже с его нейросхемой.

Впрочем, «Биб» в списке тоже оказалась.

А когда секунду спустя стандартный каталог выплеснул на экран результаты своих изысканий, станция стала первоочередной заботой Ахилла.

Коммерческие подъемники всегда бросались в глаза из-за огромных пузырей вакуума, парящих торов, ко­торые держали их в небе. На снимке такого силуэта не было, от него уцелело лишь несколько рваных полос, струящихся по ветру от смазанного заднего конца, поэтому программа и не распознала аппарат. На изображении остались лишь падающий командный модуль да скаф-челнок, прицепленный к его брюху.

ПОБЕГ

Сквозь узкий проход в тридцать метров шириной каждую секунду с грохотом проносились двадцать тысяч кубических метров воды. Хеллс-Гейт. Это место прозвали Вратами Ада не просто так.

Поколениями люди приходили сюда и застывали с разинутым ртом. Над каньоном опасно качались фуникулеры, где жадным до острых ощущений туристам скармливали зрелище бушующей стихии. Электроснабженцы рыдали, глядя на впустую растрачиваемые мегаватты, миллиарды необузданных джоулей, бесполезно катящихся в сторону океана. Таких близких и все же таких далеких.

А потом мир начало трясти. Он накренился сначала в одну сторону, потом в другую, и в вертикальном положении его удерживали только машины, аппетиты которых росли с каждым днем. Фрейзер перегородили десятками дамб, пытаясь заглушить их голод. Хеллс-Гейт держался до последнего; поначалу был неприкосновенным, потом — всего лишь чрезмерно затратным. А затем и вовсе рентабельным.

В конце концов он стал жизненно важным.

Большой Толчок проскользнул через горы, как партизанский отряд, там все разметал вдребезги, тут лишь постучал, слегка о себе напомнив. Он прокрался мимо Хоупа и Йеля, не разбив ни единого окна. Хеллс-Гейт находился в добрых двухстах километрах вверх по течению; для надежды оставалась причина, хотя и не время.

Поток докембрийской породы снес дамбу, но сразу ее заменил; река прорвалась сквозь пробоину, однако тут же врезалась в импровизированную стену из рухнувшего гранита, образовавшуюся где-то в километре вниз по течению. Водохранилище не опустело, а еще сильней вытянулось с севера на юг; разрушенная дамба теперь разрезала его ровно посередине, оторвавшись от западной стены, но все еще цепляясь за восточную.

Трансканадское шоссе чудесным образом вытравили прямо в середине восточной стены каньона, и оно напоминало четырехполосный разрыв на поверхности отвесного утеса. Там, где дамба встречалась с горой, а шоссе сталкивалось с ними обеими, с неба сбросили заграждение, перегородившее дорогу. Над блокпостом и изогнутым серым шрамом водосброса парили «оводы».

За одну ночь Полоса сместилась на восток. Теперь тут пролегала ее новая граница, а Роберт Бойчук должен был следить за тем, чтобы она не передвинулась еще дальше.

Он разглядывал Бридсон, та сидела на противоположной стороне вертолетной кабины; напарница ничего не замечала, так как шлемофон скрывал верхнюю часть ее лица, и она уже целый час пребывала где-то в виртуальности. Бойчук не винил ее. Они здесь сидели уже почти две недели, а карантин попытались нарушить лишь два черных медведя. Через несколько дней после Толчка несколько машин все-таки сумели забраться в такую даль, но заграждение — оклеенное предупредительными надписями и постановлениями Н'АмПацифика — их остановило. Не понадобилось даже показывать вертушку-усмиритель, маячившую за стеной. Бридсон так вообще проспала весь инцидент.

Роберт относился к обязанностям серьезнее. Изоляция была нужна, в этом никто не сомневался. Даже в лучшие времена что угодно — от Нипаха до гидриллы — при малейшем шансе проскользнуло бы через кордон; теперь же, когда одна половина берега сгинула, а вторая из-за гниения сражалась с целым букетом болезней, никто не хотел, чтобы весь этот хаос распространился дальше на континент.

Там были свои проблемы. Границы царили повсюду, куда ни посмотри. Иногда казалось, будто невидимая паутина раскинулась над всем миром, какая-то жуткая сеть разделила всю планету на куски. Роберт же сидел на краю одного из таких кусков и никого не пропускал на другую сторону, пока не отменят режим чрезвычай­ной безопасности. Если отменят, конечно: некоторые поселения в Южной Америке — да и Северной, если подумать, — находились под «временным карантином» уже восемь или девять лет.

Большинство людей с этим смирилось. Работа у Бой-чука была легкой.

— Эй, — сказала Бридсон. — Посмотри-ка на это.

Она отправила сигнал со шлемофона на экран кабины. Значит, не в игрушки резалась, а управляла «оводами». На дисплее появилась женщина, она сидела на растрескавшемся асфальте. Бойчук проверил ее местоположение: пара сотен метров вниз по шоссе — спряталась от поста за выступом западного утеса. Ее засек один из «оводов», летавший над дамбой.