Питер Уоттс - Водоворот

— Значит, с тобой и другие выходили на связь? — Ко­нечно, выходили — с чего бы Су-Хон быть единственным человеком на Земле, удостоенным приема у Мадонны Разрушения?

— Ах, да. Я забыла, — сухо проговорила русалка. — Ты же ничего не знаешь.

— Так выходили или нет? Другие, вроде меня?

— У них мозгов еще меньше, — ответила Кларк и продолжила путь.

«Не напирай».

Ряд худосочных березок закрыл боту обзор. Камера по левому борту ловила Кларк лишь урывками, сквозь вертикальную путаницу белых черт.

— Я заходила в Водоворот, — сказала Лени. — Люди... они говорят обо мне.

— Да, знаю.

— А ты в это веришь? В то, что они говорят?

Перро решила подойти к вопросу аккуратно, поскольку и в самом деле не верила:

— Значит, ты не носишь в себе конец света?

— Если это и так, — ответила Кларк, — то анализы крови ничего не показывают.

— Сейчас практически ничему в Водовороте верить нельзя, — заметила Перро. — Там противоречие на противоречии.

— Безумие какое-то. Я понятия не имею, как это вообще началось. — Несколько секунд тишины, затем: — Я недавно видела человека, который походил на меня, ну когда я в костюме.

— Я же тебе говорила. У тебя есть друзья.

— Нет. Тебе нужна не я, а нечто, живущее в сети. Оно просто... зачем-то украло мое имя.

Бип.

Внезапно засветился треугольник, уловивший некий подвижный объект. Кормовая камера рефлекторно дала увеличение.

— Стой, — сказала Перро. — У меня тут... Лени.

— Что?

— Тебе лучше сойти с дороги. Кажется, там этот псих из убежища.

Так и было. Сгорбившись над рулем древнего горного велосипеда, он проявился на экране подобно зер­нистому кошмару, налегая на педали с усилием, всем своим весом. Сиденья под ним не было. Как и шин: велосипед громыхал по дороге на голых ободьях. Скелет, оседланный монстром. Куртка мужчины была темной и влажной, одного рукава не хватало; в здании он явно ходил в другой.

Мужчина не сводил глаз с дороги; лишь раз кинув быстрый взгляд через плечо, в конце концов он скрыл­ся во мраке.

— Лени?

— Здесь я. — Она показалась из водосточной канавы.

— Он уехал. Вот всегда такие уроды попадаются, когда пушки под рукой нет.

— Он не хуже всех остальных в том бункере. — Кларк выбралась обратно на дорогу.

— Он только что забил до смерти человека.

— А куча народа вокруг стояла и смотрела. Или ты не заметила?

— Ну...

— Знаешь, люди так часто поступают. Просто стоят и смотрят. Они все соучастники, они ничем не лучше... да они даже хуже. Он, по крайней мере, хоть как-то себя проявил.

— А ты вроде тоже не пошла против него или я чего-то не заметила? — огрызнулась Перро и тут же пожалела об этом.

Кларк повернулась лицом к «оводу», но ничего не сказала и пошла дальше.

— Они — не все... соучастники, Лени, — уже спокойнее произнесла Су-Хон. — Люди хотят действовать, они просто... боятся. И многие по собственному опыту знают, что единственный способ справиться с проблемой — просто отступить...

— О, ну да, мы все — лишь жертвы собственного прошлого. Даже не думай поднимать эту тему.

— Какую тему?

— Про несчастных жертв насилия. Ты знаешь, что такое насилие на самом деле? Это оправдание.

— Лени, я не...

— Например, ты в детском саду, а какой-то урод запускает тебе руку в трусы. Или кто-нибудь изнасиловал тебя в зад. И что с того? Ну да, останутся синяки. Будет кровотечение. Правда, когда падаешь с качелей или ломаешь руку, повреждений еще больше, но почему тогда никто не ноет о «насилии»?

Из Лени изливалась такая ярость, что Перро за тысячу километров от нее пошатнулась.

— Я ничего такого не говорила... и вообще, физи­ческие травмы — это лишь часть беды. Эмоциональные гораздо сильнее...

— Чушь. Думаешь, мы с нашим устройством не можем пережить какую-то мелкую детскую травму? Ты знаешь, сколько млекопитающих жрут своих детей? Если б мы так надолго выходили из строя от побоев в детстве, то не протянули бы и десяти поколений.

— Лени...

— Ты думаешь, все эти солдаты, бандиты, копы так бы торчали от изнасилований, если б мы сами не делали из них невесть что? Если б у нас коленки не подгибались, если б мы не тряслись при одной мысли о том, что нас изнасилуют? Да ну на хрен. На меня нападали твари прямиком из ночных кошмаров. Я столько раз уже могла свариться и остаться похороненной заживо, что сбилась со счета. Я знаю все о том, как довести человека до срыва, до слома, и сексуальное насилие тут даже в первую десятку не входит.

Она остановилась и впилась взглядом в бота Перро. Та увеличила картинку: рифтершу трясло.

— Или, может, у тебя есть причины не согласиться со мной? Личный опыт, которым бы ты подкрепила все эти модные банальности?

«Разумеется, у меня есть опыт. Я подсматривала. На­блюдала годами и ничего не чувствовала. Это была моя работа...»

Но, конечно, она ничего не сказала.

— Я... Нет. В общем, нет.

— Естественно. Ты всего лишь тупая туристка, вот и все. Сидишь где-то в стеклянной башне, где сухо, тепло и комфортно, иногда высовываешь перископ в реальный мир, а потом говоришь себе, что вот теперь-то я живу по-настоящему полной жизнью, ну или еще какую-нибудь херню в том же духе. Ты такая жалкая.

— Лени...

— Хватит мной кормиться.

Больше она ничего не сказала. Безмолвно шагала по дороге, не обращая внимания на мольбы и извинения, а сверху лил грязный дождь. Коричневое небо потемнело. Видимый свет поблек, включился инфракрасный. Лени Кларк превратилась в обжигающе-белое пятно гнева, не­утомимо двигавшееся на зафиксированном расстоянии.

После она заговорила лишь раз. Слова больше походили на рык, и Су-Хон решила, что те предназначались не для нее. Однако чувствительные сенсоры «овода» не питали уважения к дистанции и плевали на приватность: фильтр и усиление громкости превратили фразу Кларк из отдаленной статики в уродливую и недвусмысленную истину:

— Все платят.

Дежарден не занимался сексом с реальными женщинами по двум причинам. Вторая была такой: симуляции давали ему гораздо больше свободы.

Его система вполне соответствовала таким требованиям. Костюм был оснащен по последнему слову техники: бестелесные пальцы тактильных датчиков магнитолевитации Лоренца одновременно ощущали любое его движение и отвечали на него. Реклама хвасталась, что с ними можно почувствовать, как по спине ползет виртуальный муравей. Она не лгала. Мощнее был только прямой нейроинтерфейс, но так далеко Дежарден не заходил. Об этом мало кто знал, но некоторые существа в Водовороте научились проникать внутрь человеческого тела. Ахилл совсем не хотел, чтобы какой-нибудь цифровой хищник взломал ему спинной мозг.